– На самом деле Она – божество. И вовсе не уничтожает, а собирает.
– Кого? Души в своей утробе? – усмехнулся Влад и с облегчением понял, что голос больше не срывается и звучит почти нормально.
– Как ни удивительно, но ты прав, – глядя на него свысока, проронил Алексей и присел на корточки, направив свет фонаря в лицо парня. Тот отвернулся от яркого, слепящего света и прикрыл глаза. – Только вкладываешь в слова неправильный смысл. Она не пожирает, а спасает!
– От жизни?..
– От этого бессмысленного существования, от тьмы, вечной гнили и сырости подземелий, от гари, от гнусности и омерзения. И я – истинный апостол Ее.
– А почему не сразу соправитель? – удивился Влад.
– Не дорос еще.
– Надо же! Самокритика, великая и беспощадная, – дерзить и насмехаться, глядя в белесое ненавистное лицо, становилось веселее с каждым словом. Симонов даже начал получать странное извращенное удовольствие от беседы. Вряд ли он мог бы переубедить Алексея. От них обоих уже не зависело ничего, так почему бы не скрасить последние минуты жизни словесной баталией?.. – Зато твоя мания величия давно доросла.
– Но я работаю над этим, – словно не расслышав последней реплики Влада, ответил Хрящ-младший.
– Не сомневаюсь!
Симонову начало казаться, будто все происходящее – плохой розыгрыш. Сейчас из тьмы выпрыгнет Миха с дурацким выкриком «Сюрприз!», и все закончится. Вероятно, это было ничем иным, как защитной реакцией. Наверное, большинство жертв убийц и маньяков тоже до конца не верят в собственное бессилие.
– Ты ведь ничего не знаешь, – пробормотал Алексей.
– О чем?
– Обо всем!
– Я знаю, что ничего не знаю? – хмыкнул Влад. – Ну да, мне рассказывали. Умный дядечка был.
– Ты думаешь, почему Катаклизм произошел? – спросил сын казначея, придвигаясь ближе.
– Кто ж его знает? – ответил парень. – Да и какая нынче разница? Ну, не поделили что-то люди промеж собой, может, погорячились, или случайная ошибка произошла. И полетели ракеты на города и веси: наши – на их, их – на наши.
– Самому-то не смешно? – поморщился Алексей, явно не удовлетворенный ответом.
– А у тебя какая версия? – спросил Влад. Не для того, чтобы отсрочить свою участь, просто стало интересно.
– Она пришла, – с триумфом в голосе сказал Хрящ-младший, и весь интерес у Симонова мгновенно пропал.
– Ну, разумеется. Кто о чем, а вшивый – о бане.
– Не стоит о грустном, малявка, – проронил Алексей серьезно. – Ты даже не представляешь, что такое настоящая баня.
– Можно подумать, ты в курсе. Так значит, Катаклизм устроила эта самая «она», теперь жрущая людей во имя добра и света?
– Не устроила! Она просто пришла, а люди хотели уничтожить Ее, но промахнулись.
– Настолько удачно, что попали по столицам собственных стран, многонаселенным городам, электростанциям и прочим завоеваниям своей цивилизации, попутно порушив все экосистемы на планете? – Влад хихикнул и поймал себя на начинающейся истерике. Не таким уж веселым был разговор, но хотелось ржать в голос и захлебываться хохотом. – Сам разве не слышишь, какой бред несешь? – спросил он, постаравшись все же взять себя в руки.
Он не помнил, кто именно рассказывал ему о необходимости говорить с незнакомцами и душегубами. Вроде, убивать сложнее того, с кем беседуешь. Хотя, имелись бы силы и оружие, Симонов точно не постеснялся бы скосить очередью Алексея, а потом еще и сделать пару контрольных выстрелов в голову – чисто на всякий случай.
– Это истинное знание, – упрекнул тот. – Ты просто не можешь принять его. И вообще, должен испытывать благодарность: если бы не Она и не я, колупаться бы тебе в грязище и вечной тьме.
– Ученье – свет, а мгла кромешная – друг молодежи, – все же рассмеялся Влад, припомнив присказку седого старика, учившего его когда-то в далеком детстве алфавиту и складыванию букв в слова. – Я знаю лишь, что ничего не знаю, – повторил он. – А в случае с тобой – и не желаю знать. Живи со своей «феликой» истиной. И даже если не я остановлю тебя на этом пути, то обязательно найдется тот, кто остановит. И хорошо бы, поскорее.
«Вышло пафосно, – заметил он про себя, – но и черт бы с ним».
Сын казначея вздохнул, словно пленник не оправдал его надежд, поднялся и исчез во тьме, бросив на прощание одно-единственное слово:
– Сдохни!
Фонарь он унес с собой, оставив Симонова в полной темноте. С одной стороны, плохо: мгла подступила вплотную, казалась плотной и непроглядной. Глаза все никак не могли к ней приноровиться. Но с другой стороны, было бы гораздо более изысканным издевательством, подари ему Алексей источник света. Ведь тогда, в сущности, ничего не изменилось бы, но Влад чувствовал бы себя еще более уязвимым, прекрасно зная, что ничего не видит в то время, когда сам находится на виду.
«Впрочем, – подумал он, – не стоит обольщаться, а уж врать самому себе – вообще последнее дело. Тьма вряд ли способна укрыть. Землеройка прекрасно отыщет еду по запаху».
Словно в ответ на его мысли, раздалось шуршание – звук на пределе слышимости, парень даже не понял, откуда он шел. Вслед за ним заскреблось, и очень четко представились длинные черные когти, царапающие по камню. Владу тотчас стало жарко, а по спине потек холодный пот.
«А есть ли у землеройки когти вообще? – попытался он успокоить себя очередным вопросом. – Ну, бред же! Зачем ей специально шебуршиться и царапать камень? Не меня же она решила с ума свести, правильно? Эдак, действительно, можно поверить в разумность этого существа… пришелицы из далеких миров, побери ее, лярву, Бездна! Стоп. Алексей звал ее в женском роде. Он же упоминал и потомство! – в груди оборвалось. Влад охнул и глотнул ртом отвратительного вонючего воздуха, даже не ощутив его жуткого вкуса. – Вот же некстати… Нужно выбраться! Предупредить!.. Но как?..»
Мысли метались в голове, а тело сотрясала нервная дрожь, ведь холода не ощущалось. Симонов по-прежнему был спутан по рукам и ногам, к тому же проволока – не ремень и не веревка: ни растянуть, ни перетереть ее не выйдет. Значит, теперь точно все – не выкарабкаться. Сидеть и ждать конца.
Гул возник в голове, в ушах, затопил пространство вокруг – и не понять, звучал ли он в действительности, или только мерещился. Из носа потекла теплая жидкость с металлическим привкусом. Наверное, сосуд лопнул – после случившегося не удивительно, только не вовремя: кровь усилит запах.
«Словно она и так тебя не найдет», – подумал парень. В этот момент что-то коснулось его ноги, и он заорал.
Глава 3
Наверное, его услышали на ближайших станциях, а то и дальше, только какой смысл, если некому спасти? Нет больше героев, рискующих собой, услышав мольбу о помощи. Нынче крики воспринимаются людьми, как и прочими неразумными тварями, сигналом об опасности и поводом замереть на месте. Кай мог бы прийти, но вряд ли он вдруг
