Мысль присесть на один унитаз вызвала в памяти другой, и он сказал:
– Когда, по-вашему, я смогу в торгцентр снова попасть? Хотелось бы кое-что из вещей забрать. И может быть… не знаю. В то место наведаться.
– Потерпи недельку. После того как они снова откроются. Мы вместе на место наведаемся, если захочешь. Мне и самому этого хочется. Еще раз увидеть – твоими глазами.
Уж не собирается ли он, подумал Келлауэй про Риклза, со мной поселиться, не пора ли мне двухъярусную кровать купить?
Когда Келлауэй глянул вокруг, перед ним стояла очень красивая дурочка, блондинка по меньшей мере шести футов[61] росту, в цветастой прямой юбке, белой шелковой блузке и соломенной ковбойской шляпе. Она держала за руки двух ребятишек, по одному с каждой стороны. Одна была безобразной толстушкой с курносым носом, похожим на свиной пятачок, ее розовая футболка все время задиралась на выпиравшем теле. Мальчишка же был похож на уменьшенную копию Джэя Риклза: светлые взъерошенные волосы, узкие голубые глаза и непреклонное, по-ослиному упрямое выражение на лице. Мамаша их была до того высокоросла, что ребяткам приходилось тянуть руки, чтоб дотянуться до ее ладоней.
– Мистер Келлауэй, – заговорила очень красивая дурочка. – Я Мериэнн Уинслоу, дочь Джэя, и мои дети хотели бы кое-что сказать вам.
– Спасибо! – отчеканили дети в один голос.
– За что? – задала вопрос Мериэнн, дернув сначала одну детскую ручонку, потом другую.
Девочка, в чертах лица которой проглядывало что-то медвежье, произнесла:
– За то, что спасли нам жизнь. – И принялась ковыряться в носу.
– За то, – произнес мальчик, – что вы застрелили того плохого человека.
– Они были в торгцентре, – пояснил Риклз, повернувшись и бросив на Келлауэя слезливый взгляд изумления и признательности. – Пули летали в паре сотен футов от них. Они на каруселях катались.
– Ой, пап, – заметила Мериэнн. – Мы даже внутрь не заходили. Мы собирались покататься на карусели, но, когда к дверям подошли, охранник нас обратно к машине отправил. К тому времени все кончилось. Мы на десять минут опоздали.
– Ну и слава богу, – сказал Риклз Келлауэю и поднял свою бутылку. Они чокнулись горлышками.
– А чем вы ее застрелили? – спросил Келлауэя мальчик.
Мериэнн дернула его за руку:
– Меррит! Грубо!
– Из «рюгера» 327-го, – ответил Келлауэй. – Ты разбираешься в оружии?
– У меня, – ответил мальчик, – свой «браунинг» 22-го.
– Меррит! У тебя нет «своего «браунинга» 22-го».
– Нет, есть!
– У тебя есть «браунинг», – поправила Мериэнн, закатывая глаза от позорного небрежения глаголами со стороны ее сына.
– Тебе нравится оружие? – спросил Келлауэй, подавшись вперед и упершись локтями в колени.
Меррит кивнул.
– У меня сын чуть помладше тебя. Ему тоже оружие нравится. Иногда мы вместе ходим на рыбалку, а потом, после ловли, идем по берегу и отыскиваем бутылки, чтобы пострелять. Однажды нашли пару вонючих башмаков и расстреляли их. Старались, чтобы они у нас потанцевали.
– Получилось? – затаив дыхание, спросил Меррит.
Келлауэй отрицательно повел головой:
– Нет. Мы их только перекувырнули.
Меррит постоял еще немного, не сводя с него синих глаз, словно в трансе, потом тряхнул головой и глянул на маму:
– Можно я теперь поиграю?
– Меррит Уинслоу! Как грубо!
– Все в порядке. Взрослые старики такие скучные, – успокоил ее Келлауэй. – Мне это мой собственный сын как-то сказал.
Мериэнн Уинслоу одними губами произнесла «спасибо» и увела детей, все еще держа их за руки выше их голов, так что детям, чтобы устоять на ногах, приходилось бежать вприпрыжку.
Риклз вздохнул и откинулся на спинку дивана. Рассеянно уставившись в экран телевизора, вдруг сказал:
– Я все собираюсь спросить тебя про пистолет.
– У-ух? – встрепенулся Келлауэй. В затылке у него закололо.
– Просто я проверил: у тебя не должно быть никакого оружия, зарегистрированного в нашем штате. – Риклз почесывал бровь, не глядя на него. – Понимаешь, может закавыка получиться.
– А-а. Он зарегистрирован на агентство «Сокол». Это их пистолет. Хотите, чтоб я поискал, не смогу ли попросить кого добыть документ на него? Они в Техасе сидят. Возможно, он там зарегистрирован или, может…
Но Риклзу было все равно, и он не слушал. Восторженно хлопнув Келлауэя по плечу, он подался вперед. На экране телевизора появился кадр входа на автостоянку торгцентра «Чудо-Водопады», блокированного патрульной полицейской машиной.
«Это стало новым обыкновением по всей стране, – доносился низкий мужской голос. – История вам известная. Раздраженная работница приходит на свое рабочее место с оружием и сердцем полным злобы и начинает убивать. Но то, что произошло после в этом торговом центре в Сент-Поссенти, штат Флорида, удивит и воодушевит вас».
– Вот мы и поехали, – произнес Риклз. – Скажу тебе, парень, мне здорово нравится видеть себя по телевизору. Здорово. Тебе был звонок от людей Билла О’Рейли?
– Ну да. И 20/20.
– Их мы тоже задействуем?
– Я полагаю.
– Хорошо, – сказал Риклз и вздохнул. – У меня бывают дни, когда в голову лезут мысли о гибели при исполнении долга, и знаешь, что уязвляет меня? Мысль, что я пропущу все то сладостное и душераздирающее, что станут передавать по телику о моей кончине.
– А если вы скончаетесь семидесятипятилетним в собственной постели после траха ранним утром?
– Я в любом случае предпочел бы минет, – сказал Риклз и еще раз приложился к бутылке с пивом. – А умереть предпочел бы легендой, только сомневаюсь, что мне так повезет.
– Буду держать за вас пальцы скрещенными, – произнес Келлауэй.
11 июля, 10 часов утра
В рассказе Келлауэю о полицейском участке, нашпигованном чернокожими лицами, чтоб ублажить чернокожую журналистку, Джэй Риклз был повинен в грехе преувеличения. На самом деле он не усаживал за стол мойщика окон и не велел тому притворяться опером. Мойщик окон был камбоджийцем и в тот день не работал.
Однако и вправду компьютерщик Шэйн Вольф из «Атлантик дэйтастрим» находился в участке в то утро, когда Лантернгласс пришла в 1993 году интервьюировать начальника полиции по поводу трагической гибели от рук полиции безымянного черного юноши. Обычно Шэйн заходил в полицейское управление Сент-Поссенти два-три раза в неделю, чтобы переналадить внутреннюю сеть, которая, как это ни неправдоподобно, все еще поддерживалась операционкой «Виндоуз Икс-Пи». И – абсолютная правда – Риклз усадил Шэйна за свободный стол опера, поближе к входной двери, чтобы Айша Лантернгласс заметила чернокожего при галстуке, едва войдя в участок.
Тогда Лантернгласс приветственно кивнула Вольфу, и он слегка склонил голову в ответ, после чего оба старательно избегали друг друга. Конечно же, она узнала его сразу, узнала бы, даже если бы он не приглядывал еще и за компьютерами в «Дайджесте». Вольф с Колсоном ходили в одну школу
