Щербин покачал головой, потом спрятал лицо в ладонях и с усилием потер.
«Прошу прощения. Анатолий Борисович был мне другом», – сказал он, хотел добавить еще что-то, но не успел.
Владу показалось, будто кто-то рядом резко хлопнул в ладоши, причем возле самого уха. Патрульный, стоявший к Каю ближе всех, вдруг покачнулся, лицо его перекосила гримаса боли, а из-под пальцев руки, которой тот зажал плечо, потекло алое. Второй тотчас выстрелил в ответ – машинально, не целясь, на звук, не опасаясь случайно задеть кого-нибудь из ни в чем не повинных жителей станции. Судя по тому, что выстрелы не повторились, – попал.
Час спустя нашли еще один труп – того самого носатого, напавшего на Кая. Никуда тот не сбежал, а пытался выполнить задание, которое дал ему Алексей в самый первый раз, или, быть может, симбионт успел повторить установку, встретившись с ним, когда возвращался на Нагатинскую, оттащив Симонова в туннель и кинув на съедение землеройке. Однако в тот момент, когда все они распластались на полу, ощетинившись дулами автоматов, заговорил-застрекотал пулемет в южном туннеле, а некто, выскочивший оттуда со всей возможной для человека прытью, громогласно заорал: «Твари! Призраки идут!!!»
Позже никто из непосредственных участников событий в южном туннеле так и не смог объяснить, кого они видели и почему открыли огонь. Кай лишь рукой махнул, буркнув что-то вроде: «Кратковременное коллективное помешательство. Вот кто бы сомневался?» – и, теперь уже откровенно навалившись на Влада, чтобы и не подумал отстать, приказал вести себя в палатку. Отсыпаться он собирался часов двенадцать, и никак не меньше.
– Вла…а…ад, – плечо сжали и слегка потрясли.
– А? Чего?.. Твари наступают?! – не понял тот спросонья, садясь и только потом осознавая, где, собственно, находится.
– Ну-ка, тихо, – потребовал Кай. – Никакого пожара не произошло, выступления в поход не предусмотрено, нападения на наши стройные ряды тоже не предвидится.
– Тогда зачем ты разбудил меня? – недовольно пробурчал парень, силясь справиться с одолевающей его зевотой. – Разве двенадцать часов истекли?
– Понятия не имею, – рассмеялся Кай. – Однако пересыпать столь же пагубно для организма, сколь и недосыпать.
– Не досыпать и пересыпать чего? – ляпнул Влад, поначалу не сообразив, о чем тот говорит.
– Вот! Реальное тому подтверждение! – пуще прежнего развеселился сталкер. – Мозги работать отказываются наотрез. Пора их занять чем-нибудь. Например, попить чаю.
– Это моя голова, и я в нее ем, – вспомнил парень древнюю шутку, имевшую хождение на Фрунзенской.
– Вроде того.
– Наше почтение сусликам, – поприветствовал Семен, влезающий в палатку. – Не, ну я уж думал, вы в спячку впали окончательно и бесповоротно.
– Ох, кто бы дал… – простонал Симонов, вызвав всеобщий хохот.
Глава 6
У входа в северный туннель снова собралась толпа. Многие захотели проводить сталкера (а заодно и Влада) со станции. Больше всего среди них было спасенных из ям. Кай слегка хмурился, предпочитая молчать, либо, если от ответа никак не выходило отвертеться, говорил коротко и односложно. На благодарности и заверения в том, что на Нагатинской его всегда будут рады видеть и обязательно приютят, накормят, в своей палатке спать уложат и прочее-прочее-прочее, он лишь кивал. Не любил Кай подобных показных мероприятий и не верил в слова, предпочитая ни на кого заранее не рассчитывать. А возможно – но Симонов никогда бы в это не поверил, если бы Семен не рассказал, – чувствовал себя крайне неловко и не знал, как вести себя. Тем более, с главой он все вопросы решил и получил вознаграждение за спасение людей и уничтожение твари. Влад тоже ощущал неуверенность. Он покидал станцию, ставшую ему домом. Здесь у него появились настоящие друзья, недруги, просто знакомые, он многому научился. Наверное, если бы кто-нибудь подошел к нему и предложил остаться, он дал бы слабину. Но одновременно с этим парень испытывал азарт. Теперь его тянуло к неизведанным станциям, звали голоса туннелей – кровеносной системы метрополитена. Он готовился войти в них: без страха и с будоражащим предвкушением в груди. К тому же, рядом находился Кай, а ему Влад после всего пережитого доверял даже сильнее, чем самому себе.
«Кай – не такой, как Винт, с ним можно решиться подняться на поверхность», – думал он, сам шалея от подобной идеи. Еще совсем недавно он боялся и помыслить о том, чтобы повторить свой «подвиг» и в одиночку ходить по туннелям, и все попытки Винта сделать из него сталкера отвергал. И вот прошло лишь несколько дней, а словно минуло полсотни веков. Симонов стал совершенно другим – более решительным и злым, не отступившим бы перед убийством, и вместе с тем, не таким равнодушным, как раньше.
– Уходишь?..
Влад вздрогнул, услышав нежный девичий голос.
– Да, пора.
Дина стояла рядом и тоже казалась совершенно иной, не такой, как раньше. С нее будто шелухой осыпалось все лишнее, надуманное, неважное. Недавно пережитое горе изменило ее, очистило. Дух захватывало от того истинного, что теперь представало перед глазами. В нее, такую, впору было влюбиться.
– Какая же ты красавица! – не выдержав, сказал парень.
– Спасибо, – она улыбнулась и, потянувшись к нему, как тогда, в палатке, легко поцеловала в щеку. Кажется, благодарила она вовсе не за комплимент, однако Владу стало вдруг не до размышлений. Сначала жарко запылали кончики ушей, затем зарделись уши целиком, щеки и шея.
– Ты – мой герой, – рассмеялась Дина и отступила, махнув на прощание рукой.
Она ушла легко и быстро, оставив после себя легкое сожаление о том, что могло бы сложиться между ними, но теперь никогда уже не сложится. Да и ладно. Долгие проводы – лишние слезы, как любила повторять мама Глеба.
Вот, кстати, и он – друг стоял неподалеку плечом к плечу с Михой и широко улыбался. Наверняка обоих донельзя веселил и сконфуженный вид Влада, и недавний поцелуй.
– Вы оба знаете… – начал парень, но не успел закончить фразы. Его схватили в такие крепкие объятия, что застонали ребра.
– Ах… ты… Все же уходишь от нас. А как же три мушкетера? Один за всех? – протянул Миха и неожиданно хлюпнул носом.
– А мы встретимся, – пообещал Глеб. – Как по закону жанра положено: двадцать лет спустя.
– Лучше десять. Через двадцать Влад превратится в старый трухлявый пень и никому на фиг нужен не будет, – буркнул Миха. – А я и подавно…
– Договорились! – рассмеялся Симонов, хотя в горле вставал ком. – Через десять. Обещаю постараться отыскать вас обоих.
– А мы – тебя, – горячо заверил
