Бронвин напомнила себе, что никогда не ждала обретения семьи. Она просто хотела узнать о своем прошлом. Если она сможет думать об этой встрече с отцом в подобном ключе, быть может, боль в груди пройдет. Потому она взяла врученный ей Хронульфом свиток и маленькую кожаную книжечку, которую он попросил прочесть, чтобы больше узнать о кредо и цели семьи. У Бронвин все еще имелась тысяча вопросов, но ответы, казалось, были вне пределов её досягаемости.
Все ответы. На все вопросы, кроме одного: почему же знаний о собственном прошлом, тех, о которых она некогда мечтала, было не достаточно?
* * * * *
В это время где-то в Терновом Оплоте заканчивался ужин и рыцари Самулара, каждый из которых предпочитал покой и тишь, разбредались кто куда. Один старый паладин, некогда известный по всему Фаэруну, как Рандолар Медведь, взобрался по узкой лестнице, чтобы оказаться у своей комнаты. Взяв из скромной спальни книгу — прекрасный томик, полный захватывающих историй, изложенных с восхитительной краткостью, он отправился в еще более маленькую комнату — аккуратно уборную, вырезанную в стене крепости. Там он расселся на доступном простому человеку троне и приступил к чтению.
Он настолько погрузился в книгу, что приглушенные проклятия показались ему всего лишь отголосками гнева побежденного злодея. Медленно, паладин осознал, что голоса были вполне реальны и доносились они из-под скрытой под ним шахты. После момента смущения, Рандолар понял, что кто-то пытается подняться по внутренней стене цитадели. Нарушитель спокойствия оказался достаточно решительным, чтобы рискнуть получить неприятный прием, который, в итоге, и обрел. К тому же, ему пришло в голову, что эта уборная — не единственная в цитадели, а значит могут быть и другие захватчики.
Вскочив на ноги, старый паладин набрал воздуха, чтобы подать сигнал тревоги. Но прежде, чем он смог вымолвить хоть слово, деревянное сиденье уборной взлетело в воздух и с яростной силой врезалось в стену. Рандолар развернулся в тот момент, когда из седалища показались голова и плечи чернобородого мужчины. Угрюмое лицо его было покрыто содержимым, прилетевшим в него из уборной.
Помогая себе локтем, нарушитель поднял маленький заряженный арбалет. Его грязный палец нажал на спусковой крючок. Снаряд врезался в грудь Рандолара, и рыцарь медленно соскользнул по стене на холодный каменный пол. Последняя мысль, мелькнувшая в его голове, была о том, что рыцарь Тира не должен умирать вот так. Эта последняя тревога так и осталась не озвученной, и брюки его запутались вокруг лодыжек.
* * * * *
Даг Зорет стоял в башне захваченного форпоста, располагавшейся на вершине холма. Глаза его были устремлены на крепость. Все было готово. Его люди преуспели. Даже сир Гарет превзошел все ожидания. По словам разведчиков, молодая женщина вошла в крепость несколько часов назад. Его воссоединение со своей потерянной семьей обещало быть сложнее и насыщеннее, чем он рассчитывал.
Скоро все случится. К настоящему моменту его передовые солдаты должны были пройти по незащищенным шахтам уборных. Эти люди были отобраны специально, среди них встречались самые опытные и тихие убийцы Жентарима, и лучшие лучники. Их задачей было незаметно проникнуть в крепость. Трое убийц прокладывали себе путь к маленькому помещению на верхнем этаже, где размещались механизмы, поднимавшие решетку. Остальные должны были убрать людей, патрулирующих стены и наблюдающих с башен, а затем проложить себе путь к воротам.
Внезапная вспышка холодного огня, опалившая его левый бок, отвлекла Дага — болезненная, но не неприятная. Сунув руку в кожаную сумку, висевшую на поясе, он вынул из неё источник своего беспокойства — маленькую сферу, такую же, как была им дана сиру Гарету.
Отразившееся в шаре лицо было темно-серым и смутно напоминало эльфийское. Оно было покрыто шрамами, полученными за долгие десятилетия служения злу. Убийца полудроуского происхождения быстро и резко кивнул.
Даг улыбнулся и положил сферу обратно в сумку.
— Они добрались до механизмов и готовы поднять решетку, — сказал он капитану, лысому, чернобородому мужчине, на голову выше Дага и почти вдвое его шире. Капитану Емиду не хватало стратегической тонкости. Он обеспечивал лишь грубую силу и отличался способностью выполнять приказы и заставлять других подчиняться им с не меньшим рвением.
— Труби атаку, — приказал Даг.
Емид поднял в воздух свой кулак, размером с хороший окорок. В это же мгновение, один из мужчин поднес к губам изогнутый рог и протрубил сигнал к атаке. Два десятка всадников тяжелой кавалерии рванули к крепости — огромные боевые кони были облачены в броню. Они несли на своих спинах закованных в доспехи воинов. Следом за ними двинулась вторая волна — еще два десятка солдат, чьей миссией было уничтожать тех, кто осмелиться бежать. Наконец подошла пехота, пятьдесят хорошо вооруженных и обученных людей, чей пыл поддерживала жажда битвы, появившаяся после ниспосланных Цириком заклинаний Дага Зорета.
Это была не слишком большая армия, но её было более чем достаточно. Тридцать человек уже находились в крепости, убийцы, тихие и смертоносные, словно хорьки, охотящиеся на старых петухов и сидящих в своих гнездах голубей. Даг лишь надеялся, что его люди найдут в крепости достаточно способов утолить жажду крови. В противном случае они, вероятно, повернуться против друг друга, воспользовавшись путаницей, возникшей во время сражения для того, чтобы решить какой-нибудь старый конфликт или мелкое соперничество. Среди жентийцев подобное было обычным явлением.
Бесполезные потери, — подумал Даг, пуская лошадь в галоп. Лучше копить гнев, словно сокровище, распалять и лелеять его, покуда он не превратиться в оружие, которое способно принести пользу.
Рядом с ним повалился с лошади один из солдат. Из груди его торчала стрела. Отлично. В паладинах еще не угас жар битвы. Чтобы снизить до минимума риск для самого себя, пролетая мимо пехоты, Даг прижался к шее лошади. Он не сводил взгляда с огромной деревянной двери, видневшейся в стене цитадели.
Резко и быстро подергиваясь, решетка взмыла вверх, управляемая его людьми.
