– Да, лентяй, – с вызовом ответил Фельдман, – человек, которому нравится просто жить. Глупый номер, Артем. Нас поймают еще до второго завтрака. Через полчаса здесь все будет блестеть, переливаться, и два человека в горах без растительности станут так же заметны, как прыщ во лбу. Какой смысл идти, если проще остаться на месте и ждать, пока за нами придут. Хоть не так устанем.
– И что же делать?
– Прятаться. Единственное, что в наших силах. Найти подходящую яму, пока окончательно не рассвело, засыпаться камнями. И сидеть до будущей ночи.
– Ничего себе, – присвистнул Артем, – звучит, как до будущей жизни.
– В замке нет собак-ищеек, – сказал Павел, – иначе шли бы за нами и в ус не дули. Может пронести. Впереди большое ущелье – найдем нору. Пусть ищут иголку в стоге сена…
Они укрылись в какой-то жутко неудобной расщелине, задвинули пролом тяжелым булыжником, пытались уснуть, дрожа от холода.
– Ничего, – стучал зубами Павел, – днем будет тепло, а к ночи мы отсюда сбежим, как миленькие…
Проснулся он внезапно. Павел, согнутый в три погибели, матерясь всеми доступными словами, вскрывал консервы.
– Ни хао, приятель, – поздоровался он по-китайски, – ты чего такой испуганный? Судно, на котором ты плыл, оказалось больничным? Держи, – сунул банку, – самое время подкрепиться. Эта каша называется свинина.
– А ложка? – капризно сказал Артем.
– А ложку тебе подадут в ресторане. Будем есть консервным ножом. По очереди. Рукоятка пистолета в банку, извини, не пролезает…
Потом они лежали, тщетно пытаясь уснуть, ворочались, страдая от замкнутости пространства. Холод отступал, но удобств от этого не прибавилось. Павел начал вспоминать свой медовый месяц, который он провел в постели. Прервал рассказ на интересном месте, попросил поделиться впечатлениями о ночи с черноглазой Аэллой. Это было уже полным извращением.
– Не будем о гадком, – поморщился Артем. От воспоминаний по спине побежал холодок.
– Отличная девка, – возразил Павел, – богатое чувство юмора, непохожесть на своих сверстниц, осиная талия. А тонкая талия, между прочим, говорит о правильном распределении жиров в женском организме и правильном гормональном балансе…
Видно, готовясь стать отцом, Фельдман начал штудировать не только Библию, но и книжки о женской физиологии. В очередной раз он проснулся от заунывного ворчания на тему: почему тот, кто храпит, засыпает первым?
– Слушай, ты, нечистый на ногу, убери с моей головы свои штиблеты… – и осекся, показав Артему кулак, приложил палец к губам, хотя тот и не собирался ничего говорить.
Поскрипывали камни под тяжелыми сапогами. Человек остановился практически над ними. Непередаваемое ощущение – словно в тебя уже целятся. Артем задержал дыхание, сжал кулак. Павел был зеленый, как разложившийся покойник, смотрел на него во все глаза. Зажурчало, полилось по камешкам – хорошо, хоть не на голову…
Несколько слов по-румынски. Не самый благозвучный язык. Подошел еще один, что-то резко бросил. Поскрипывая крошевом, люди удалились. Беглецы лежали, боясь пошевелиться, чутко работали ушами.
– Это то, чего следовало ожидать… – отрешенно шептал Фельдман.
– Поисковая операция в разгаре, – отозвался Артем.
– О, господи, – он вздрогнул, как-то потрясение уставился на Артема. – Ты слышишь, как я думаю?
– Даже вижу, – ухмыльнулся Артем. – Давай спать, Пашка. После стресса мы отрубимся моментально.
Он очнулся только вечером – продрогший, с затекшими ногами. Фельдман подавал признаки жизни, что-то бормотал про четыре жизненно необходимые стихии: огонь, воздух, вода, мыло…
Они покинули убежище, когда на окружающие реалии опустилась темнота, двинулись на запад, мечтая поскорее выбраться из хаоса непроходимых скал…
Они еще не знали, что это бег по кругу. Можно обмануть людей, но нельзя обмануть злые силы, витающие над местечком Варну. Каменному царству не было конца. Они перебирались через глубокие трещины, огибали места, чреватые камнепадом, и почему-то им казалось, что они идут на запад. Подолгу лежали, глядя, как в ночном небе разгораются звезды, тихо радовались отсутствию диких зверей и погони. Снова рвались на запад, плутали среди мрачных громад, ждали, что вот-вот закончатся скалы, и они упадут в пахучую луговую траву…
– Посмотри, – сказал Павел упавшим голосом, взобравшись на крутой косогор, – может, я чего-то не понимаю, и эти замки растут здесь как грибы?
Перед ними в ночном небе возвышалась… громада безымянного сооружения господина Ватяну! Артем не поверил своим глазам. Две сторожевые башни с химерами и гаргульями. Их трудно перепутать с другими! Крутой овраг с обтесанными, будто рубанком, склонами, выделялись несколько террас с видом на пропасть. Какой же леший водил их добрых четыре часа по кругу?!
Они молчали, потрясенные. Усилился ветер, звезды замигали, опустились еще ниже…
– Горячие поздравления, – наконец крякнул Фельдман, – бег по кругу, по кругу без конца. Только не говори, что это я тебя водил с закрытыми глазами. Вместе шли. Ну что, Артем, повторим попытку? Еще одна ночка в местах не столь удаленных?
– Подожди, там что-то происходит, – Артем напрягся.
С позиции их «глубокого залегания» хорошо просматривался западный мост. Дорожка петляла серой змейкой и пропадала в скалах практически под ними. Из темноты возникали неясные фигуры в остроконечных балахонах. Холодное пламя факелов дрожало в ночном воздухе. Процессия вытекла из внутреннего двора замка, ступила на мост. Люди тянулись вереницей – неторопливо, размеренно, бесшумно. Без лиц, характерных примет. Колонна – порядка тридцати участников – перетекла через мост, авангард ступил на расчищенную от камней дорогу, вошел в скалистую местность.
– Куда они, интересно, намылились? – пробормотал Павел. – Непохоже, что эти люди – участники экспедиции по нашей поимке. Уж больно не торопятся.
– Мне кажется, они даже не люди, – мрачно откликнулся Артем.
– А кто? – испугался Павел. – Зомби, что ли? Ты знаешь, после посещения картинной галереи любезного Ватяну, которого очень трудно заподозрить в покровительстве высокому искусству, я готов поверить в любую околесицу.
– Да люди, люди, – успокоил Артем. – Они идут по дороге, которая теоретически выводит из урочища. Можно припустить за ними, да, боюсь, добром это дело не кончится. С трудом верится, что дорога не оснащена техникой слежения.
– Так, минуточку, – напрягся Павел, – кажется, в голове у меня что-то заработало. Хм, хорошая примета…
– Ты о чем? – оробел Артем.
– Я все о нем, – туманно выразился Фельдман, – о старом добром мордобое…
Спустившись вниз, они обнаружили, что дорога пропадает в скалах, на мосту никакого движения, а хвост факельной процессии скрывается за поворотом.
– Отличный план, согласись, – шипел на ухо Фельдман, – особенно, если учесть, что они идут как раз к выходу. Посмотри, как растянулся арьергард – тюк, и дело в шляпе.
– А тебе не кажется, что мы делим шкуру неубитого Билла? – скептически бормотал Артем. – Ей-богу, Пашка, тебе какая дурь шарахнет в голову – так хоть стой, хоть падай…
Дурь, конечно, назревала знатная. Но Фельдман был уже одержим. Возможно, и не пришлось бы пускать в ход кулаки. Они могли спокойно красться за процессией, молясь о том, чтобы их не вычислили ни люди, ни техника. Но двое отстали от колонны. Один прислонился к скале, снял сапог, выбил из него острый камень. Второму приспичило по нужде. Он отвернулся, задрал балахон… Фельдман набросился коршуном, толкнул. Сатанист весело отскочил от камня и растянулся с разбитой головой, не успев ничего понять. Второго Артем схватил за горло, сдавил предплечьем, чтобы не заорал, повалил на бок. Но тот оказался вертким, изогнулся, и вышло так, что Артем упал на спину, а неприятель, дергая конечностями, хрипя, повалился на него.
