– Как твои сегодняшние гости? – спросила Катарина.
– Молодое поколение все еще пытается уговорить меня уехать, – отозвалась Тесса, обходя дыру, оставшуюся в тротуаре от взрыва. – Считают, мне нужно перебираться в Нью-Йорк.
– Они – твои дети, – мягко заметила Катарина. – И хотят для тебя самого лучшего. Они просто не понимают.
Когда умер Уилл, Тесса поняла, что среди Сумеречных охотников для нее больше места нет. Какое-то время ей казалось, что и во всем мире тоже… теперь, когда ее сердце покоилось в холодной земле. Потом Магнус Бейн забрал уже почти обезумевшую от горя Тессу к себе в дом, а когда она медленно восстала из пепла, его друзья, Катарина Лосс и Рагнор Фелл взяли ее под крыло.
Никто не поймет муки быть бессмертным – кроме другого бессмертного. И Тесса была благодарна за их опеку.
Когда разразилась война, именно Катарина приставила ее к сестринскому делу. Катарина всегда служила целительницей – для нефилимов, для жителей Нижнего мира, для людей. Она шла туда, где в ней нуждались. Она и в прошлую войну была сестрой – всего двадцать лет назад, в войну, которая ни за что не должна была вернуться вновь – но вернулась. Они вдвоем сняли маленькую квартирку на задворках Фаррингтон-стрит, поближе к лондонскому Институту и больнице Сент-Бартоломью. Жилище оказалось совсем не такое роскошное, как ее предыдущие дома: тесно, третий этаж без лифта, общая ванная в коридоре. Но так было проще, да и уютнее. У Тессы и Катарины была одна маленькая спаленка на двоих с занавеской из простыни посередине, для приватности. Частенько они работали по ночам, а днем спали. Ну, хотя бы налеты теперь были только в темное время суток – никаких тебе сирен, самолетов, бомб и противовоздушной обороны средь бела дня.
Из-за войны выросла и активность демонов. Так всегда бывало во время войн: демоны радовались хаосу битв – но сейчас Сумеречных охотников почти захлестнуло с головой. Как ни ужасно такое думать, но войну Тесса воспринимала почти как личный подарок. На войне ты можешь быть полезной. Что хорошо в профессии медсестры, так это занятость – тебе всегда есть что делать. Постоянная деятельность помогает держать горе на расстоянии – просто потому, что думать тебе некогда. Уехать в Нью-Йорк, сидеть в безопасности – вот где начнется ад. Делать будет решительно нечего, только думать о своей семье… и нет, Тесса не знала, как с этим быть – как жить вечно, когда потомки стареют быстрее тебя.
Она подняла взгляд на необъятный купол Святого Павла, величаво парящий над Лондоном, как и сотни лет назад. Каково это – взирать оттуда, с высоты, на город, на свое раскинувшееся по земле, израненное дитя?
– Тесса?
– Со мной все хорошо, – быстро ответила она, ускоряя шаг.
В этот миг над городом пронесся жуткий вопль – воздушная сирена. Вслед за нею пришло гудение, словно целая армия разъяренных пчел наступала на город. «Люфтваффе» уже в воздухе. Скоро полетят бомбы.
– Я-то думала, у нас будет несколько дней передышки, – мрачно сказала Катарина. – Всего два налета за неделю – это было так мило с их стороны. Немцам же тоже нужно праздновать.
Они прибавили шагу. Вскоре пришел и он – этот страшный звук. Падая, бомбы свистели. Тесса и Катарина встали как вкопанные. Свист был прямо над ними – он был повсюду. Сам свист в общем-то не проблема – хуже, когда он прекращается. Тишина означала, что бомба меньше, чем в сотне футов у тебя над головой. Дальше ты просто ждешь. Где ты окажешься в следующий миг? Куда бежать, когда смерть молча спускается с небес?
Вверху раздался лязг и шипение, и вся улица вдруг потонула в брызжущем фосфоресцентном свете.
– Зажигалки, – сказала Катарина.
Женщины ринулись вперед. Зажигательные бомбы – это такие канистры, довольно безобидные с виду, похожие на удлиненный термос. Ударившись о землю, они расплескивают вокруг огонь. Самолеты рассыпали их по всей улице, и теперь они озаряли мостовую и плевались пламенем в дома. Противопожарная оборона уже сбегалась со всех сторон и как можно скорее заливала очаги возгорания. Катарина наклонилась над одним таким: мелькнула синяя вспышка, и бомба погасла. Сама Тесса кинулась к другой и топтала искры, пока не подоспел пожарный с ведром и не залил их водой. Увы, оставались еще сотни других, по всей улице.
– Идем, – сказала Катарина. – Ночка нас ожидает долгая.
Прохожие уважительно касались шляп, приветствуя их. Они видели то, что Тесса с Катариной позволяли им видеть: двух отважных молодых сестричек, спешащих в госпиталь. А вовсе не двух бессмертных, пытающихся остановить нескончаемый поток страданий.
* * *А на другом берегу Темзы некая фигура пробиралась сквозь тьму под виадуком, где при свете дня в нормальные времена цвел и благоухал городской рынок – Боро-маркет. Обычно тут все так и кипело, а земля была устлана останками дневной торговли, но сейчас повсюду царила тишина, и под ногами почти ничего не осталось: каждый старый капустный кочан, каждый мятый фрукт давно подобрали голодные люди. Без света в окнах, без уличных фонарей и при полном отсутствии простецов этот уголок Лондона выглядел откровенно зловещим. Фигуру в плаще это явно не смущало – она без колебаний шла куда-то по своим делам, не обращая никакого внимания на рвущую ночь сирену. Впрочем, цель ее была уже совсем близко – за углом.
Даже в военное время Сумеречный базар продолжал действовать, пусть и частично. Как и у простецов, с их продуктовыми пайками, нехваткой одежды и даже простой воды, тут тоже чувствовался дефицит. Букинистов выпололи. Вместо сотен порошков и эликсиров прилавки зельеваров украшал в лучшем случае десяток. Огненные шоу утратили всякий смысл в сравнении с бушевавшими на том берегу пожарами и роняющими смерть с небес машинами. Дети все еще носились между рядами – вон, например, стайка юных вервольфов: сплошь уличные мальчишки и сироты, обращенные в каком-нибудь укромном уголке под покровом затемнения. Бегают теперь без еды и без родительского присмотра. Крошка-вампир, обращенный непозволительно юным, тащился рядом с Братом Захарией и развлечения ради дергал его за плащ. Захария его не трогал. Ребенок выглядел таким грязным и одиноким… раз ему нравится приставать к Безмолвному Брату, пусть себе пристает.
– Что ты такое? – спросил мальчик.
Что-то вроде Сумеречного охотника, ответил монах.
– Ты пришел нас убивать? Я слышал именно этим они и занимаются.
Нет. Мы не этим занимаемся. Где твои родные?
– Умерли, – ответил малыш. – На нас упала бомба, а потом пришел мой повелитель и забрал меня.
Как легко вытащить вот такого кроху из под завала, взять за ручку, отвести в какой-нибудь темный переулок и обратить! Да и демоны не на шутку разбушевались. Хотя как знать, откуда взялась вон та оторванная нога – бомба убила ее бывшего хозяина или его разорвал демон? Впрочем, какая разница?
