Они не уточнили, как именно её убьют, только сказали, что сделают это с помощью горячего шоколада. Возможно, бросят беднягу в чан, чтобы она там утонула.
Я точно знала лишь одно: они настроены серьёзно. Одно дуновение в свисток, и с Пикси Правды можно будет попрощаться.
– Ты готова? – спросил Отец Водоль.
– Нет, – ответила я.
– Плохо, – сказал он и повысил голос, обращаясь к эльфам: – Что здесь происходит?
Теперь все смотрели на нас. Я заметила в толпе Пи, учителя математики.
– Банк ограбили! – крикнул он.
– О нет! – воскликнул Отец Водоль в притворном ужасе. – Кто мог это сделать?
Он повернулся ко мне и выразительно кивнул.
– Амелия! Я вижу, ты хочешь что-то сказать.
– В самом деле? – угрюмо поинтересовалась я.
– Очень хочешь, – подтвердил Отец Водоль, выделяя голосом каждое слово.
– А я так не думаю.
Взгляды эльфов были прикованы ко мне. Многие держали в руках последний номер «Снежной правды» – тот самый, что пролетел над нами в туннеле. В толпе мелькнуло лицо Нуш. Она хмурилась и, кажется, уже начинала понимать: происходит что-то неладное.
– Амелия, расскажи эльфам то, что недавно рассказала мне. – Отец Водоль разжал ладонь и выразительно посмотрел на свисток. – И поторопись, дорогуша. Даю тебе пять секунд.
Затем Отец Водоль начал поднимать свисток к губам. Я знала, что через пять секунд он свистнет, Пасхальный кролик услышит его и спустится в пещеру. А потом Пикси Правды умрёт. Я во что бы то ни стало должна его остановить.
– Четыре… три… два… один… – негромко считал он.
– Ладно! – крикнула я, когда свисток коснулся его губ. – Ладно! Я знаю, кто это сделал!
– Кто? – всполошилась Матушка Брир.
– Да, кто? – вторила ей Фунтик. – Кто ограбил банк? Если ты знаешь, то не должна этого скрывать.
Я набрала полную грудь воздуха, сама не веря в то, что собираюсь сказать:
– Это сделал Отец Рождество.
Толпа ахнула.
Послышались крики:
– А я знал, я знал!
– У него были проблемы с деньгами!
Нуш с Малышом Мимом вышли вперёд.
– Это невозможно! – громко сказала эльфа, не сводя с меня изумлённого взгляда. – Это грязная ложь!
Толпа ахнула снова.
Я покосилась на свисток, который Отец Водоль все ещё сжимал губами. Если я хотела уберечь Пикси Правды от смерти в чане с шоколадом, то должна была сделать так, чтобы мне поверили.
– Боюсь, это правда, – пробормотала я.
– Бессмыслица какая-то! – не сдавалась Нуш. – Отец Рождество – хороший человек. Он всю жизнь только тем и занимался, что делал счастливыми эльфов и людей. Не мог он вот так взять и ограбить банк, просто не мог.
Тут мне пришла в голову запоздалая мысль. Если Отца Рождество бросят в темницу, он не должен сидеть там один. В конце концов, это я во всём виновата.
– И я ему помогала! – крикнула я. – Я была соучастницей!
Я окинула взглядом толпу. Вряд ли здесь собрались самые преданные сторонники Отца Рождество – в Сочельник они трудились в поте лица в Мастерской игрушек, и им некогда было гулять по Главному пути. И всё равно жутко было видеть некогда дружелюбные лица, сейчас искажённые в гримасе злобы и ненависти. Я живо вспомнила толпу, которая собралась у дома Отца Рождество вчера вечером.
– Зачем ты лжёшь? – обескуражено спросила Нуш. – Послушайте все! Отец Рождество и Амелия не грабили банк.
Отец Водоль неторопливо убрал свисток в карман.
– Неудивительно, что твоя газета не продаётся, если ты пишешь в ней подобную чушь. Неужели вы не понимаете? – Он обращался уже к эльфам. – Отец Рождество не делал себе прибавку к зарплате, потому что хотел выглядеть хорошим в ваших глазах. Хорошим для эльфов, для людей, для всего мира. Как он жалок! На самом деле Отец Рождество – всего лишь самовлюблённый лжец. А теперь ещё и грабитель.
– В темницу его! – послышался голос из толпы.
– Да, в темницу!
– Там ему самое место!
– В темницу! В темницу! В темницу! – скандировали не на шутку разошедшиеся эльфы.
– Я вижу, все мы согласны, что так больше продолжаться не может, – грозно объявил Отец Водоль. – А раз до Отца Рождество главой Совета был я, то в сложившейся непростой ситуации я возвращаю себя прежние полномочия. Отец Рождество так легко не сдастся. Он рассчитывает, что глупенькие верные эльфы усердно трудятся в Мастерской, ХОТЯ ОН ПРИСВОИЛ СЕБЕ ИХ ДЕНЬГИ!
– Ничего он не присваивал, – возразила Нуш.
Я хотела её поддержать, но не могла, и одинокий голос Нуш потонул в гомоне толпы.
– Послушайте! – крикнул Отец Водоль, утихомиривая эльфов. – Скорее всего, Отец Рождество замыслил бежать сегодня со всеми деньгами. Он погрузит шоколадное золото в сани, отправится в мир людей, и больше вы его не увидите! К несчастью, Отец Рождество распустил армию эльфов, когда стал главой Совета. Но я уже придумал, как решить эту проблему.
– И как? – спросила Фунтик.
– Кролики, – сказал он, а потом начал повторять всё громче и громче: – КРОЛИКИ! КРОЛИКИ! КРОЛИКИ!
Толпа вытаращилась на него в немом изумлении.
– Мы стоим на пороге войны с людьми… – объявил Отец Водоль.
– Вообще-то нет! – попыталась прервать его Нуш, но тщетно.
– Кролики – наша единственная надежда! – надрывался Отец Водоль. – Только они защитят Эльфхельм от продажности, коварства и эгоизма людей. Будучи Экстренно Самоназначенным Главой Совета, я объявляю Пасхального кролика и его армию нашими новыми союзниками!
– Ужасная идея, – сказала Нуш.
К сожалению, её никто не слушал, а армия кроликов под предводительством Пасхального кролика уже маршировала в нашу сторону.
– Ааааа! – завопил Малыш Мим, цепляясь за руку Нуш. – Кролики!
– Отведите Амелию в пещеру и смотрите за ней в оба! – приказал Отец Водоль, когда кролики подошли к банку.
– Даже не вздумай! – возмутилась Нуш.
– Ещё одно слово, и ты и твоё отродье отправитесь следом за ней, – пригрозил Отец Водоль.
Нуш подхватила перепуганного Малыша Мима на руки и заплакала, глядя, как кролики уводят меня прочь.
Я больше не видела Отца Водоля, зато отлично слышала его.
– Не волнуйтесь, эльфы. Мы с Пасхальным кроликом здесь, чтобы помочь вам. Сейчас армия кроликов направится к Мастерской игрушек, и Отец Рождество предстанет перед справедливым судом.
Пока меня волокли к Очень тихой улице, я представляла, чем сейчас занимается Отец Рождество. Я буквально видела, как он стоит посреди Мастерской игрушек с бездонным мешком, а эльфы выстраиваются в очередь, чтобы положить туда подарки.
Он, наверное, так счастлив… Сочельник – его любимый день в году. Он поёт рождественские песни, и все эльфы в Мастерской ему подпевают. Они не знают, что вот-вот раздастся громкий стук, и в Мастерскую ворвётся армия кроликов.
Уходя всё глубже в темноту кроличьих нор, я не думала о себе. Я думала о том, как погаснет
