Я хихикнула.
– Я думал, что Министр выгонит меня из академии, что меня сразу отошлют домой. Обесчещенным. Но он напоил меня горячим шоколадом и согласился потренироваться только после того, как я пообещаю есть.
Чем больше Реми о себе рассказывал, тем больше у меня возникало вопросов о его жизни до того, как он поступил на службу во дворец. Где он вырос? Сколько у него сестер? Любит ли он кого-то? Собирается ли он жениться? Всегда ли хотел стать солдатом?
Но я не задала ни одного.
– Теперь я каждый день съедаю по шоколадке. Чтобы помнить. Он ведь мог вернуть меня домой, сказать, что я слишком слабый, но не стал.
На мгновение мне показалось, что меч на поясе, броня на широкой груди и глубокий шрам на коже куда-то делись, и я увидела перед собой просто молодого парня, который старается хорошо выполнить свою работу.
В этот момент я заметила, что в главной гостиной, похлопывая лентой, болтается почтовый шар цвета закатного солнца, на котором сияет герб Огненного Чайного Дома. Я подбежала к нему, открыла крышку и достала записку. В ней торопливым почерком Эдель писала:
Камиль,
все ужасно. Я работаю от рассвета до заката. Всю ночь они кричат и плачут. Я не могу спать.
Здесь слишком много женщин. Слишком много мужчин. И слишком много детей. Очень много процедур. Я все время чувствую себя вымотанной.
Я больше не могу так.
Переверни страницу. Ты знаешь, что делать. Потом сожги записку.
Люблю тебя, Эдель
Я перевернула листок и увидела ряд цветных пятен. Это были буквы секретного алфавита, который мы придумали детьми, чтобы переписываться втайне от мамы и Дюбарри. Мы подсовывали записки под двери, оставляли вечером на письменном столе.
На этом листе нашим секретным шифром было написано: «Я собираюсь бежать. У меня есть план».
Я прижала записку к груди и сделала глубокий вдох.
– Все в порядке? – спросил Реми.
– Да. – Я не могла оторвать взгляд от записки Эдель. Мне необходимо увидеться с ней до того, как она совершит что-то безрассудное. Мне нужно знать, что происходит.
– Мне нужно дать вам возможность приготовиться ко сну, – Реми сделал шаг назад. – Наверное, я слишком много болтал.
– Нет. – Я дернула за шнурок на стене. Зазвонил колокольчик, и из боковой двери тут же показалась служанка.
– Принеси мне кровососов, – сказала я. – Не меньше семи. И передай Бри, что я хочу ее видеть.
– Да, Леди Камелия, – ответила та.
Дюбарри будет мной гордиться. Мама тоже бы одобрительно кивнула. Я защищаю свою магию. Я вовремя избавляюсь от ненужного возбуждения и стресса. Я следую их правилам.
В комнату вбежала Бри.
– Что случилось?
– Я переела, и Министр Моды слишком рьяно кружил меня в танце, – сказала я, пожав плечами. – Мне нужны холодная вода и новое платье. А еще не могла бы ты принести мне листок бумаги и пастельные карандаши?
Служанка кивнула и исчезла.
– Если я вам понадоблюсь, я буду за дверью, – сказал Реми.
– Не беспокойся, не понадобишься, – ответила я и тут же захотела взять слова обратно. – Просто я хотела сказать, что буду очень занята.
– Понимаю.
Служанка принесла мне фарфоровый кувшин.
– Я все равно буду там, – добавил Реми, слегка поклонился и вышел за дверь.
Я сразу же села писать ответ Эдель нашим секретным кодом.
«Не делай ничего, пока мы не поговорим».
Я запечатала записку в личный конверт, положила в почтовый шар, настроила золотой компас, выпустила его с балкона и долго смотрела вслед, пока лиловое пятно не исчезло в темноте.
22
Утреннее солнце пробило себе дорогу за полупрозрачной занавеской над моей кроватью. Я потянулась к постельному обогревателю, взялась за ручку, чтобы подвинуть его поближе, но он совсем остыл. Я села. В комнату сквозь двери террасы доносились звуки прибоя. Я старалась не разбудить утреннюю смену кормилиц, которые ждали, когда я проснусь. Я следовала совету, который мне дала Иви.
Краешек занавески приподнялся.
– Вы проснулись? – прошептала Бри.
– Еще не очень, – ответила я.
– У меня для вас кое-что есть. – Она разложила на кровати стопку свежих газет, журналов и листков светской хроники. – Почитайте, что пишут в новостях, – сказала она, забираясь на кровать.
Сердце провалилось куда-то вниз.
– Все плохо?
Бри перелистала бумаги. Заголовки менялись со скоростью анимированных картинок. Потом она открыла один из глянцевых журналов и ткнула пальцем.
НОВАЯ ФАВОРИТКА – ХРУПКИЙ ЦВЕТОК, ВОЗМОЖНО, ОНА НЕ ТАК СИЛЬНА, КАК ОЖИДАЛОСЬ.
ХОДЯТ СЛУХИ, ЧТО КОРОЛЕВА СНОВА СОБИРАЕТСЯ СМЕНИТЬ ФАВОРИТКУ
Мое сердце замерло. Я снова вспомнила, как меня вчера вырвало, – это воспоминание саднило, как свежий ожог.
– К завтрашнему дню все об этом забудут, – сказала Бри. – Там была еще одна новость о вашей сестре. Я подумала, что вы захотите ее прочитать.
– Где? – Я встала на колени и начала рыться в стопке газет и журналов.
Бри открыла «Трианон Трибьюн», самую популярную газету в королевстве.
Я просмотрела заголовки.
Бри свернула газетный лист.
– Вот.
Говорят, что из Чайного Дома Огня сегодня ночью сбежала Прекрасная.
Я провела пальцами по заголовку. Она уже убежала?
– Нет, Эдель, нет!
Бри удивленно уставилась на меня.
– Я даже не знаю, правда ли это, но мне показалось, что вы захотите это увидеть.
– Спасибо. Есть только один способ узнать правду. – Я накинула халат, взяла газету и бросилась в гостиную. Служанки уже прикатили тележки с завтраком, расставили тарелки и разлили чай. Я приложила ухо к стеновой панели, отгораживающей кабинет Элизабет. С той стороны доносился негромкий перезвон коммуникационных устройств, и я чувствовала щекой слабую вибрацию.
Я постучала. Никто не ответил, и я ударила кулаком громче.
Дверь со скрипом распахнулась. На пороге стояла сонная Элизабет в ночной рубашке и таращилась на меня.
– Я только что встала и еще не завтракала, – захныкала она. – Что случилось?
– Это правда? – Я сунула газету ей под нос.
Она прищурилась, потом вырвала ее у меня из рук, чтобы лучше рассмотреть, и рассмеялась.
– Эдель всегда была артисткой.
– Позвоните в Чайный Дом Огня, – потребовала я.
– Нет. Это просто смешно.
– Тогда я сама позвоню. – Я сделала попытку проскользнуть мимо нее в кабинет.
Элизабет встала у меня на пути.
– Это всего лишь слухи. Ясно же, что нельзя это читать. – Она помахала газетой у меня перед носом. – И воспринимать все всерьез.
Элизабет созвала всех слуг в главную гостиную.
– Отныне Леди Камелия не должна получать ни газет, ни журналов, которые доставляют в наши покои. Только рекламу и буклеты о красоте.
– Не слушайте ее, – сказала я.
– Они, конечно, меня послушают, – Элизабет схватила с подноса лунное печенье и закинула его в рот. – Я здесь на службе. И мое слово тут закон. – Она снова повернулась к слугам. – Если кого-нибудь из вас поймают с этим, – постучала она пальцем по газете, – он будет выпорот и посажен в
