А потом я налегла на клетку. Когда ее днище начало переходить в горизонтальное положение, мне стало легче, но металлические прутья врезались мне в пальцы до крови. Я застонала, продолжая тянуть. Дюйм за дюймом… клетка была вот-вот готова опрокинуться. Я не сдавалась, пока она, наконец, не качнулась назад и не упала в нужное положение с громким лязгом. Малышка вскрикнула, но я замурчала и погладила ее под одеялом.
Голоса стали еще громче: хародийцы перешли в глубь пещеры. Они меня услышали. У входа раздавалось раскатистое рычание.
Я закинула мешок с малышкой на спину, собрала столько оленины, сколько влезло в карманы, и сунула к драконенку пару картофелин.
Голоса стали вдобавок еще раздраженнее – хародийцы обнаружили новые потери. Я взвела и зарядила арбалет, забрала нож и огляделась в поисках чего-нибудь полезного. Например, фонарь – со шторками, чтобы можно было направить луч. Хорошо. Подсвечивать себя я не хотела, поэтому сдвинула шторки и оставила между ними крошечную щель. Фонарь оказался хлипким: надо быть с ним осторожной. А еще хародийцы наверняка где-то хранили для него масло. Надежду вселял бочонок, испещренный жирными пятнами. Я принюхалась, ощупала пробку – действительно масло. Отлично. Я сунула бочонок под мышку и заметила на импровизированной скамье из камней колчан с болтами, который незамедлительно закинула на плечо.
Я умирала от голода, но не собиралась прикасаться к драконьему мясу. Мое внимание привлекло кое-что еще: свернутый кусок пергамента рядом с кожаным футляром, бутылочка чернил, перо. Несмотря на спешку, я не могла их не рассмотреть и развернула пергамент.
Наброски скал и гор показались мне знакомыми… но когда я их узнала, то распахнула рот в безмолвном крике.
Это мой дом.
Гнездовье Риата оказалось изображено во всех подробностях, какие открывались на него с высот драконьего полета. Окрестные горы, вершина, на которой расположилось гнездовье, мост, что соединял его с поместьем, деревня и широкие поля, даже река Дикая и водопад Ревущий.
Мне хотелось закрыть глаза на истину, но разум ясно понимал: за нашим гнездовьем шпионили хародийцы. Они забирали дитей, да и вдобавок планировали напасть и захватить нас, как Кулоду. Другого объяснения быть не могло.
Меня била дрожь, не желавшая уняться. В гнездовье должны узнать о хародийцах. Трясущимися руками я свернула пергамент и сунула его в футляр, который повесила на плечо.
Следы колес уходили во мрак. Я не представляла, что меня там ждет, но позади маячили Ужасы… и разъяренный Малик. Выбор был невелик и очевиден.
Внезапно раздавшийся голос хародийца – не на их языке, а на гурваанском – пригвоздил меня к месту.
– Всадник!
Он что, так обратился ко мне?
Когда эхо стихло, он заговорил снова – тише и уже с явной угрозой.
– У нас твой спутник.
20
Дариан жив?
Я дернула шторки фонаря и выглянула между двух сталагмитов. У дальнего края грота, около подобия входа, помеченного тонким сталактитом, туда-сюда сновали расплывчатые силуэты. Желтый свет фонаря выхватил из полумрака главаря с драконом. Остальные разбрелись по гроту. Под сапогами хародийцев похрустывал костяной покров.
Футах в восьми вверх по склону в засаде сидел Малик. Я сомневалась, что хародийцы его заметили. Их глаза по-прежнему привыкали к перемене света, да и фонарь не позволял им увидеть что-нибудь в кромешном мраке за желтой границей.
Тем лучше для меня.
Проход за их спинами заполнила огромная тень, и сквозь расщелину протиснулся Ужас-дракон. Свет фонаря отражался от него, но как-то странно – вместо оранжевого и теплого выходил зеленый и холодный.
Это существо показалось мне каким-то неестественным, неправильным.
Я увидела Дариана, но лишь когда главарь подал знак и подручный толкнул моего брата к стоящему на валуне фонарю.
Рассмотреть целиком его я не смогла – Дариана заставили рухнуть на колени. Дариан ранен? Ему связали за спиной руки, и он сотрясался. Может, от рыданий?
Так или иначе, но мой брат был жив.
– Ты меня слышишь, всадник? Я знаю, что ты там!
Голос главаря звучал хрипло, наверное, ему недавно приходилось много кричать. Сейчас это было и не нужно – каждый шаг, каждое чужеземное ругательство, каждый лязг металла становились в гроте громкими, резкими.
– Я же говорил, что пришел один.
Дрожащий голос Дариана прозвучал как будто совсем рядом.
Главарь ударил моего брата по лицу.
– Ты лжешь! – прошипел он. – Ты был с нами, когда здесь произошло сражение. Это все твой сообщник.
– Нет, это был отец дитя, которого вы украли.
Вторая хлесткая пощечина заставила Дариана умолкнуть.
– Дикий дракон не может всадить в человека стрелу. Дикий дракон не мог так напасть. Ты заявился сюда вместе с всадником, – главарь говорил с сильным акцентом и типичными для своего языка интонациями.
Дариан сплюнул, сдержался, чтобы не всхлипнуть.
– Нет. Клянусь именем Коррузона, я…
Пощечина.
– Не смей произносить его имя! Глупый мальчишка, ничтожество! Очевидно, ты тут не один. Мои люди слышали, как ты вчера кого-то звал. Кто это – Майя?
Дариан снова сплюнул.
– Прикажи своим людям прочистить уши.
Главарь вздернул его за грудки.
– Думаешь, ты смешной? И шутки тебе помогут?
Он швырнул Дариана на пол и несколько раз пнул ногой. Дариан тихо замычал от боли. Я прикусила губу, чтобы не вскрикнуть, и прицелилась в главаря из арбалета. Правда, это было чересчур рискованно – даже если я выстрелю и попаду, Дариан по-прежнему останется связанным в руках врагов.
Я не знала, что делать.
– Кто это – Майя? – повторил главарь, продолжая пинать моего брата ногой.
Дариан с трудом поднялся на колени.
– Майя – величайший воин всей Гэдии, и он украсит свой обеденный зал твоей головой, насаженной на пику.
От храбрости Дариана у меня ком встал в горле.
Главарь вытащил из ножен кривой кинжал. Окровавленное лезвие сверкнуло алым. Дариан съежился, когда главарь неторопливо помахал кинжалом прямо у его носа.
– Зачем вы здесь?
Дариан уставился на лезвие.
– Зачем вы здесь?! – главарь отвесил Дариану оплеуху.
Дар, пожалуйста, не зли его!
Он вскинул подбородок.
– Потому что искали вас и вот нашли.
Главарь без предупреждения резанул его по плечу. Дариан заорал от боли.
– Нет! – крикнула я, по моему уже порядком охрипшему от воплей голосу нельзя было сказать, что я девчонка.
– А-а! – повернулся в мою сторону хародиец. – Значит, ты прячешься тут. Покажись, о, великий воин Майя, или я убью твоего спутника.
Я отругала себя за то, что не разгадала его уловку. Хародиец, конечно, не знал, где я нахожусь. Но, услышав мой голос, продолжил ли он считать меня всадником?
Малик молча ждал походящего момента в засаде – такое терпение было присуще лишь хищникам.
– Моуп? – произнес робкий голосок у меня за спиной.
– Тише, малышка, прошу тебя, – прошептала я.
Главарь шагнул вперед. На его место встал помощник, сжимающий двумя руками кривой меч.
– Выходи, воин. Если не будете сопротивляться, то я, может, отпущу вас обоих.
Я не поверила ему. Он до сих пор меня боялся и надеялся выманить, чтобы уже потом рассудить, что ему предпринять. До тех пор, пока он не
