– А, хрен с ним. Сара, здесь закончили?
– Да, Влад. В посёлке тихо как в могиле.
– Хорошо. Тогда первой и второй тройками идём вниз. Третья держит вход, если нас прижмут сзади, можно сразу играть похоронный марш.
– О’кей!
Сааринен коротко, парой команд организовала группу. Затем, ловким движением выдернув из креплений на спине снайперку, заскочила на пандус перед входом и на полусогнутых скользнула вбок, прижавшись к створу слева, аккуратно выцеливая закрытый створ в глубине. Почти зеркально повторив её движения, я устроился справа, и в позиции с колена, чуть потёршись щекой об анатомическую подушечку на прикладе из какого-то мягкого материла, настроил прицел.
Быстро собравшись, мимо медленно и осторожно прошла первая тройка. Бросив короткий взгляд назад, я увидел Морозова: с оставшимися парнями он спешно стаскивал к входу пустые контейнеры, готовя импровизированное укрытие.
Уилард достиг второго, неповреждённого створа. Наши «тяжи» буквально прилипли к стенкам тоннеля, а мы напряглись. Вот рука старлея касается панели. Красный огонёк сменяется зелёным, пульт цел. Секунда – и створки распахиваются, открывая тёмный зев провала. Палец на спусковом крючке, но прямо за створом необронов нет. Уилард, аккуратно осмотрев пространство за створом, приглашающе махнул рукой, и вся тройка осторожно втянулась внутрь.
Коротко киваю Саре. Синхронно убираем винтовки, доставая притёршийся к рукам и ставший почти родным пистолет. Пара шагов – и вот уже над нами не открытое небо, а низкий, ребристый свод. Неосознанно передёрнул плечами, по телу пронеслась волна мурашек.
«Ну что ты как маленький! – усовестил я себя. – Ты же не хрю, му, а самый что ни на есть майор Комаров, всея и вся спаситель Галактики». Усовестил, а у самого непрошеные мысли, что была бы это игра, так без вопросов, а здесь-то сэйв-лоада нет, как бы ни хотелось.
Усилием воли отбрасываю ненужные сейчас тревожные думы, не место и не время, надо сконцентрироваться на цели и задаче, иначе ничего хорошего не выйдет.
Пока мы спускались, я внимательно оглядывал стенки тоннеля. Возле верхнего створа они были деформированы взрывом, испещрены бороздами от разлетевшихся осколков металла, но ниже металл был девственно чист, ни следа от выстрелов, ни пятен копоти, ничего, что указывало бы на перестрелку. А это значит, что никакого заслона на пути у необронов не было, и это было странно. Да, конечно, здесь были учёные, а не солдаты, но катри… Эти деятели зачастую весьма сведущи в боевой подготовке, особенно если понимать, что все они, поголовно, псионики.
Да и где охрана? Места здесь суровые, так почему нет хотя бы отделения солдат Альянса, это же руины предтеч, а не захоронение средневекового царька. Мало ли какие удивительные технологии массового поражения таят в себе эти развалины.
Тоннель вывел нас на неширокую металлическую площадку три на два метра, огороженную перильцами. Подойдя к краю и заглянув вниз, Сара не сдержала сдавленного возглоса:
– Да тут до дна неделю лететь!
Вид, конечно, открывался феерический. Огромная полость, с одной стороны – вертикальная стена камня, с другой – матово отблёскивающая гладкая поверхность чуждой конструкции неизвестного назначения. Между ними, навскидку, метров двадцать – двадцать пять, и вот этот провал уходит куда-то вниз далеко-далеко, на сотни метров, и теряется в глубине. А с краю к камню прилепилась площадка, на которой стоим мы, и тянется вниз тонкая, по сравнению с самим провалом, ниточка арочных металлических конструкций, подъёмник, полтора на полтора метра, и ходовое лестничное отделение. Однако захватывает дух.
Тройка Уиларда уже спустилась метров на пятьдесят, двигаясь пешком по ходовому отделению. Разумно. Привод у подъёмника собственный, ездит он по двум проводникам, двигатели хитрые, что-то там на электромагнитном принципе, но с внешним питанием могут быть проблемы, и если на ходу движки сдуются, будет весело. Нет, по инструкции должны сработать стопоры и расклинить кабину подъёмника, застопорив движение, но их могли сознательно вывести из строя, так что лучше по старинке, ножками.
А ничего, никто не ноет, не скулит, вот что значит генно-модифицированный солдат, отмахиваем пролёт за пролётом – и хоть бы усталость появилась.
Первый огневой контакт возник, по моим прикидкам, на уровне где-то минус сто пятьдесят от верхней площадки. Несколько лёгких платформ необронов, но их наши «тяжи» лихо вышибли с позиций, парочка синтетиков так и вовсе вылетела от мощного пинка усиленного экзоскелетом брони.
– Красиво летят! – завистливо проводил чей-то голос две серебристые фигурки.
– Это Спарта, сынок! – Я почти физически ощутил самодовольство произносящего это Уиларда.
Уверен на девяносто девять процентов, что зеркальное забрало в этот момент скрывало осклабившееся во все тридцать два зуба и жутко довольное лицо старлея. Хмыкнул, неужели эта шутка до сих пор жива?
– Впечатления потом обсудите, предупреждала же, без нужды эфир не засорять! – тут же последовал еле сдерживаемый рявк Сааринен. – А тебя, спартанец, я сейчас самого вслед за ними отправлю. Эти два гостинца сейчас внизу такой кипеш поднимут, а мы здесь как на ладони!
Двинулись дальше, уже в тишине, пролёт за пролётом, и только когда спустились метров на пятьсот, замаячило дно. Комитет по встрече, к сожалению, тоже присутствовал. Очереди хлестанули по балкам, вышибая искры и пропахивая борозды в металле. Засияли голубоватыми сполохами силовые щиты.
– Ходу, ходу!
Уже бегом рванули вниз, на ходу отвечая огнём. На лестнице мы будто на блюдечке поданы, только скорость да надежда на щиты, что выдержат достаточно попаданий до того, как подберёмся к необронам. Группа буквально ссыпается по ступенькам, чёртово машинное наведение с убийственной точностью бьёт по броне, катастрофически гася щиты, с тревогой краем глаза наблюдаю за мигающим уже в красной зоне индикатором, еле слышно шепчу:
– Ну ещё чуть-чуть, ещё немного.
Вниз уже полетели гранаты, раскидывая серые фигурки, снижая плотность огня. Вдруг что-то резко бьёт по ноге ниже колена, теряю равновесие, последние несколько ступенек пересчитываю всем телом, успеваю извернуться, принимая удар на наплечник, а не со всей дури впечататься шлемом. Тут же вскакиваю, беглый взгляд вниз: так и есть, на броне, на голени уродливая шишка вспененного металла, след от попадания. Кость не перебита, ногу ниже колена хоть и не чувствую, но стоять и двигаться могу, обезболивающее уже впрыснуто в мышцу.
Искрит перед глазами балка, удар по шлему, словно звезданули молотком, – это ещё одно попадание, теперь уже по касательной в голову. Я в сознании, похоже, шлем всё же не пробит. Что-то сильно толкает в грудь, в прыжке Сааринен отпихивает меня в сторону, а чьи-то руки, схватив за плечи, утаскивают ниже. Сара рычит:
– Сдохнешь, сама убью! Прикройте его!
Ниже нас взрывы один за другим, но наконец огонь противника слабеет, а мы достигаем дна. Диверсы рассредоточиваются за укрытиями, закидывая гранатами последних синтетиков.
– Комаров, живой? – падает рядом на задницу Сааринен.
– В норме, – отвечаю я, помахивая перегревшимся пистолетом,
