— Пр-роверим! — игриво прорычал зверюга.
И под мой испуганный писк уткнулся мокрым холодным носом мне в шею. А когда его шершавый здоровенный язык прошелся по чувствительной коже, я завопила от щекотки.
— Дин, не наглей, — возмущенно пыхтела я, пытаясь увернуться от облизывающего меня зверя. — Сначала в пасти вонючую свинью нес, а сейчас мне лицо облизываешь!
— Р-разве моя кошечка эту свинью есть не собир-рается? — насмешливо проурчал тигр.
— А где здесь твоя кошка? — не сдавалась я.
— Я хор-роший охотник, моя кошечка всегда будет сытой и довольной, — продолжал заигрывать тигр.
— Дин, прекрати немедля! — Я попробовала оттолкнуть его голову и сесть.
Промахнулась: моя рука оказалась поперек пасти. Но не успела ахнуть из опасения пораниться о клыки-кинжалы — тигр мою руку осторожно выплюнул и продолжил своевольничать. Придавил лапищей и начал обнюхивать, словно знакомился заново:
— Как же ты вкусно пахнешь, оказывается!
Ох, я же давненько настойку не пила! Значит, мой запах наконец-то «проснулся» от долгой спячки и с каждым днем будет становиться более насыщенным. Моим! И тем не менее хрипло от волнения пригрозила:
— Не перестанешь, я его опять скрою!
И поймала себя на мысли, что сама зверя дразню. Иначе зачем про запах говорить и выгибаться под его языком?
— Только посмей! — рыкнул Дин.
— А если посмею?
— Покусаю! — ласково мурлыкнул огромный кот и лизнул то самое местечко за ухом, от которого меня снова будто молнией прострелило вдоль позвоночника.
Вздрогнув, я прогнулась в спине, а тигр едва ощутимо сжал зубами мою грудь. Этого оказалось достаточно, чтобы мое тело будто сошло с ума от промчавшегося по жилам огня. Зверь жадно дышал, тыкаясь носом то в шею, то в ложбинку между грудями, то шумно вдыхал у живота…
Меня охватил такой жгучий стыд, что я с силой пнула его коленями в грудь и ящерицей вывернулась, проползла на четвереньках, подхватилась и рванула в лагерь со всех ног. А вслед мне неслось насмешливое, довольное фырканье наглого, невозможно дерзкого тигра.
У телеги я дрожащими от волнения руками достала из кармана завернутые в холстину корешки и положила в корзину.
И чуть не взвизгнула от испуга, услышав над ухом чей-то шумный вдох.
Глен грустно смотрел на меня, вдохнул еще раз и с горькой усмешкой предупредил:
— Похоже, охота на тебя началась. Плотно обложил.
Смутившись, я неловко потерла шею там, где меня облизывал Дин, покраснела и промямлила:
— Я… я… он…
Глен кивнул, скривившись, и продолжил:
— Ему тридцать пять, Савери. Он опытный охотник и боец, один из сильнейших в наших краях. Поверь, он умеет играть в подобные игры. Просто раньше не больно хотел, особого интереса не проявлял, а сейчас, видимо, припекло.
— Ты о чем? — я обеими руками закрыла шею и посмотрела на пруд.
Местечко за ухом горело, не давая забыть о знакомстве с тигром Дина.
— От тебя разит его зверем, этот запах ничем не смоешь. Каждый оборотень поймет, что ты занята.
Я вздернула подбородок и притворно-беззаботно заверила:
— Ничего, ата Глен, мне по силам справиться с любым запахом. Тем более посторонним.
— Лу Савери, в ваших знахарских способностях я не сомневаюсь, недаром вы целых четыре дня водили нас с мужиками за нос, выдавая себя за мальчишку. — Грусть из глаз моего собеседника пропала, теперь он явно потешался над моим вызовом.
— Ага, — широко улыбнулась я, — посмотрим, кто кого.
Глен тоже вовсю улыбался, качая головой:
— Ты пригожая, добрая, умная, но еще девчонка совсем. А Дин — взрослый, умудренный жизнью мужик. Если чего захочет, то обязательно получит. Суть тигриная такая, упертый он, как скала. Я с Дином давно знаком, дружим с юности, так что поверь, знаю о чем говорю.
— И мы не лыком шиты, — заверила я, накрывая корзину и завязывая тесемки.
— Судя по запаху, Дин решил начать с твоего каракала. У тигра мощная суть, сначала приручит твою кошку-крошку, а потом займется человеческой ипостасью. Не успеешь оглянуться, а на твоей шее не только след его страсти появится, но и брачная метка.
Я внимательно слушала Глена, потом, избегая смотреть ему в глаза, осторожно спросила:
— Разве это плохо? Он недостойный мужчина?
Глен тяжело вздохнул, прежде чем ответил:
— Нет. Просто я все еще надеюсь, вдруг ты выберешь меня?! — Заглянув в мои виноватые глаза, поморщился и словно сдался: — Дин — достойный и правильный мужик. Если бы не проделки Эльсы, которую он опекает много лет, может, его какая-нибудь лу давно бы завлекла. Но твоя подруга голодным комаром пила кровь любой милашки, на которую он положил глаз. Да она ему самому покоя не давала. Чего только не творила, негодница!
— Она изменилась, — заступилась я.
— Ну да, заметно, — съязвил он.
— Ты так говоришь, словно Эльса — главный кошмар юга!
— Может, и не главный, но о ней многие слыхали, а уж теперь и подавно. То-то Дин ее караулил в Аверте, мотался туда-сюда. Томаш умолял его забрать племянницу обратно в Еловый. А теперь, после выходки с Валианом, как Мирон сказывал, Серые охотники по острию ножа ходят: их торговые дома перевернули вверх дном, добавили подати, что точно не радует. Открыто обвинять клан Серых Валиан не станет — позор велик, но гадости сделать может. И побольше, чем твоим северянам. Вы-то во-он где, там и так словно осиный рой, лучше не ворошить. А авертовские под рукой — когтистой лапой обозленного князя.
— Страх-то какой, что же мы наделали! — прошептала я и закрыла рот ладонью, в полной мере осознав, что натворила.
Глен положил руку мне на плечо, успокаивая:
— Не бойся, Савери. С девиц какой спрос? Только тайком наказать, да и то если доберется. А мы вас в обиду не дадим. Серые — сильный клан, за себя постоят. У них надежные связи с городскими кланами. Валиан сейчас, без своего советника гадского, против
