– …вижу мальчика-подростка, от десяти до двенадцати лет, – говорил офицер. – Пробежал прямо перед моей машиной, сейчас двигается на восток по Вудрафф-стрит.
Маккенна выругался, выкрутил руль и с визгом колес развернул машину на сто восемьдесят градусов. Эмили вряд ли скажет ему «спасибо» за резину, которую он оставил на дороге, но офицер, возможно, заметил Рори, и ей будет наплевать на шины, если Маккенна вернет их мальчика домой в целости и сохранности.
– Повторяю, – прозвучал голос полицейского, – еду на восток по Вудрафф-стрит.
«Останься в живых, малыш, – думал Маккенна. – Что бы там ни взорвалось, просто останься в живых».
– Небраска! – гаркнул он в рацию. – У тебя есть тачка?
* * *Дженис Пелхэм вступила в соседский дозор из-за чувства гражданского долга. Она была не совсем полицейским – для выполнения определенных функций совместно с полицией ее назначили сотрудником службы безопасности. У нее также была шикарная машина и форма. Парню Дженис, Элвину, нравилось, когда она надевала ее дома, а она совсем не возражала.
За три года этой работы Дженис в основном занималась кражами со взломом, вандализмом и неправильной парковкой, а также некоторыми внутренними беспорядками, которые требовали вмешательства полиции. Сейчас она смотрела на фасад дома и разрушенную дверь и понимала, что эта работа может быть опасной. Несмотря на то, что девушка не была настоящим полицейским, ее все равно можно убить, даже в таком районе, как этот.
Ребенок убегал, но она сообщила о нем по рации. Настоящая полиция могла его отследить. Ей хотелось вернуться домой к Элвину и снять форму (но не так весело, как им обоим нравилось). Дженис подумывала о том, чтобы снять ее и больше уже никогда не надевать.
Она повернулась и направилась обратно к своей патрульной машине. И застыла, как громом пораженная.
– Твою мать, где моя машина?
* * *Небраска Уильямс резко повернул руль украденной патрульной машины соседского дозора, входя в поворот. Шины завизжали. На крыше вращались мигалки, отбрасывая красный свет и бледные тени на лужайки и дома. Когда прогремел взрыв, родители и дети заполоняли улицу, но сейчас они глазели на происходящее с лужаек или из окон домов. В этом году ритуал «сладость или гадость» закончился внезапно, но детишки из района Маккенны никогда этого не забудут.
Когда прозвучал вопрос Маккенны, Небраска схватил с сиденья рацию и нажал на кнопку.
– У меня есть тачка, – сказал он и усмехнулся. – Весьма пафосная. – И уже без шуток продолжил: – Малыш напуган, он убегает от полиции. Скажи-ка мне, где он будет чувствовать себя в безопасности? Он знает такое место?
* * *Тяжело дыша, с бешено колотящимся сердцем, Рори мчался по школьному бейсбольному полю. В мыслях начал восстанавливаться порядок событий предыдущих минут. Он убил человека, но говорил себе, что не может понести ответственность за это… хотя бы потому, что не считал себя ответственным.
«Это папа виноват», – подумал мальчик.
Но нет. Его тоже нельзя было обвинить. Отправляя маску и «перчатку», отец не ожидал, что посылка попадет в руки сына. На самом деле даже изготовителя этих штуковин (Рори предположил, что, наверное, это военная структура или какая-то корпорация, специализирующаяся на поиске изобретательных способов убивать людей на полях сражений) нельзя было считать ответственным за случившееся. Все они – Рори, его отец, военные, почтальон, И. Джей, Дерек и сам придурок-наркоман, который бросил гнилое яблоко в ребенка – сыграли свою роль в смерти наркомана и разрушении его входной двери.
Но если на то пошло, если заканчивать длинную цепочку причин и следствия, оставался единственный неопровержимый факт: мужчина был мертв. И, несмотря ни на что, Рори все же казалось, что это его вина. И хоть он переживал эмоции не так, как другие люди, мальчик подумал, что, возможно, сейчас заплачет.
Рори добрался до табло и нашел нишу, которую он использовал несколько раз, чтобы спрятаться от хулиганов. Он съежился в темноте и пытался отдышаться. Рори знал, что должен бежать домой, но полиция будет его искать. Никто не видел его лица, но если кто-то поговорит с И. Джеем или Дереком, то быстро станет понятно, что искать нужно Рори Маккенну. Потом в дом Рори придут полицейские, и мама узнает, что он сделал… и это была худшая часть. Если мама узнает, что он кого-то убил, даже если это на самом деле не его вина, и всё случилось из-за дурацкой маски… Рори любил мать больше всего на свете. Она понимала его, как никто другой, и он это знал. Если мама будет плакать или кричать, либо почувствует из-за него ужас или отвращение…
Съежившись в нише под табло, Рори все так же пытался отдышаться и думал, как все это произошло.
«Меня отправят в тюрьму?»
– Папа, – прошептал он в темноте. – Где ты?
В ответ из тени раздалось глухое рычание. Рори застыл и, медленно повернувшись, увидел в темноте блеск собачьих глаз. Собака, большая чертова собака, готовая укусить его за лицо. Несмотря на одышку, мальчик понимал, что должен бежать, но знал, что далеко убежать не удастся.
Собака шевельнулась, и в свете звезд Рори увидел силуэт ее головы. Он сразу узнал его – это был Багси, проклятый питбуль, который пугал мальчика каждый день по дороге домой из школы. Пес снова зарычал, на этот раз тише… и приблизился.
Питбуль опустил голову и, высунув язык, вдруг подошел еще ближе, а потом толкнул Рори огромной тяжелой головой. Мальчик в замешательстве нахмурился, нерешительно протянул руку… и погладил Багси по голове. К его удивлению, собака не вздрогнула, а наоборот подняла глаза и посмотрела на него, и из ее груди вырвался звук, совсем непохожий на рычание. Это был дружелюбный, довольный звук. Улыбаясь, Рори снова погладил питбуля, удивленный внезапной нежностью собаки, которая так его пугала.
– Хороший мальчик, – тихо сказал он.
Пес внезапно замер и, снова начав рычать, отошел от Рори. Какую-то секунду мальчик не замечал, что собака рычит не на него, но затем увидел ее глаза и понял, что ее что-то напугало. Что-то за его спиной.
Рори медленно повернулся… и увидел другую собаку.
По коже прошел мороз. Он впервые понял смысл выражения «обделаться от страха». Он пока не обделался… но был очень близок к этому.
Это был не питбуль. Такую собаку Рори еще никогда не видел. На самом деле, один только взгляд на массивные бедра существа и щелкающие мандибулы, как у насекомого, давал понять, что это вовсе не собака.
Рори был гениален с рождения. Он знал о биологии больше, чем девяносто девять процентов взрослых, с которыми встречался, включая всех учителей естествознания, которые пытались его учить. Кем бы
