— Беседуете, я смотрю? — раздался за спиной голос Дина.
Я обернулась и встретилась с подозрительно прищуренным взглядом еще того ловкача, как выяснилось.
— Хорошо проводим время, беседуем, ага, — приторно любезно согласился Глен.
Дин на ходу поправлял рубаху, видно, только что надел. Торопился вернуться с добычей в лагерь. Я даже замерла, любуясь его обнаженным мускулистым торсом, и громко сглотнула. Дин, сверкнув глазами, заметно расслабился и довольно повел плечами.
— Так вот, вернемся, лу Савери, к нашему разговору, — нарочито увлеченно продолжил Глен. — Вы спрашивали, порядочный ли оборотень мой друг, можно ли довериться ему? Даже не знаю, как ответить. В бою, конечно, без сомнения, ему можно доверить свою жизнь. А вот в семейных отношениях… невинную лу… я сомневаюсь.
Я скрипнула клыками: издевается же над тигром, подначивает.
— Слышь, дружище, — грозно зарычал Дин. — Ты чего мелешь?
«Дружище» продолжил, глядя ему прямо в глаза:
— Да вот, многие южные вдовушки и чересчур сластолюбивые лу тело Дина лучше его самого знают. И на вкус, и на запах, и на прочие особенности. — Глазищи у тигра заполыхали желтым яростным пламенем, ноздри злобно раздувались. — Да только наш уважаемый ата Дин до сих пор холостой и… блудливый.
Глен плавно скользнул от меня в сторону, а в следующее мгновение оба друга схлестнулись в откровенном мордобое.
Я закрыла рот руками, чтобы не заорать. А вот подошедшие гиены и Шай переглянулись; и Мишек, пожав плечами, как бы между прочим уронил:
— На войне за сердце все средства хороши.
Шай махнул рукой, как будто это петухи задирались:
— Пускай сейчас пар выпустят, а то дальше ни одной спокойной ночевки не жди.
Дашек, подозрительно покосившись на меня, не без ехидства думал вслух:
— А по братцу Саве и не скажешь, что умеет масла в огонь подлить. Соперников стравливать… Голым князьям рты затыкать… Ведь на первый взгляд — сама невинность.
Сперва опешив, я рассердилась:
— Да я тут вообще ни при чем!
Тем временем Дин и Глен, уже в полуобороте, продолжали пудовыми кулачищами, по-моему, дурь друг из друга выбивать. А как по-другому скажешь, если и у делегатов, и у остальных мужиков на лбу написано: чем бы дитя ни тешилось… Лично мне смотреть на них было, конечно, жутко… сначала, а потом увлеклась. Уж больно видные бойцы показывали, на что способны. Сильны! И все-таки было стыдно — причиной драки и ссоры давних друзей я оказалась, хоть и не согласна с языкастым Дашеком.
— Пойдемте есть, что ли, да и девушкам спать пора, — громыхнул надо мной, подавленной случившимся, Далей, взял под локоть и повел к костру.
К подругам проводил, весело поглядывающим на нас. Дальше и вовсе чудно было. Эльса цепко перехватила мой локоток и усадила рядом, что-то буркнув про гнусных, трепливых леопардов. Это она про Глена? А почему не вмешалась, не попыталась остановить своего дядю? Почему не злится на меня из-за драки?
Засыпала я с мыслью о прошедшем дне, весьма наполненном разными событиями. Вот только мужчин и кошку-сонницу мне не понять!
Глава 21
Перед рассветом прошел ливень, и, несмотря на ветер, погнавший тучи дальше, несколько раз принимался дождик, разводя сырость, пролезающую под куртку, как ни кутайся. Непогода, вдобавок к мучающему меня стыду, особенно раздражала, вот и сидела я у костра нахохлившись. Сегодня даже похлебка не желала вариться — дрова дымили, не давая жара.
Неожиданно на мои плечи легла непромокаемая накидка — Дин укрыл от непогоды и слякоти и сел рядом. Сложил на коленях руки со сбитыми, опухшими костяшками. После вчерашней драки болят, небось! Не поднимая на него глаз, я сразу положила поверх них ладони и отпустила дар, чтобы улучшить кровоток, снять отек, тем самым ускорить заживление. Ссадины, конечно, тотчас не пропадут, но боль стихнет, и к обеду все непременно пройдет. А то мало ли… как у тигров раны заживают? Я-то в основном с волками дело имела.
Ох, как же не хотелось отнимать свои руки от больших мужских, кто бы знал. Так приятно было ощущать их тепло и силу. И тут я опять испугалась своего отклика. Ведь хотела же семью, из-за чего рвалась на свободу, прошла через испытания, сбежала. А ну как сейчас ошибусь? Отдам сердце этому тигру, по словам Глена, блудливому. Он наиграется, а потом что? Как самой быть?
Дин задумчиво осмотрел свои руки, подвигал пальцами, затем провел пятерней по мокрым волосам. И, неожиданно нахмурившись, окинул меня внимательным взглядом:
— Глен тоже охотится на тебя, Савери! Лучше не верь всему, что он говорит!
Я неуверенно улыбнулась и, скосив на полосатого охотника глаза, решила его попытать, коль случай вышел, словно он мои мысли подслушал:
— Значит, ты не блудливый кот?
Дин хмыкнул и, тоже искоса глядя на меня, ответил:
— Нет, и не был никогда. Хотя, как ты понимаешь…
— Понимаю, понимаю, женщины у тебя, конечно, были, — кивнула, чувствуя, что от души отлегло.
— Были, я не отказывал себе в удовольствии, — признал, как оказалось, неблудливый кот, улыбнувшись чуть снисходительно, но не обидно.
— Глен сказал, тебе тридцать пять. Приличный возраст для холостяка, уж больно близка черта. Но я не думаю, что такой заботливый дядюшка к душникам подастся. Неужели ты и правда из-за Эльсы семью не смог завести?
— Нет. Соврал он, — зло мотнул влажной головой Дин, — на юге женщин гораздо меньше мужчин, вот многие и холостякуют до сорока, пока наконец не обзаведутся семьей. Да, рискуют, но жизнь вообще сурова. А что до меня: просто не встречалась женщина по себе, чтобы… хотелось быть только с ней до самой смерти.
— Больно привередлив, смотрю, — буркнула и неожиданно для себя расстроилась: вдруг и я не та самая.
— Может, я просто тебя ждал? — блеснул белоснежными клыками в улыбке Дин. Потом, увидев мою ироничную ухмылку, добавил: — Хотя без Эльсы тоже не обошлось. Охоту связаться
