Сеть тащила его, ревущего и сопротивляющегося, по пляжу, туда, где ждала вынесенная на берег лодка. Рядом с ней стоял какой-то дряхлый рыболов в потрепанной парусинной куртке и штанах, трубка в зубах. Он делал жесты рукой, будто что-то свивал. Каллор шлепнулся рядом с лодкой.
— Тебя я убью тоже, надоедливый старый ублюдок! — хрипло заорал Каллор. — Сестра! Я найду тебя снова. И тогда уничтожу! Я, Каллор, в том клянусь!
Покрытый шрамами, загорелый старик-рыболов оттолкнул что-то от себя ладонями, и лодка прыгнула в волны, поднимаясь и опускаясь, пропадая вдалеке.
Рыбак вынул трубку изо рта. — Тебя не ждут здесь, Каллор Эйдеранн Тес'тесула, — крикнул он над прибоем. — Каждый раз, поднявшись, ты падешь. — И он сунул трубку в зубы, кивнув себе, и пошел вдоль берега туда, где Ночная Стужа покоилась в руках Недуриана.
Маг удивился, когда Агайла встала на колено перед стариком, сказав: — Мы сожалеем, Рыбак. Мы не хотели тревожить тебя.
Старик небрежно отмел извинения, в светло-голубых глазах читалось веселье. — Это старая распря. И упорная. Ах, Сестра, — склонился он над Ночной Стужей. — Ты тяжко ранена. Тебя не излечить, не так ли?
Ночная Стужа, похоже, узнала его. — Теперь рыбак, да?
Он коснулся пальцем ее окровавленных губ. — Ш-ш. Тебе везет — со мной моя госпожа. Ее песня исцеляет.
Он легко подхватил ее, хотя казался таким дряхлым.
— Какая честь, — пробормотала колдунья.
— Забудем, — бросил он и пошел прочь.
Недуриан хотел последовать, однако Агайла удержала его. — Она в хороших руках.
— Кто это был?
— Не пора ли нам возвращаться? — Агайла отряхивала рукава, будто избавляясь от пыли.
— Кто он, Агайла?
Женщина махнула рукой, будто веля идти следом. — Ты ведь не оставишь меня в одиночестве?
Он закатил глаза и зашагал к городу. — Ладно, можешь не говорить.
— Кое-чего, — сказала она, беря его под руку, — знать не следует.
— Догадываюсь. А кто такой этот — как там, Каллор?
Ведьма качала головой, грива густых волос развилась по ветру. — Верю, что мы его больше не увидим.
* * *Розовые и золотые мазки утреннего света ползли по городу, но фигуре человека, так и стоявшего посреди моста Каменотесов. Крыша также держала дозор некоего рода: прислонилась к стене и следила за ним. Половина ее людей разбрелась, остальные спали в переулке.
Но не Крыша. Она увидела то, чего не ожидала увидеть. Совершенство. По крайней, мере стремление к совершенству. Отнюдь не жалкое шевеление, в котором проходила ее жизнь.
Нет, не так. Мастерство. Опыт. То, чего она — как оказывается — желала и искала все эти годы.
Крыша посмотрела на сопящего Сто Пудов, пнула его ногой. Громила зафыркал и замахал руками, потом поднял моргающие глаза. — Чего?
— Я ухожу.
Он наморщил лоб и провел рукой по лицу. — Чего?
— Вы, парни и девчата, сами решите, кто у вас главный. Ладно?
Он пошлепал губами и перекосился. — Уходишь? Точно?
— Ага.
Громила привстал на локте. — И, это… чем займешься?
Крыша поглядела в сторону моста. — Увидим.
Он тоже взглянул туда. — Увяжешься за ним?
Крыша дернула плечами. — Увидим.
Сто Пудов грузно встал, отрясая штаны. — Я с тобой.
Женщина скривилась. — Нет… Ты не должен…
Громила решительно скрестил руки. — Я с тобой, милашка.
Крыша схватилась за голову. — Боги. Ладно! Будь по твоему. Остальных гони.
— Слушаюсь.
Сто Пудов велел остатку банды проваливать в "Кречет", а сам пошел за ней к мосту. Меченосец спокойно следил за ними. Арка была очищена — команда напанского корабля унесла раненых и трупы. Лишь кое-где камни пятнала кровь и другие жидкости, лежали обломки оружия и доспехов. Мужчина стоял расслабленно, меч в ножнах. Брызги запекшейся крови покрывали куртку и брюки, рукава же были сплошь черны. Встав на некотором расстоянии, Крыша поглядела на него. Темная кожа, короткие курчавые волосы — признаки крови Даль Хона. Высокий и жилистый, симпатичный — на манер поджарого голодного хищника. Глаза оказались темно-голубыми, в них была некая отстраненность, даже намек на печаль. Ах, как должны вздыхать девицы, видя такие глаза! Но не она. Ей нужно от него совсем иное.
Крыша встала на одно колено и склонила голову. Собрав всю волю, решительно сказала: — Я стану служить… если ты примешь меня.
После короткого молчания он сказал: — Встань.
Она поднялась. Мужчина всмотрелся в нее, потом поглядел на мнущегося Сто Пудов. Крыша тоже оглянулась, несколько рассерженная вмешательством мужлана.
Великан сморщил брови. — Сто Пудов, сар, — прогудел он. — На вашей службе, сар — если изволите.
Меченосец кивнул. — Дассем. — Посмотрел за их спины, на гавань. — Напанский корабль?
— Отступил, — сказал Крыша.
Он воздел руку, будто требуя передышки. — Сразу скажу, не мне вы должны приносить клятву. Моему… — Он помялся, ища подходящего слова. выбрав наконец: — Моему нанимателю.
— Танцору, бойцу на ножах?
Он согласно склонил голову. — Если это тебя тревожит, можешь уходить. Я не обижусь.
Крыша потрясла головой: — Нет. Меня это не тревожит.
Мужчина воздел брови, явно удивленный. — Отлично. За мной, — и направился через мост.
* * *Танцор шел по залитым утренним светом улицам; точнее сказать, тащился, еле шагая, шатаясь из стороны в сторону. Ранние пташки, вышедшие оценить нанесенный бурей ущерб, бросались прочь, едва заметив его.
Дверь "Смешка" была распахнута, зал превратился в свалку — перевернутые столы и стулья, черепки и битое стекло. Угрюмая сидела на высоком стуле около стойки, какой-то старик склонился над голой рукой, зашивая длинный, скверного вида порез.
Увидев его, напанская команда вскочила. Чосс, Арко и Токарас бросились на помощь. Танцор отмахнулся и плюхнулся в кресло у двери. Чосс подскочил с крошечным бокалом, наливая вина из иностранного вида графина. — Похоже, тебя волочили за лошадьми. — Он накинул нанимателю одеяло на плечи.
— Мне тоже показалось, — буркнул Танцор и осушил бокал — зашипев, ибо спиртное обожгло разбитые губы. Кровавые отпечатки покрыли стекло; он сообразил, что необходимо помыться.
— Кто пришел за тобой? — спросил он Угрюмую.
Хирург поднял голову, окинув его взглядом. — Я хорош, но не настолько.
— Я буду благодарен за любую помощь, — отозвался Танцор. — Чосс? Что случилось?
Мускулистый моряк подался вперед, не отрывая локтей от стола. Ощерился: — Мы потеряли Хаул и Зубоскала. Прощай постаралась сделать за Тарела всю работу. Сухарь тяжело ранен.
— А что местные… как там его, Даджек?
Арко ткнул пальцем в сторону кухни. — Он с Джеком варганят завтрак. Остальных мы послали отдыхать.
Танцор кивнул ему: — Звучит разумно. Мне тоже нужен отдых и ванна.
— У нас такого не найдете, — сказал Токарас.
Старый лекарь снова обернулся и указал ниже по улице. — Ищите старуху Караган. У нее гостиница, там есть и ванна.
Танцор склонил голову. — Премного благодарен. — Попытался встать и понял, что это труднее выполнить, нежели пожелать.
Дверь открылась, вошел забрызганный кровью Дассем.
Все в зале надолго замолчали. Он отвечал на взгляды поднятыми бровями.
— Итак… — наконец прервал тишину
