С вершины склона доносился плач его детеныша, далекий и жалобный. Мое сердце заколотилось, но затем я узнала этот зов – одиночество и страх, но не откровенный ужас.
Детеныш в безопасности – на данный момент.
Малик замер, вслушиваясь, пока плач не стих. Запрокинул голову и дважды проревел что-то – на языке диких, мне незнакомом. Звучало все точь-в-точь как крик гигантского ястреба.
Детеныш отозвался из пещеры тоскливым воем, но он постепенно затихал – хародийцы увозили повозку в глубь скалы. И лес окутала тишина.
Малик продолжил подъем, ворча всякий раз, как опирался на правую лапу. Как вдруг он опять замер, поднял голову… и повернулся в мою сторону.
Волоски у меня на загривке встали дыбом. Я была уверена, что не издала ни звука, но на всякий случай огляделась в поисках укрытия понадежнее.
Дракон издал резкое пыхтение – предупреждал, что вот-вот нападет. Я машинально дернулась, и он бросился в атаку.
По телу пронеслась вспышка страха, и я рванула к деревьям. Топот за спиной приближался. Дракон заревел, увлеченный погоней.
Я вскрикнула и прыгнула через поваленный ствол, но неудачно приземлилась. Вскочив на ноги, метнулась за дерево. Впереди, в окружении растущих близко друг к другу елей, лежали валуны. До них мне оставалось тридцать футов открытой местности. Я мельком глянула через плечо.
Малик обогнул деревья, выбегая на поляну и быстро приближаясь. Он зарычал, раздавил молодое деревце и плотно прижал крылья, готовый схватить меня когтями.
Я пронеслась по поляне, нырнула между двумя деревьями и запрыгнула на какой-то валун. За спиной раздался треск, мимо пролетели щепки. Я перемахнула через ветку и оступилась, чувствуя, как что-то зацепило волосы, а затем рухнула в глубокий проем между еще двумя валунами. Приземлилась на спину и, уставившись вверх, силилась вдохнуть.
Малик попытался пробраться между деревьями, но засевшие в его боку болты цеплялись за стволы. Он рассерженно заревел и, сдвинувшись вправо, попытался дотянуться до меня передней лапой. Я тотчас отползла как можно дальше, хватая ртом воздух, а дракон тем временем проверил дерево на прочность зубами и когтями. Ствол сотрясался, но не поддавался. Малик яростно зарычал и принялся рыскать у меня за спиной, где ему преграждало путь единственное тонкое деревце. Он толкнул ель раз, два, три. Сверху посыпались иголки, веточки, шишки. Корни в конце концов заскрипели и вырвались из земли.
И дерево начало медленно падать.
Я прикрыла лицо ладонями, но валуны и другие деревья поймали падающий ствол за ветви, ель превратилась в эдакую крышу моего убежища, продолжая цепляться за землю. Малик раздирал корни, но теперь ель лишь сотрясалась – и все. Правда, дракон мог забраться на валуны.
Между деревом и камнями показалась когтистая лапища. Я в панике отползла. Малик попытался достать меня с другой стороны, но ранившие его грудь и лапы болты цеплялись за ветки.
Спустя минуту Малик спрыгнул на землю и принялся кружить в поисках иной лазейки.
Я прижалась к валуну, тяжело дыша. По щекам струились слезы.
– Уходи, – хрипло шептала я. – Милостивые Авар… Авар-Авар-Авар…
Дракон вдруг яростно заревел и, вскочив на камни, стал неистово рвать когтями ветви упавшего дерева. Те трещали и разлетались щепками. Ствол буквально застонал – дракон встал на него и подпрыгнул. Меня засыпало обломками.
– Уходи, уходи, уходи…
И опять Малик отступил. Он вскинул голову и заревел в полном бессилии, сотрясая деревья и камни во вспышке ярости. Вскоре до меня донеслась его тяжелая поступь – Малик обходил мое убежище, низко ворча. Подлесок и кусты искажали звуки, поэтому я не знала, где именно он находится. Я заставила себя сесть. Дрожащими руками убрала упавшие на глаза пряди, смахнула с плеч веточки. К счастью, мешок с олениной смягчил падение на спину, а вот колени, локти и ладони были ободраны и кровоточили.
Шаги отдалились, ворчание стихло, но я до сих пор слышала, как Малик агрессивно пыхтит. Он еще дважды попытался взять штурмом деревья, окружающие мою крепость, но отступил, завывая от боли. Долгие минуты ночную тишину нарушало лишь его прерывистое дыхание. Я поднялась на ноги, по-прежнему дрожа, и осторожно высунула голову.
Малик застыл на поляне, опустив голову, и дышал широко открытой пастью. Завидев меня, он зарычал – глубоко, угрожающе. Я никогда не слышала такого в гнездовье, даже когда Одакс пытался оспорить старшинство Шуджи. Это было рычание дикого дракона, и значение его предельно ясно: он намеревался меня убить.
Значит, он видел во мне угрозу, ну а я… я оставалась в ловушке.
Я нырнула в свое укрытие. Сердце едва не выскочило из груди. Надо каким-то образом убедить Малика, что я неопасна. Но как?.. Он дикий зверь – существо умное, однако действующее исходя лишь из инстинктов и чувств. Он не ведает команд, которые отдаются драконам, и не разбирается в языке, на котором учатся говорить наши дити, рожденные в гнездовье.
А я была вооружена только знаниями о драконах. Хотя еще у меня имелись арбалет и заплечный мешок с едой.
– Ох Высшие… – пробормотала я.
Я оглядела свое узенькое убежище. Состояло оно из двух крупных валунов, лежащих на земле, – третий прикрывал их сверху. А рядышком обнаружилась похожая на коридор щель – выход.
За ней виднелся хвост Малика.
Я глубоко вздохнула, надеясь, что это поможет мне успокоиться. Меня так сильно трясло, что взвести арбалет и вставить болт удалось не сразу. Отложив его, я открыла заплечный мешок. В нем оставались несколько отборных кусков мяса, целое бедро оленя и картофелины.
Времени на полумеры не было. Я вытащила бедро и убрала мешок за спину. Взяла арбалет и подобралась к щели. Малик пытался выдернуть торчащий из груди болт – его челюсти смыкались и размыкались. Когда края раны вывернулись наружу, дракон застонал и выдернул застрявший в пластине наконечник. Завыв, Малик перекусил болт на три части, после чего принялся зализывать кровоточащую рану.
Я снова глубоко вздохнула и неторопливо, на цыпочках, выбралась на поляну. Как только я попыталась опустить на землю оленье бедро, Малик заметил меня и бросился в атаку.
Но я была готова и тотчас метнулась обратно в щель между валунами. Малик запустил за мной следом длинную лапищу, но я успела убраться подальше, а дракону мешали болты, застрявшие в его туловище. Малик издал яростное рычание, заметался туда-сюда около входа – и замер, злобно на меня уставившись.
Как бы мне ни хотелось – ни было нужно – поскорее найти с ним общий язык, отец много раз нас предупреждал, что дикий дракон воспримет зрительный контакт как угрозу или вызов. Я отвела взгляд, показала арбалет и, опустив его на землю, подняла пустые ладони. Понял ли дракон хоть что-то, я не представляла.
Малик продолжил зализывать рану, пока кровь не остановилась,
