– Как правильно: мистер Келлауэй, – спросила она, – или помощник шерифа Келлауэй?
Риклз шлепнул ее по заду, и она сразу вскочила, смеясь и потирая ягодицы.
– Женщина, придержи язык. Ты все портишь.
– Портить планы мужчин – дело всей моей жизни, – произнесла она и пошла из комнаты, дерзко, зазывно покачивая бедрами. А может, просто у нее походка такая была.
Когда она ушла, Келлауэй глянул на Риклза и спросил:
– Помощник шерифа?
Глаза начальника полиции влажно блестели от распиравшего его чувства.
– Этому полагалось бы стать сюрпризом. В следующем месяце мы собираемся сделать тебя почетным помощником шерифа. Заодно вручить тебе ключ от города. Большое торжество. Когда мы объявим об этом, постарайся сделать вид, что ты не знал.
– Я и свой собственный значок получу?
– Да хоть на заднице носи, – сказал Риклз и засмеялся хрипловатым пивным смехом. – Я удивляюсь, отчего ты по-настоящему не замшерифа?
– Заявление подавал. Вы мне отказали.
– Я? – Риклз прижал ладонь к груди, потрясенно и неверяще вытаращил глаза.
– Ну. Управление, во всяком случае.
– Ты разве в Ираке не служил?
– Ммхм.
– И мы тебе отлуп дали? Почему?
– Одна вакансия, пятьдесят желающих, да и по меланиновой части[59] результаты у меня неважнец оказались.
Риклз печально кивнул.
– Господни Иисусе, вот так всегда. Сколько ни тужься. Сколько ни доказывай, что тебя штатная разнородность заботит, все мало. Читал в «Дайджесте» эту заказуху про театрального студента? Нет? Так вот, лет двадцать назад прошла ориентировка на душевнобольного афроамериканца, напавшего с ножом на белую пару и угнавшего у них «Мазду» с сумкой, полной всякого добра. Жена скончалась, муж выкарабкался. Копы проследили «Мазду» до автостоянки в Черно-Голубой и заметили подходящего под описание малого, шедшего от машины с ножом в руке и сумкой на плече. Ему велели лечь носом в землю, а он вместо этого побежал. Забежал за угол небольшой торговой площадки… потом передумал и повернул обратно. Когда копы забегали за угол, то едва с ним не столкнулись. Подумали, что малый на них бросился, ну и один из копов и врезал по черной заднице. Так вот, оказалось, что не было у него ножа. Диск был с записями. Сумка на плече? Ею оказался школьный ранец с русалочкой, он его нес, помогая своей кузине. Малый оказался семнадцатилетним прохиндеем, выступавшим в летнем театре и подавшим документы в Лондонскую школу драмы. Побежал он потому, что шлялся без дела, машины вскрывал, хватал, что плохо лежит, мелким воровством занимался. По существу, погиб из-за нечистой совести.
Мысленно Келлауэй снова и снова стрелял в мусульманку. Мысли о ней раздражали его, он все старался сообразить, с чего эта сука встала, почему не сидела спокойно. Она возмущала его тем, что вынудила застрелить себя.
– Адреналин накачивается, – сказал Келлауэй. – Темно. Знаешь, что малый, на кого ты охоту ведешь, кого-то ножом располосовал, что он псих. Не понимаю, как можно винить копов за стрельбу.
– Ты не понимаешь, и жюри присяжных не поняло. Однако был скандал и сердечный приступ. Коп, кто мальца подстрелил, по уши влез в наркотики и спиртное, бедняга, позже его пришлось уволить за бытовое насилие. Короче. Та кузина с ранцем с русалочкой оказалась свидетельницей стрельбы. Пятнадцать лет спустя она, работая в «Сент-Поссенти дайджест», пишет эту громкую большую, черт бы ее побрал, разоблачиловку про это дело. Всякое такое про расистскую систему в Управлении полиции Флориды и рефлекторную тенденцию покрывать тех полицейских, которые свою форму позорят. Короче. Я увиделся с ней, дал ей интервью, сказал все, что должен был сказать. Похвалился тем, что мы нацменьшинства в штат берем, сказал, что с 1993 года буквально иной век настал, сказал, что наша работа в том и состоит, чтобы черные сограждане видели в нас союзника, а не оккупационную власть. Я заранее позаботился, чтоб в машбюро, через которое мы проходили по дороге в мой кабинет, одни только черные мордашки сидели. Я даже одного нашего малого из компьютерной службы усадил за стол одного из оперов. А за другой еще одного придурка, что у нас окна моет. Там так черно стало, что можно было подумать, она попала на концерт Лютера Вандросса[60], а не в полицейский участок. Когда даешь интервью такого рода, есть два выхода. Либо говорить то, что им хочется, чтоб ты говорил, либо быть вывалянным прессой в грязи за преступные мысли. Я это дело не люблю, но я через него прошел. Тебе, возможно, понадобится вспомнить об этом, когда она будет с тобой беседовать.
– Что значит, когда она будет со мной беседовать?
– Она уже тебя за задницу прихватила, партнер. Айша Лантернгласс. Девица, что написала эту историю об убитом студенте и по чьей милости все управление стало выглядеть как местное отделение Ку-клукс-клана. Тебе надо остерегаться ее, Келлауэй. Она ненавидит белых.
Келлауэй глотнул пива и задумался.
– А того парня, кто зарезал семейную пару, взяли? – спросил он наконец. – Черного психа с ножом?
Риклз сокрушенно покачал головой:
– Не было никакого черного психа с ножом. Оказалось, у муженька была подружка. Он жену прирезал, а любовница пырнула его самого пару-другую раз, чтоб видимость была, будто и он нападению подвергся. Потом попросил ее отогнать и припарковать «Мазду» в Черно-Голубой. Мы девицу на записи видеокамеры увидели, когда она на стоянке из брошенной машины выбиралась. – Риклз вздохнул. – От, дерьмо, жаль записи того, что произошло в «Бриллиантах посвящения» маловато. У нас есть видео, как она входит, но ничего из того, что произошло в конторе. А хотелось бы, чтоб мы имели. Знаю, что «Разные истории» наверняка усрались бы от радости, заполучив такое видео.
– У вас, значит, не получается снять это с компьютера Роджера Льюиса? – Видеозапись системы безопасности «Бриллиантов посвящения» велась со стационарного компьютера в конторе Льюиса, а в какой-то момент этот компьютер со стола свалился. Келлауэй надежно позаботился, чтоб компьютер нельзя было опять включить: пнул его хорошенько пару раз ногой.
Риклз покрутил ладонью в воздухе, словно говоря: может, да – может, нет.
– Технари полагают, что есть шанс восстановить жесткий диск, но я такому поверю, только если сам увижу. – Отпив пива, сказал: – Может, если нам удастся восстановить его, «Разные истории» захотят нас еще раз показать.
Если бы технари восстановили жесткий диск, видео показало бы, как Келлауэй прошивает пулей шестимесячного малыша и его мать, а после, воспользовавшись револьвером Бекки Колберт, убивает Бобби Лутца. Келлауэй надеялся, что, если такому суждено случиться, он к тому времени успеет обзавестись еще одним пистолетом. Он представил себе (вполне спокойно),
