…Нужные грамотки Дмитрий принес на следующий день. Было их две и на обоих красовалась тяжелая вислая печать с изображением с обеих сторон.
– Ныне чистый четверг, а я тута грешу вместях с тобой, – недовольно проворчал княжич, передавая их.
– Грех – это когда ты что-то творишь к собственной выгоде. А если для святого дела, он уже таковым не считается, – выкрутился Сангре.
Внимательно осмотрев печати, Петр слегка приуныл – работа по изготовлению точно таких предстояла не шутейная. А о том, чтоб попытаться переставить их на будущее письмо к ильхану, не могло быть и речи – обещано вернуть грамотки в целости и сохранности.
В том, что Горыня справится с изготовлением копий, сомнений не было. Благо, изображение в какой-то мере походило на то, что на монетах, и там, и здесь красовался один и тот же всадник. Но сложность заключалась в нехватке времени. Выражаясь языком шахмат, они попали в глубокий цейтнот, ибо запланированный через пару недель выезд Улана явно срывался. Как ни крути, а чтобы вырезать на металле все точь-в-точь, притом дважды – лицевую сторону и оборотную, – кузнецу потребуется не меньше полутора, а то и двух месяцев. Такой вывод друзья сделали, исходя из его трудов над первым чеканом для монет, сделанный им к сегодняшнему дню едва ли наполовину.
На сей раз выход был найден благодаря… Зарянице с Изабеллой.
Первая подсказала идею, принеся и горделиво положив на стол две небольшие по длине трубки из обожженной глины, залитые серебром.
– Еще восемь в моей светелке лежат, – пояснила она и пожаловалась. – Вот токмо вытащить серебрецо не смогла. Не идет никак, раскалывать придется и сызнова их лепить.
– Слепим, – отмахнулся Петр и легонько стукнул трубкой об трубку.
Хорошо обожженная глина держалась крепко. Пришлось ударить посильнее. Снова безрезультатно. Шарахнуть ему не дали – Улан вовремя удержал за руку, предупредив, что могут остаться вмятины на серебре, поэтому лучше стучать потише, но часто, и продемонстрировал, как надо. Не сразу, но процесс пошел.
– Да что ж ты на столе-то?! – возмутилась Заряница. – Чай мы едим тута.
Она принялась собирать кусочки, затем тщательно смела крошки, но не понесла выкидывать, а застыла подле Изабеллы, выжидающе протянув испанке руку, поскольку та продолжала вертеть в руках один из крупных обломков.
– Ну вот и решение, – сказала Изабелла, выложив его на стол.
– То есть? – не понял Петр.
Испанка взяла в руки печать, свисавшую с грамоты.
– Ведь это же свинец, верно? А он еще мягче, чем серебро и плавится быстрее. Стало быть, чтобы на него наложить оттиск, вовсе ни к чему вырезать его на железе, достаточно обычной глины. Конечно, потом ее придется точно также обжечь для крепости, как вот эту, да и надолго ее не хватит, но уж на десяток оттисков…
– Ты гений! – восхищенно выдохнул Сангре. – Честно говоря, до сих пор не представляю, как в столь очаровательную головку вмещается такое огромное количество ума.
Услышав такое, его друг напыжился от гордости, будто это простое, но остроумное решение принадлежало ему самому. Изабелла потупилась и, отодвинув от себя грамотки, задумчиво произнесла:
– Вот только одно мне непонятно. Помнится, как-то два благородных рыцаря, – и ее взгляд ласково скользнул по окончательно сомлевшему от комплимента Улану, – обещали помочь некой несчастной донье сдержать ее клятву и выкупить у короля Дании Эстляндию, дабы впоследствии расселить на ней уцелевших тамплиеров, а вместо того они занимаются всем, чем угодно, но не этим.
Сангре зло крякнул.
– Как я вижу, донья не намерена отказаться от своей задумки? – осведомился он.
На лицо Изабеллы мгновенно набежала пасмурная тень.
– Я не стану говорить про lex talionis, – устало вздохнула она.
– И правильно, – кивнул Петр, – бо я про этот треклятый закон возмездия уже раз десять слыхал, рано как и про jus sanguinis – «право крови». Вон до чего докатился, даже слова запомнил. И в целом понять тебя могу. Сам бы виновных в смерти своего побратима, не приведи бог, конечно, нашинковал на мелкие кусманчики. Но те, кто непосредственно повинен в смерти вашего брата, то бишь папа Климент и французский король Филипп, уже скончались. А если и этого мало, давай мы с Уланом сделаем так, что и оставшиеся сыновья Филиппа тоже в скором времени уйдут из жизни, не оставив мужского потомства, и династия Капетингов прервется. Не спрашивай, как мы это проделаем, и не обещаю, что осуществится оно быстро, но за несколько лет обязуемся управиться. Этого хватит?
– Нет, – покачала головой Изабелла, но тут же поправилась. – Точнее наполовину.
– То есть?
– Я полагаю, что сожженные заживо рыцари-тамплиеры останутся этим довольны, но… – она чуть замялась: – А как быть с теми, кто убивал и подвергал гонениям народ моей матери?
– Сангре присвистнул.
– Однако размах! А вам не кажется, что если мстить хотя бы каждому десятому гонителю, получатся реки крови?
– Да, я понимаю, – кротко согласилась донья, – и потому совсем отказываюсь от мести. Я лишь хочу, чтоб такого не было впредь. А для этого нужно, чтоб в мире была земля с законами, защищающими их, дабы они могли на ней жить и ничего не бояться. Никогда. Разве это так много?
– То есть сударыня предполагает разместить их на той же земле, что и тамплиеров?
– Именно.
– Ничего себе немного, – проворчал Сангре. – Впрячь в одну упряжку коня и трепетную лань. Ну да ладно, где наша не пропадала. Попробуем проигнорировать предупреждение классика. Но обвинение насчет безделья не по адресу. Мы с побратимом уже придумали целую комбинацию по этому поводу. Правда, есть один щекотливый вопрос… – он осекся, покосившись на Буланова, и предложил: – Только вначале закончим с одним, а уж после перейдем к другому. Начали мы с печатей, верно? Вот и давайте добьем их, а то, может статься, Горыня не умеет работать с глиной и придется снова ломать голову, как ускорить процесс.
Они поднялись и дружно направились к лестнице…
Глава 9
Не корысти ради
Как выяснилось, их опасения оказались напрасными. Более того, Горыня и ранее при изготовлении своих «забав для души», поначалу прибегал к глине. То есть материал был для него привычным. И вскоре они, донельзя довольные, вернулись обратно в трапезную. Но Изабелла, решив проявить деликатность, не стала настаивать на продолжении, а завела разговор совсем об ином.
Мол, ныне днем ее зазвала к себе княгиня Анна и между делом как бы невзначай обмолвилась о делах своего супруга. Дескать, она и без того переживает из-за расставания с одним из своих сыновей, отправленного в клятую Орду, где хан Узбек может выместить на малолетнем Константине недовольство ее супругом. Так вдобавок ныне услыхала, что и серебра Михаил Ярославич дал ему с собой всего
