Увидела. Побелела, как полотно, сжала кулаки, готовая напасть в любую минуту.
– Все равно, – произнесла она очень тихо, – я не позволю тебе его убить.
Не позволит. Вран на то и рассчитывал, когда новую одежку себе подбирал. С пограничником ему не сладить. В Никиту вселяться опасно, потому что за Эльзой стоит вся боль, какая только успела народиться в этом страшном месте. Позволит ли эта боль ей убить любимого человека? Архип не знал, а Вран не стал проверять…
– Подождите! – Теперь между Ликой и Архипом встала Марфа. – Встала и руки раскинула, словно голыми руками могла остановить пули. – У Эльзы ведь получилось тогда… с сыном Семен Михалыча. Пусть она попробует и сейчас.
На Эльзу все они посмотрели с надеждой. И только тот, кто рядился Лешим, медленно пятился, пытался уйти.
– Стоять! – рявкнул Архип и прицелился, собрался с силами.
Лика тоже собралась с силами. Они клубились вокруг нее жаркими вихрями, готовые в любой момент сорваться с привязи. Бедная девочка… Бедные они все…
– Ничего не выйдет. – У Эльзы дрожали и губы, и руки. Эльза понимала и принимала решение Архипа. – Я могу его выбить, но куда он денется? В чье тело вселится?
Они поняли. Все разом поняли весь страх и безвыходность ситуации. Теперь, чтобы уже навсегда уничтожить Врана, им все равно придется убить кого-то из своих… Нет у нежити других тел!
– Я знаю, как быть. – Михалыч, который все это время держался в тени, шагнул к Эльзе. – Я виноват перед вами всеми. И я прожил долгую жизнь, ребята. Девочка, – он смотрел только на окаменевшую Эльзу, прямо в глаза ей смотрел, – если это в твоих силах, сделай так, как я тебя прошу. А ты, – он обернулся к Архипу, – ты, главное, не медли, пограничник. Не дай ему снова уйти…
Архип молча кивнул. У каждого свой крест, и каждый его принимает со смирением. И Михалыч принял, и он примет, не дрогнет рука…
– Я готов, – сказал, не сводя взгляда с того, кто рядился в Лешего. – Я все сделаю.
– …Не надо. Не бери еще один грех на душу, пограничник.
Этот звонкий девичий голос был ему одновременно и знаком, и не знаком. Обернуться бы, посмотреть, кто там, за спиной. Но нельзя. Даже в человеческом теле Вран остается коварной нежитью, нужно следить, не спускать с мушки.
Не пришлось оборачиваться. Она встала рядом с Эльзой, взяла девочку за руку, сказала с усталой улыбкой:
– Вот мы снова и свиделись.
А сама ведь с виду девчонка еще совсем, только в глазах – такая тоска, что сразу становится ясно, уже давным-давно ничего не осталось от прежней Златы. Вот, кто охранял это темное место веками. Вот кому они должны сказать спасибо.
– И с тобой свиделись! – Злата смотрела на того, кто рядился Лешим, очень пристально смотрела. – Думаешь, не осталось у меня больше сил, нелюдь? Так остались! И тайну твою я знаю.
Сказала и сжала голову Лешего руками, крепко-крепко сжала. Архипу подумалось, что теперь уж точно из последних сил. А кошки – одна живая, вторая призрачная – уже тащили к ее ногам черного ворона.
– Дождался своего особенного зверя? – спросила Злата ласково. – Вижу, что дождался. Так забирай!
Полыхнуло так, что на мгновение Архип ослеп. И земля под ногами вздрогнула, застонала. Когда он открыл глаза, Леший уже лежал на земле у Златиных ног, а ведьмины звери – три живых и один призрачный – в клочья рвали черную птицу, последнее пристанище темной Врановой души.
Вот и все. Теперь уже точно все. Очистилось это некогда страшное, слезами и кровью пропитанное место. И они, весь их такой разношерстный, но уже сплоченный отряд, имели к этому очищению самое непосредственное отношение.
– Хорошо. – Злата стояла напротив них, гладила по голове свою кошку и улыбалась светло, радостно. Исчезла вековая старуха, вместо нее появилась рыжая, веснушками усыпанная девчонка. И девчонка эта была счастлива. – Мне пора. Заждались меня.
Они не стали спрашивать, кто ее заждался. Наверное, все те, кто любил, кто жизнь свою готов был положить за ее счастье. Она вот тоже положила. А сейчас освободилась.
Прощались. Злата по очереди обняла каждого из них, даже Михалыча. И каждый объятья ее почувствовал по-своему, как умел.
– Ну, спасибо тебе, пограничник, – шепнула Злата Архипу на ухо. – Рада была снова свидеться.
Он тоже был рад, хоть и не того пограничника она сейчас видела перед собой. Ну да ладно, главное, дело сделано.
Они уходили по парковой дорожке – рыжая девчонка и ее кошка, растворялись в солнечных лучах, оставляли после себя надежду.
– Ну, все, – сказал Архип и обнял за плечи всхлипывающую Марфу. – А теперь домой.
– Что, даже домик не осмотрим? – А это Леший. Очухался парень, взялся за старое. Это хорошо, что взялся за старое, значит, все с ним будет в порядке. Ну и Лика присмотрит. С этой не забалуешь.
– В другой раз, Вадик, – сказала Лика и потянула Лешего за руку. – Мы осмотрим домик в другой раз. Хватит с меня приключений.
Эпилог
– Вадик, а я говорю тебе, мы заблудились!
Лика ерзала на пассажирском сиденье, теребила ремень безопасности. Ремень с некоторых пор она особенно не любила, потому что тот передавливал растущий Ликин живот. Ремень передавливал, а она упорно отказывалась перебираться на заднее сиденье, не желала, понимаешь ли, выпускать ситуацию из-под контроля. Вот придремала всего на часок, и пожалуйста – непутевый муж завез ее в какие-то дебри.
– Ничего мы не заблудились, у меня все под контролем. Скажи, усатый?
Леший подмигнул пристроившемуся на приборной панели Крысу. Тот пискнул в ответ. Вот такая у них мужская солидарность. Собственно, это из-за Крыса они и пилили на машине тысячи километров из Питера до Соснового. Лика наотрез отказалась лететь на самолете, чтобы не сдавать Крыса в багаж. Леший бы тоже не стал, как-никак фамильяр, член семьи. И семья их скоро увеличится еще на одного человека. Пока непонятно, на девочку или мальчика. Ребенок им достался какой-то вертлявый, ну никак не получалось на УЗИ увидеть его пол. А и ладно! Леший согласен и на мальчика, и на девочку. Вот только поскорее бы, потому что беременная Лика – это то еще испытание для мужских нервов. Даже если нервы эти – стальные канаты, как у него.
– А я говорю, заблудились! – Лика потянулась, потерла поясницу. – Надо было соглашаться, когда Архип предлагал встретить.
– Да где ж мы заблудились, рыжая?! – Леший чмокнул жену в щеку. С беременностью на щеках у Лики появились веснушки, которые ее страшно раздражали, а Лешему невероятно нравились. – Вон уже и Сосновый, ты глянь! Архип мне адресок скинул, сейчас машину
