Мальчишка укатил с недовольным видом. Повозившись с ключами, Мэггз отпер дверь и первую из коробок впихнул с пола внутрь носком ботинка. Перенося через порог вторую, он что-то бурчал себе под нос и не смотрел по сторонам.
Когда же он поднял взгляд, то вздрогнул и прислонился спиной к двери, едва не потеряв равновесия.
Пол был усеян донельзя истерзанными книгами. Полки в квартире пустовали: от расправы не ушел ни один из томов. Мэггз растерянно поднял «Очерки Боза» Диккенса. Текст практически исчез под несколькими слоями красно-лиловых чернил, а сам нажим был таким свирепым, что первые полсотни страниц оказались в буквальном смысле продраны, как будто издание чиркали гвоздем. Мэггз на ватных ногах поплелся в спальню, оглядывая по пути невиданный ущерб. Испорченные книги он иногда поднимал с пола, а потом отшвыривал в стороны. Добравшись до кровати, он рухнул на нее и заплакал.
Его судорожные всхлипы прекратились, едва начавшись. Крутнувшись на постели, Мэггз вперился в потолок. Внимание Мэггза было всецело сосредоточено на испорченном товаре, и потому он не сразу заметил: точно таким же образом испоганена и желтоватая штукатурка наверху. Мэггз уставился на письмена, медленно встал и раздернул шторы (они у него всегда были задернуты для защиты книг от яркого света, отчего в квартире царил мягкий серый полумрак, а вечерами зажигалась лампа).
Солнечные лучи озарили старые темные обои. То, что Мэггз первоначально принял за тени, оказалось вездесущими чернильными каракулями.
Он поднял какую-то книгу, и его взгляду открылся дешевый линолеум, не укрытый половиком.
Все та же паутина слов, набросанных загадочным инфернальным алфавитом.
Мэггз ринулся в гостиную, по дороге запнувшись и едва не упав на груду книг. Теперь он бесцеремонно выискивал из них всего одну, одну-единственную. Она обнаружилась в углу – совсем не там, где он ее накануне оставил. Водя пальцем, Мэггз стал сличать непонятные письмена с теми, что покрывали теперь его апартаменты. Ошибки быть не могло: и почерк, и чернила были совершенно одинаковы. Одно из словес на стене он потер пальцем – абсолютно сухо. Послюнил палец, попробовал опять – никакого результата! Чернила оказались просто-напросто несмываемыми. В припадке гнева Мэггз попытался разодрать фолиант в клочья, да не тут-то было. Тогда он рванул одну страницу, но та держалась как ни в чем не бывало, а бумага чуть-чуть помялась и тотчас расправилась. Тогда Мэггз схватил с камина спичечный коробок, разжег огонь и не раздумывая швырнул в него книгу. Вопреки ожиданию, она не загорелась. Мэггз кочергой подвинул ее в самый центр камина, но та даже не задымилась, и листы оставались целехоньки.
Мэггз кочергой выскреб книжицу из огня и сел с ней на полу. Он испепелял фолиант яростным взглядом и мысленно приказывал ему рассыпаться в прах. К его взыванию книга осталась равнодушна, и Мэггз, плюнув с досады, беспомощно ее обругал.
Нет, Британская библиотека тут не советчик. Надо ее показать одной женщине, которая, вероятно, даст ответ.
* * *Книготорговая фирма «Дануидж и дочь» считалась одиозной даже по меркам оккультистов. Сам Дануидж был старым сквалыгой, зато его дочурка вызывала к себе прямо-таки активную неприязнь. Те, кто вращался в подобных кругах, поговаривали, что она ведьма, а может, и вовсе дьяволица. С ней и с ее папашей Мэггз старался пересекаться как можно реже, но иногда общения было не избежать сугубо по коммерческим поводам. Их редкие встречи сглаживались тем, что Элиза Дануидж никогда не скупилась и всегда вовремя платила за товар. Она относилась к Мэггзу с неким брюзгливым уважением, хотя чувствовалось, что делами фирмы она по жизни не ограничивается. Элиза была честолюбива и нацелена на масштабные изыскания. Она являлась в равной степени и библиофилом, и дельцом – первым, пожалуй, даже больше, чем вторым. В мире книготорговли такое, в принципе, не в диковинку, особенно среди людей ее пошиба, однако коллекционирование Элизы отличалось избирательностью и своеобразной одержимостью. Она тяготела к изданиям откровенно пакостным. Случалось, что их ей добывал Мэггз, и его старания, надо сказать, хорошо окупались. Однако, получив желаемое, Элиза сразу же просила найти ей что-нибудь еще. Похоже, ее не могли целиком и полностью удовлетворить те мрачные, мерзостные и греховные книги, которые ей исправно поставлял Мэггз.
Теперь она, к примеру, мечтала заполучить нечто под названием Atlas Regnorum Incognitorum[40], или «Разорванный атлас», хотя у Мэггза не было даже уверенности, что данный опус существует. Вероятно, это было мифическое издание, однако с ценой под стать запросу. Если же книга реальна и ее возможно отыскать, то Мэггз мог заделаться богатеем не хуже Сэндтона-младшего, которого ждало щедрое наследство, гарантирующее ему жизнь безбедную, беспечную и праздную.
Правда, в отличие от Элизы, Мэггз ни во что особо не верил, в то время как реалистичность самого существования «Разорванного атласа» требовала твердости веры, которая в Мэггзе попросту отсутствовала.
Это с одной стороны. А с другой – Мэггз знал, что в книгах зиждется сила вполне реальная, хотя подчас и неопределимая, которая меняет не только отдельных людей, но и сообщества, и даже народы.
А сейчас Мэггз понимал и кое-что еще. Фолиант, который он обнаружил, является мощным и грозным оружием, способным, наверное, уничтожить весь мир. Что ж, Элиза Дануидж сведуща в странных книгах всякого толка. Покамест невозможно объяснить, каким образом письмена из фолианта перенеслись в его апартаменты. Вероятно, у Элизы на этот счет имеются какие-то соображения. Может, ему удастся сбыть ей книгу, что было бы идеальным решением. Мэггз готов был подарить ей фолиант, так сильно ему хотелось избавиться от книги!
Мэггз завернул книгу в чистое кухонное полотенце и сунул в карман макинтоша. Она источала странный жар (быть может, потому, что недавно побывала в огне), хотя когда он вынимал ее из камина, она была холодна. Заперев дверь, Мэггз, сутулясь от спешки, зашагал по направлению к подземке.
Он доехал до Уолэм-Грин, а оттуда было уже рукой подать до дома, где располагалась «Дануидж и дочь», обозначенная лишь медной дверной дощечкой с двумя «D», сомкнутыми на манер звеньев цепи.
Мэггз позвонил, но дверь ему никто не открыл. Мэггз хотел позвонить повторно, но подумал, что будет лучше оставить фолиант на крыльце, сунув в него записку. Он похлопал себя по карманам в поисках карандаша и клочка бумаги, но вдруг в холле зажегся свет, а за матовым стеклом проступил силуэт Элизы Дануидж.
– Здравствуйте, мисс Дануидж, это я – Мэггз, – тихонько произнес он. – Я бы очень хотел с вами поговорить.
– Что ты принес, Мэггз? – послышался из-за двери ее приглушенный, но вполне отчетливый голос.
– Книгу, мисс, – сообщил он. – И даже не книгу, а
