«Омерзительно», — подумала Бидайн.
— Он прогнал акулу и спас меня. — Анъяли томно вздохнула. — Когда он смотрит на тебя одну, весь мир становится ярче. Он принес воды, потому что я очень ослабела. А потом… — Она мечтательно улыбнулась.
Быть того не может! Бидайн едва не захлебнулась желчью. Эта сучка действительно в первый же день переспала с Золотым!
— Вижу, обе леди прекрасно поладили. Как радостно видеть их за задушевной беседой.
Бидайн обернулась. Ей показалось, что с приходом Золотого в комнате стало светлее. Он был в облике эльфа. Его узкое лицо с высокими скулами и красиво изогнутыми бровями воплощало власть, гармонию и совершенство. Светло-русые, чуть волнистые волосы спадали на плечи. Рядом с ним не могло быть тьмы. Он не отбрасывал тени. Казалось, он сам был источником света.
— Мой повелитель, — томно прошептала Анъяли.
Бидайн понимала ее. Эльфийка заметила, что дракон смотрит только на нее, и с неприязнью вспомнила о собственных шрамах. Может быть, она противна ему? Это ведь он приказал ей снять человеческую кожу.
Он подошел к ней и мягко поцеловал в лоб. Сердце ее едва не разорвалось от счастья.
— Госпожа моя, мне не передать словами, как сильно я рад возможности снова видеть вас в этом прекрасном изначальном облике.
От волнения у Бидайн запершило в горле. Даже если это был просто комплимент, благодаря ему с души эльфийки свалился огромный камень.
— Благодарю вас, ослепительный.
Он поднял руки, отмахнулся:
— Нет, нет. Я не заслужил благодарности.
Теперь он поглядел и на Анъяли.
— Я в долгу перед вами. Это было непростительно с моей стороны — заставлять ждать двух столь очаровательных леди. — Отщипнув несколько виноградин, он положил их в рот. — Иногда некоторые из моих братьев по гнезду становятся невыносимо болтливыми. Вы даже не представляете, как сильно я тосковал по вам, красавицы мои.
В животе Бидайн разлилось приятное теплое чувство, обогрев все тело. Она ощущала какую-то леность и даже сонливость. Ей уже было не важно, что Анъяли тоже достались комплименты от Золотого, потому что смотрел дракон лишь на нее. Он не бросает слов на ветер. Он действительно считает ее красивой! Все тревоги из-за внешности развеялись. Она желанна для того единственного, которого ей хотелось больше всего.
— Пойдемте со мной. — Он подозвал их жестом и повел за собой в ванную с большим бассейном, где каждый день по многу часов проводила Анъяли. По дороге туда он расстегнул пряжки кожаного нагрудника и сбросил доспех еще прежде, чем дошел до порога комнаты. Под ним оказалась белая шелковая сорочка.
Анъяли подошла к нему первой. Ее руки скользнули под его рубашку. Он отклонился и поцеловал ее в шею. Бидайн ускорила шаг. Нагнав их обоих, она потянулась к поясу на его брюках. Тот негромко рассмеялся:
— Не так быстро, госпожа моя. Обещаю вам, мы проведем вместе очень много времени.
Бидайн не хотела слушать его слова. Она хотела ощутить его поцелуи. Схватив Золотого за волосы, она оттащила его от Анъяли и страстно поцеловала в губы.
Нимфа не пыталась отвоевать у нее Золотого, вместо этого она принялась медленно поглаживать ей спину. Бидайн хрипло вздохнула. Неведомое чувство сладострастия захлестнуло ее с головой. Она укусила Золотого в губы, почувствовала его кровь у себя во рту. Прижав ее к себе, он ответил на ее поцелуй со страстью, которой ей так давно не хватало. Эльфийка снова и снова вспоминала ночь, когда она стала его драконницей. Ночь, когда он сделал ей татуировку и любил ее. Ту ночь, когда сплелись воедино страсть и боль. Асфахаль был великолепным любовником, но в сравнении с Золотым он напоминал всего лишь пламя свечи рядом с солнцем.
Анъяли развязала шнуровку на спинке платья Бидайн. Золотой снял его с плеч эльфийки и взял ее на руки, обнаженную. Кожа его была такой теплой. А мышцы под ней казались вырезанными из камня. Она знала, сколь безгранична его сила. Он мог без усилия раздавить ее, словно только что вылупившегося цыпленка. Он — хищник, и иногда, когда страсть становилась сильнее него, в нем просыпалась звериная суть.
Он спустился вместе с ней в воду просторного бассейна, не снимая ни брюк, ни сапог. Все это время Анъяли была рядом с ним. Ее красное платье намокло и теперь облегало нимфу, словно вторая кожа. Нет, не как кожа… Скорее как ее противоположность. Красный цвет потемнел, казалось, что с нее сняли кожу.
Золотой запрокинул голову Бидайн, а нимфа поцеловала ее. Язык ее скользнул по губам Бидайн. Эльфийка не хотела этого, однако почувствовала, что это возбуждает Золотого, и не стала сопротивляться. Это было как в ту ночь, когда он нанес ей татуировку. Она должна была отдаться, должна была стерпеть все без борьбы, и в награду за это он вел ее все к новым и новым, неведомым ранее вершинам экстаза.
Чья-то рука легла на ее лобок. Чьи-то пальцы принялись робко гладить ее. Бидайн прижалась к ней, ей хотелось большего, однако рука исчезла. Эльфийка прижалась к Золотому, который по-прежнему был в брюках. Эти двое снова и снова доводили Бидайн до края высвобождения, чтобы затем прервать ласки. Она стонала, кричала, бросалась на Золотого и Анъяли, но не получала того, чего ей так хотелось.
Наконец, обессилев, она стала наблюдать за тем, как нимфа предается любовной игре с драконом. Анъяли делала такие вещи, которых она сама никогда прежде не видела. Ее руки и губы были повсюду. Она наполняла рот подогретым вином и целовала Золотого, хвалившего ее изобретательность. Затем эти двое потребовали, чтобы Бидайн сделала то же самое. Бидайн была прилежной ученицей, и когда она в первый раз доставила удовлетворение дракону, то испытала пьянящее счастье, какого не было никогда прежде в ее жизни.
Если сердце ее после любовной игры билось, словно гигантский барабан, эти двое меняли темп. Тогда они лежали втроем, обнявшись, гладили и целовали друг друга, пока Бидайн снова не набиралась сил. Она открывала скрытые тайны нимфы, дарила себя дракону, но оставалась единственной, кто так и не обрел избавления в этой игре. Всякий раз, когда она оказывалась на грани и должна была вот-вот достичь вершин экстаза, Анъяли и Золотой отстранялись. Эти двое, похоже, наслаждались ее страданиями. Возможно,
