– Я рад видеть, что на праздник пришло так много народа, – начал Тайрус. – Мне понравится зрелище.
Нетипичные слова для императора, но грандство все равно их приветствовало. Тайрус улыбнулся и прижал руку к сердцу. Толпа последовала его примеру и вдобавок упала на колени.
Я все билась над его загадочными словами, когда платформа доставила нас обратно в ложу. Тайрус помог мне спуститься, и мы устроились в креслах.
Силовые поля вокруг Ката и Живодера упали, и толпа восторженно взвыла. О нас позабыли. Я сунула руку под юбку и отвязала веревку от бедра.
Даже Пасус не смотрел в нашу сторону. Я поспешно закрепила веревку на талии… но когда потянулась привязать другой конец к Тайрусу, он перехватил мое запястье.
– Не надо.
– Лучше подготовиться заранее.
– Вообще не привязывай меня к себе.
Кат и Живодер не пошевелились, и по арене пустили разряд тока, чтобы вынудить их сражаться.
– Ты должен привязаться, – настаивала я. – Ты не понимаешь, как трудно нам придется…
– Нет, это ты не понимаешь. Взгляни на размеры помещения. Немезида, тебе и так надо будет за что-то хвататься. Я не стану тебя обременять, чтобы мы оба погибли. Без меня у тебя больше шансов выжить.
Я открыла и закрыла рот. Толпа внизу нетерпеливо выла. Второй электрический разряд прошил дьяболиков, чтобы их расшевелить.
Тайрус… Он говорит ерунду. Какая-то бессмыслица.
– Если мне придется нелегко, то уж тебе…
«Вовсе не справиться», – едва не договорила я.
Все встало на свои места. Я поняла: так и есть. Не привязанному ко мне Тайрусу не выжить. Ужасная тошнотворная мысль пришла в голову. Он уже решил, что не сможет остаться в живых.
– Звезды, ты считаешь, что обречен, – выдох нула я.
Третий разряд прокатился по арене, и Кат с Живодером наконец отозвались. Зрители вскочили с мест, глядя, как Живодер подошел к стойке с оружием. Он взял в одну руку меч, в другую топор. Кат смерил его презрительным взглядом.
– Тайрус, нельзя сдаваться, – отчаянно молила я.
– Я не сдаюсь. – Зловещее умиротворение на его лице пугало меня еще больше. – Просто рассуждаю логически.
Живодер, подняв топор, кинулся на Ката. Толпа одобрительно зашумела. А Живодер вдруг вскочил Кату на плечи и перемахнул через край силового поля.
Я сжала руку Тайруса – мне уже хотелось его хорошенько встряхнуть.
– Вот почему ты их предупредил! Решил, что потом тебя уже здесь не будет!
– Немезида… – веско начал он. Его глаза сияли; он провел ладонью по моей щеке и заговорил так нежно: – Это должно произойти. Так пусть произойдет. Я сделаю для себя все, что смогу. Клянусь.
Живодер приземлился среди толпы, развернулся и швырнул топор в генератор силового поля. Посыпался сноп искр.
– Нет, – в ужасе сказала я. – Ты что, рехнулся? Нет! Мы все отменяем.
– Слишком поздно.
– Я не позволю… – Я вскочила на ноги.
Тайрус силком усадил меня обратно. Кровожадные вопли толпы сменились криками ужаса: Живодер развернулся к ближайшему гранду и убил его. Кат, более не сдерживаемый полем, с ужасной улыбкой рванул прочь с арены.
Пасус явно заподозрил неладное и теперь приказывал своим людям бежать сюда, на «Тигрис», и включить глушитель.
Но его слова потонули в криках, поэтому уже ничего не значили.
Кат воздел огромный, украшенный шипами молот и раскроил голову какому-то гранду. Охваченные паникой аристократы побежали к выходу, прочь от двух дьяболиков.
– Дело не только в нас! – горячо убеждал меня Тайрус. – Ты же сама знаешь!
Он схватил конец веревки и принялся привязывать ко мне скипетр.
– Сейчас корабль затрясет. Затем я кое с кем поквитаюсь, – тихо и зловеще произнес Тайрус. – А потом сделаю все, чтобы удержаться, – но не ценой твоей жизни. Что до этого… устройства, если я не справлюсь… если не… Швырни его в звезду. Залей термитом. Просто избавься от него, любым способом. Если где-то живет бастард Домитрианов, я окажу ему услугу.
Я затрясла головой – нет, нет… Хаос охватил весь корабль, люди бежали к выходам. Пасус смотрел на нас и явно понимал, что мы приложили руку к происходящему. Но уже было слишком поздно что-либо исправить. Корабль начал трястись. Тайрус схватил меня, страстно поцеловал и прошептал на ухо, перекрывая рев толпы:
– Ты была единственной отрадой моего проклятого существования. Какие бы несчастья со мной ни приключались, я перенес бы их еще тысячу раз ради тех минут, что провел с тобой. А теперь ради света всех звезд, спасайся.
Корабль неистово трясся; я любила Тайруса больше всего на свете; Пасус продирался к нам сквозь толпу. Он знал – я вернула силы, и все же шел сюда, потому что…
Потому что первым его порывом было схватить императора.
Потому что он ценил жизнь Тайруса превыше всего.
Жуткая мысль. Именно сенатор больше всех переживал за Тайруса, когда тот собирался выбить окно и лишить империю последнего Домитриана. Тряска нарастала, мне нужно было быстро что-то придумать. Оставался лишь один отвратительный выход.
Тайрус тоже заметил Пасуса и с явным удовольствием вышел ему навстречу, готовясь обрушить весь гнев и ярость на своего мучителя.
Я схватила Тайруса за плечо.
Он вопросительно обернулся.
Я врезала кулаком ему в лицо.
Оглушенный, император осел на пол. Пасус резко остановился, но я не хотела, чтобы он ушел. Я ринулась к сенатору, схватила его за плечи… Ах, с каким бы наслаждением я стерла его кости в порошок! Но не сейчас.
Я подтащила сенатора к Тайрусу:
– Хватай его и беги! Убирайся с корабля! Сей час же!
Пасус побледнел, но тут же подхватил обмякшее тело Тайруса и перекинул его через плечо. Ублюдок скорее умрет, чем убежит без императора. Последний Домитриан – самое ценное, что есть в этой галактике. У меня кровь кипела при мысли, что приходится его отдавать. Я расшвыряла грандов, чтобы расчистить Пасусу дорогу, и больше ни о чем не думала, пока не убедилась, что он улизнул. Гул наполнил воздух, эхом отдаваясь в костях.
Теперь пора и самой спасаться.
Я развернулась и побежала по содрогающимся ступенькам. Совсем немного аристократов попалось мне на пути. На краю арены я изо всех сил вцепилась в поручни.
Всхлип.
Я оглянулась… на сенатора фон Уолстром, что предпочла не убежать, а спрятаться. Она сидела под скамьей, обхватив колени.
– Ты… ты меня убьешь? – спросила Уолстром дрожащим голосом.
– Нет, – ответила я и указала наверх. – А вот она убьет.
И «Гера» обрушилась на купол.
Глава 34
Эффект получился мгновенным и сокрушительным. «Тигрис» просто смяло. Его стены вспыхнули, когда их протаранил массивный звездолет. Скрежет был таким оглушительным, что у меня едва барабанные перепонки не лопнули.
Взметнулось пламя, атмосфера взорвалась, и воздух с ревом устремился наружу, увлекая за собой орущих грандов. Сенатор фон Уолстром на миг встретилась со мной полным ужаса взглядом, а
