– Вообще-то… это произошло из-за Даармархского.
– Из-за Даармархского? – ошарашенно переспросила я.
– Да, он пришел в казармы на второй вечер. Выставил всех и… – Сарр нахмурился. – Снял таэрран.
От неожиданности я выпустила цепочку и чуть не съехала с качелей, но тут же выбросила ноги вперед и уперлась носочками в пол. Получается, Даармархский снял таэрран на следующий день после нашей с ним размолвки?
– Сказал, что это не мое наказание и что с меня достаточно, – тем временем продолжал Сарр. – А потом спросил, какой от меня толк, если я не могу защитить сестру. Я на него бросился и… в общем, так это и случилось.
Он отвернулся и отошел подальше, оперся о перила беседки: напряженный, яростный, злой. Я чувствовала это так же отчетливо, как его радость несколько минут назад. Радость от осознания того, что он становится воином. Больше того – воином-иртханом, который способен управляться не только с оружием, но и со стихией, власть над которой ему вручила природа, но сейчас это перебивало другое чувство.
– Ты тоже так считаешь? – глухо спросил он, сбрасывая оцепенение, которое на меня нашло от его последних слов. – Тоже считаешь, что я не сумел тебя защитить?
– Нет.
– Но это так! Я не сумел! – Сарр обернулся: кулаки сжаты, глаза сверкают.
Сейчас даже его лицо стало более мужественным, резче обозначились скулы и волевой подбородок.
– Сарр, – я приблизилась к нему, коснулась ладонями напряженных рук, – если бы ты тогда набросился на Даармархского, в лучшем случае тебе грозила бы таэрран на всю жизнь.
Он все-таки на него бросился, но тогда, когда этого никто не видел. Даармархский сделал все, чтобы избавить Сарра от чувства вины за случившееся, больше того, переключил его внимание на пламя. Спровоцировать пробуждение огня под влиянием сильных эмоций, особенно после того, как таэрран глушила начинающую раскрываться стихийную магию в его возрасте, – проще простого. Точнее, для Даармархского проще простого, на огонь его силы откликнется любое спящее пламя. Даже то, которому еще не пришел срок.
– И все равно. – Ноздри брата дрогнули. – Все равно я должен был…
– Ты сделал гораздо больше, чем думаешь, – покачала головой. – Ты принял наказание за меня с достоинством и не стал меня упрекать. Знаешь, любой другой на твоем месте бросил бы мне это в лицо, но ты…
Я закусила губу и шагнула к нему, порывисто обнимая. Уже не заботясь о том, что нас кто-то может увидеть.
– Спасибо тебе.
– Теа… – растерянно пробормотал Сарр.
А потом обнял меня в ответ: неуверенно и осторожно. В ту же самую минуту в нас с визгом и верещанием влетел черный вихрь. Не будь перед нами резных перил, мы бы полетели прямо в сад, а так я успела ухватиться за Сарра, он – за опору, после чего грозно взглянул на Дири:
– Сидеть.
Виаренок уселся рядом, а вслед за ним вбежала запыхавшаяся Аннэри. Как она не уронила поднос, одному небу известно, но сейчас только скороговоркой пробормотала:
– Простите, пожалуйста, я его выгуливала, как вы просили, а потом пошла за сладостями. – Аннэри перевела дух и добавила: – И он за мной увязался. Вот.
Девочка глубоко вздохнула, поставила поднос на столик и вопросительно взглянула на меня.
– Ничего страшного, Ри. – Я улыбнулась и посмотрела на брата. – Может, отпустишь Дири?
– Его зовут Диррхэм, – почти прорычал Сарр, плечи которого сами собой расправились еще больше, когда в беседке появилась Аннэри. – Дири – девчачье имя.
– Хорошо, – сказала я, незаметно отлепившись от брата и с трудом сдерживая смех. – Тогда освободи Диррхэма. Ему хочется побегать.
– Свободен, – скомандовал брат, и виаренок подбежал к столику.
Гораздо больше нас его манило то, что на подносе, а вот Аннэри, похоже, привлекало совсем другое. Когда Сарр на нее взглянул, девочка покраснела и принялась теребить косу, а потом и вовсе попятилась.
– Мне можно идти, Теарин?
– А ты разве не хочешь сладостей? – спросила, приподняв брови.
– Я-а-а-а?! – Девчонка широко раскрыла глаза.
– Ну да. Сарр, ты же не против, если Ри к нам присоединится?
Брат явно был не против, но сейчас только буркнул свысока:
– С чего бы?
– Ну вот и отлично. Тогда устраиваемся поудобнее и едим.
На глазах изумленной Ри быстро составила все на столик и отложила поднос, а потом кивнула:
– Ну, что застыли?
Дважды повторять не пришлось: по другую сторону от столика, как раз напротив качелей, была скамеечка с разбросанными по сиденью подушками. Туда сначала шмыгнула Аннэри, потом опустился Сарр, я же вернулась на качели. Девочка разлила травяной напиток по чашкам и первой потянулась к присыпанным мефертовой пыльцой сладостям. Бросила на меня неуверенный взгляд, замерла, но, поскольку я сделала вид, что любуюсь цветущими рраринеями, быстро схватила угощение и сунула в рот.
Сарр же сидел с таким видом, что я с трудом сдерживала смех. В жизни не видела брата таким важным.
Качели дернулись, и я опустила глаза: Дири поставил лапы на краешек подвесной скамьи.
– Лапы вниз, – сказала строго.
– Доиграешься, – сурово произнес Сарр. – Посажу на приказ, и будешь сидеть в углу.
Дири взвиркнул и тяжело вздохнул.
– Ри, надеюсь, ты ему ничего не давала? – спросила строго.
Зная, что у виаренка такие глаза, когда он считает, что его долго не кормили, либо когда думает, что покормили мало.
– Нет, разумеется, нет! – поспешно воскликнула девочка. – Вы же мне запретили.
– Правильно. Сладости ему нельзя.
– Виаров вообще нельзя перекармливать, – хмыкнул Сарр и отправил в рот параэнкар, сладость из нежнейшего слоеного теста, пропитанного камартовым сиропом. – Особенно тех, кто так вымахал!
За это время Дири и правда подрос, в первые несколько месяцев виарята растут особенно быстро. Хотя я, честно говоря, не замечала. Как был крохотным приставалой, так и остался, постоянно лез на руки и в постель. От последнего я с переменным успехом отучала, а вот на руках пока еще могла удержать. Пусть и с усилием.
– А я фифела служанку Ифри, – пробормотала Аннэри с набитым ртом, но тут же исправилась: – Ой, простите, я больше так не буду. Она приходила на кухню распорядиться, чтобы обед ей подали в ее комнаты. Кажется, Ибри приболела.
В этот момент я снова подумала о привязке. Отлучение от того, кого вожделеешь, для таких женщин выражалось по-разному, но просто это не проходило. Остается только надеяться, что она сумеет с этим справиться. Что рано или поздно вернется к нормальной жизни и обо всем забудет. Если получится.
Ибри и ее семью ждут приличные отступные, на которые вполне можно купить дом и безбедно жить несколько лет, а вот с замужеством уже сложнее. Для всех она останется бывшей наложницей, и, несмотря на ее красоту, каждый мужчина будет знать о том, кто она. Еще сложнее с сердцем: даже если притяжение к огню пройдет, истинные чувства останутся на всю жизнь. Не знаю, есть ли у Ибри чувства к дракону или это всего лишь влияние пламени,
