«Ага, – подумал я. – Пятая же, крайняя планета системы».
– Сканирование завершено, искусственных источников сигнала не обнаружено.
Снова манёвр, лёгкая тяжесть перегрузки, компенсаторы чуть с опозданием гасили ускорение. Судя по схеме, сейчас идём к третьей планете, она ближе всего, четвёртая пока с той стороны местного светила, к ней выйдем последней. Текут томительные минуты ожидания. Каждые пять минут отчёт. Сигнала нет.
– Внимание, неизвестный корабль!
На самом краю зоны сканирования начинает пульсировать синяя точка. Свой-чужой по информации с пассивных датчиков определить нельзя.
– Курс, дальность! – это О’Кифф.
– Две астрономические единицы, курс на удаление, за пределы системы, – быстрый ответ.
– Визуальный контакт.
На голоэкране микроскопическая звёздочка резко увеличивается в размерах. Сомнений нет – это корабль необронов. Яркая вспышка сработавшего ССД – и космос снова девственно пуст.
– Курс не менять, – следует жёсткая команда кэпа. – Идём дальше, к третьей планете системы.
В гробовом молчании проходит ещё двадцать минут. Снова резкий выкрик оператора:
– Две цели, верхняя полусфера, курс на сближение, дальность один и три!
На схеме, теперь уже справа выше, недобрым красным заполыхали две точки. Пунктиром засияла вероятная траектория движения, почти соприкасаясь с зелёной траекторией нашего фрегата.
– Расходимся? – задал тревожащий всех вопрос О’Кифф.
Я, оторвавшись от схемы, пробежался взглядом по замершим сосредоточенным лицам. Если патруль необронов, а то, что это именно патруль, сомнений почти не было, пройдёт слишком близко, то может обнаружить «Стойкий», а значит, нам заблаговременно придётся менять траекторию полёта, уходя с оптимального курса, и тем самым съедать и так небольшой запас времени, каким мы можем двигаться в стелсе.
– Должны, командир. Минимальное удаление две сотых.
Мне почудился эфемерный вздох, пронёсшийся по мостику. Ерунда, конечно, богатое воображение, однако всем заметно полегчало. Необроны пройдут далеко за кормой, стадия активного маневрирования давно закончена, идём инерционным ходом, и дюзы уже не светятся ярким голубоватым огнём, демаскируя нас, а это значит, мы практически невидимы. До третьей планеты осталось чуть больше часа…
– Внимание. Цель на орбите третьей планеты!
О’Кифф встрепенулся. Ожидание, тем паче неизвестность выматывали неимоверно. Успела смениться дежурная смена, в таком напряжённом ритме кэп установил четырёхчасовой график дежурства. И сейчас доклад вёлся приятным, хоть и напряжённым женским голосом.
– Регистрирую радиообмен с поверхностью. Локализую источник!
Сощурившись, О’Кифф что-то пробормотал себе под нос. Повысил голос:
– Что цель?!
– Сходит с орбиты, командир. Траектория за пределы системы, набирает ускорение!
– Отлично. Источник на поверхности локализован?
– Так точно, командир!
– Вот и славно, – потёр руки О’Кифф. – Волков! – вызвал он пилота.
– Я!
– Рассчитай виток по орбите над точкой так, чтобы в случае чего, если промахнёмся, могли без особых потерь уйти на второй. Необходима детальная съёмка поверхности.
– Есть, командир!
«Стойкий», подчиняясь командам пилота, довернул к проплывавшей справа планете, ударившие по курсу двигатели ориентации чуть притормозили фрегат, переводя его на более низкую орбиту и опуская в гравитационные сети.
– Внимание. Одна минута до прохода над целью!
Мощная оптическая система «Стойкого», включившись, вывела изображение на центральный пульт.
– Вижу цель!
В левом углу изображения с бешеной скоростью запустился счётчик кадров фотосъёмки поверхности. ИИ «Стойкого» за тот малый промежуток времени, что мы были над аванпостом необронов, успел отснять почти три тысячи планов местности разного масштаба от крупного с общим видом местности вокруг до детализированных мелкомасштабных отдельных строений. Потом изучением снимков займутся аналитики флота.
– Съёмка произведена!
О’Кифф, до того момента сжатый словно пружина, распрямился и удовлетворённо хлопнул ладонью по поручню.
– Молодцы! Сход с орбиты, идём к следующему объекту. Маловероятно, что в системе больше одного аванпоста, но проверить необходимо. Сбросить разведдрон!
Подчиняясь команде, от «Стойкого» отделился малый разведывательный БПЛА – полутораметровая сигара, оснащённая системой двигательной ориентации и сверхсветовой связью, с ядерной батареей внутри со сроком службы до двадцати пяти лет.
«Да… – подумалось мне, – какая ирония: середина двадцать четвертого века, а для малых аппаратов ничего лучше ядерной батарейки с каким-нибудь изотопом стронция внутри, используемого ещё в первых зондах, тех же „Пионерах”, так и не придумали».
Сойдя с орбиты, корвет, набирая ускорение, пошёл к ближайшей к нам сейчас второй планете системы. Я понимал, что больше мы вряд ли что-то обнаружим, однако был микроскопический шанс наткнуться на какие-нибудь следы «Эрестфера», а значит, не использовать эту возможность мы не могли.
Прошло ещё три часа. На границе зоны сканирования снова прошла патрульная двойка необронов, по всей видимости, та же. Сканирование второй, первой и четвёртой планет системы новых данных нам не добавило. Устало помассировав виски, О’Кифф склонился над коммуникатором, вызывая Костюшенко. Старпом часов пять назад ушёл отдыхать, теперь наступил его черёд сменить капитана на мостике. Проходя мимо, Керней притормозил, глядя на меня, положил ладонь на наплечник брони.
– Влад, иди отдохни, мы сейчас полсуток отсиживаться будем, так что своим тоже отбой дай. Разрядка генераторов маскировки, проверка, диагностика – сам понимаешь, дело не быстрое.
На это я мог только кивнуть. Отдохнуть было необходимо. Хотелось в душ и поваляться на койке. Несмотря на все прогрессивные технологии, находиться восемь часов в боевом скафандре – далеко не сахар. Эластичный облегающий комбинезон, надетый под бронёй на голое тело, можно выжимать.
– Внимание. Пять минут до прыжка!
– Группе отбой, – бросил я по внутренней связи.
Часов десять нам на полноценный отдых, а затем снова в броню, и так пока не пройдём следующую систему. Что ж, мероприятие обещало быть весьма утомительным…
– Влад, Влад. Вставай.
– Да, мам. Ещё пять минуточек, – пробормотал я, поворачиваясь на другой бок.
Раздалось с трудом сдерживаемое рычание и вслед за ним чувствительный удар в плечо. Вскочив, я посмотрел в разъярённое лицо Сааринен. Протяжно зевнул:
– Сара, шуток не понимаешь?
– Да иди ты… – Крутанувшись, капитан выскочила из каюты.
Помотав очумелой головой, я пошёл в душевую и сунулся под холодную воду. Кончались пятые сутки напряжённейшей работы в скоплении. Накануне прошли последнюю из отмеченных «Эрестфером» систем, получив более-менее точный расклад по силам необронов. Прыгнув к самой границе скопления Альфа Персея, данные одним информпакетом направили флоту. Посмотрев на часы, понял, что проспал чуть меньше пяти часов. Связался с О’Киффом:
– Керней, ты где? Что по нашему разговору?
С небольшой заминкой кэп ответил:
– Я у себя, на мостике Костюшенко. А по разговору… Не знаю, ничего определённого пока сказать не могу. – О’Кифф замолчал, видимо что-то обдумывая. Осторожно сказал: – Влад, пока ничего, указывающего на наличие ещё одной не замеченной «Эрестфером» базы, нет.
– Я понимаю, – хмуро отозвался я. – Только и ты пойми меня, Керней: куда-то же фрегат девался, в этих системах нет ни единого его следа. Думаю, он обнаружил ещё одну базу, но не смог уже оттуда выбраться…
– Ох, Комаров, не знаю, во что ты меня опять втравливаешь. Концентрация ударной группы флота на дальности одного прыжка на границе скопления уже почти завершена, ещё пара часов – и флот будет готов нанести удар. Пойми, маховик уже раскручен, как ты мне предлагаешь остановить всю эту махину?
