– Уо-о-оу уо-у уо-у-у!..
Кейрр покосилась на меня. Наклонила голову, взмахнула хвостом.
– Не, – заявила она и повторила звук – столь же идеально, как в прошлый раз: – УО-О-ОУ о-уУ о-уУ о-уУ!..
– В жизни так не смогу! – призналась я.
Кейрр уставилась на меня на несколько долгих мгновений и что-то пророкотала, понизив голос.
– Мож с-с-сказать? – спросила она и, встав на задние лапы, широко раскинула крылья. – ЦОК. Цок. Цок. Цок.
Она попросила меня повторить фразу. Пока я изумленно моргала, Кейрр плюхнулась на живот и, вытянув передние лапы, устроила на них морду.
– ТИК-тик-тик-тик-тик.
Я была так поражена, что могла лишь потрясти головой. Кейрр снова выпрямилась и пристально посмотрела на меня. Можно было сказать, что она вскинула бровь!.. И где она только нахваталась таких манер? У меня, что ли?!
– ЦОК. Цок. Цок. Цок, – промямлила я, но мои жалкие попытки не шли ни в какое сравнение с теми четкими звуками, которые рождались в драконьем горле.
– Не, не, – Кейрр замотала головой. – ЦОК. Цок. Цок.
Цок.
– А разве я сказала не то же самое?
Кейрр перестала вилять хвостом и нетерпеливо топнула передней лапой.
– Не.
– Тогда я не понимаю, – расстроилась я.
Кейрр повторила все сначала – встала на задние лапы, широко раскинула крылья.
– ЦОК. Цок. Цок. Цок.
Громкий ЦОК – и несколько затихающих, как эхо. Ясно.
Кейрр опять улеглась, прижав крылья и сразу сделавшись меньше, и произнесла:
– ТИК-тик-тик-тик-тик.
Кейрр села и лукаво взглянула на меня.
Боги… Я наконец-то поняла. Я сдвинула дверь амбара, встала на пороге и, раскинув руки в стороны, заорала:
– ЦОК!!!
Донеслось эхо – сперва резкое, когда звук отразился от ближайших построек, а потом тихое – от далеких скал. Дежурящие на крышах солдаты вытаращили глаза.
– ЦОК. Цок. Цок. Цок, – сказала я Кейрр. – Большое пространство, верно? – я захлопнула дверь, обвела ладонью амбар и прижала руки к груди. – ТИК-тик-тик-тик. Маленькое пространство. Да? Большие и маленькие места!
Кейрр наклонила голову в другую сторону.
– Б… балш.
– Большой, – повторила я, раскинув руки, и снова их свела. – И маленький.
– Баш-ш, – прогудела Кейрр, как будто хотела распробовать новое понятие на вкус. – И мальк. Бо-ош, мальк. Да.
Теперь я уловила, что звуки, которые издавала Кейрр, звучали не только правдоподобно: они были смесью больших и маленьких… и передавали множество значений.
– Ты перемешиваешь их, чтобы получилось не одно слово, но звуки, благодаря которым другие драконы видят картинку.
Кейрр продолжала внимательно смотреть на меня. Она еще не знала, что такое «картинка», а объяснение грозило затянуться надолго. Главное, что я разобралась. Я удивленно уставилась на Кейрр.
Значит, у драконов действительно нет слов – лишь картинки, которые они передают друг другу. Как будто можно выговорить пейзаж. А если в драконьих звуках и кроется язык, то человеку, наверное, никогда его не уразуметь.
Кейрр взмахнула хвостом и кивнула. Ей было меньше года, а она уже продемонстрировала, что лучше понимает мой язык, чем я ее.
– Рыба, Майя, дать, – потребовала она.
41
Небо прорезала молния, а у нас появлялась на свет первая кладка яиц. По крыше зимнего стойла барабанил дождь. Год назад три наши самки принесли двадцать четыре яйца, наш рекорд. Отец говорил, что это предзнаменование грядущих бед.
Я с тревогой ждала, сколько же яиц окажется в кладке сейчас.
Эйтис отложила на свежую подстилку из щепок восемь штук, серых в пятнышко, на одно больше, чем в прошлом году.
Когда все началось, мы с отцом, Томаном, Джем и Дарианом сразу же принялись за работу. Каждое яйцо было досуха вытерто, проверено на предмет трещин и признаков того, что дить внутри здоров, а потом взвешено. Затем мы восковыми карандашами аккуратно написали на скорлупках инициалы родителей и порядковый номер невылупившегося дитя. Бережно уложив груз в тележку, мы покатили наши хрупкие драгоценности в драконятню, где в засыпанном свежей, сухой соломой гнезде нас ждал Ранну. Отложив последнее яйцо, к нему присоединилась и Эйтис. Вскоре она задремала, низко урча, как громадная кошка.
Снаружи лил дождь. Мы приготовились к родам следующей драконицы. В какой-то момент в стойло вернулись Дариан с Ару, выходившие размять ноги. Дариан подсел ко мне.
– Кайрек хочет с тобой поговорить, – сообщил он тихонько.
– Чего?.. Что он сказал?
– Что хочет с тобой о чем-то поговорить.
– О чем?
– А я откуда знаю? Сама у него узнай. Он о чем-то хочет тебя спросить.
– Нет!
Я насторожилась. В голове одновременно возникли две мысли: «Он меня хочет» и «Пожалуйста, нет». Я вспомнила мечту Кайрека о жизни в гнездовье и тепло, которое разлилось в моей груди, когда я слушала его. Резной деревянный дракончик по-прежнему жил на моем прикроватном столике. Я разглядывала его не одну бессонную ночь, гадая, можно ли мне вообще так рано задумываться о замужестве.
Я ведь почти не знала Кайрека. Как, впрочем, и себя. Поэтому и не хотела ничего слышать. Мой мир изменился. У меня и так полно проблем. Я помотала головой.
– Когда? Сейчас?
– Когда угодно, – пожал плечами Дариан и оставил меня, красную и дрожащую.
Меня привела в ярость смесь стыда, желания и страха, которая буквально разрывала мои внутренности.
Но разговору было суждено подождать. У Колувер начались роды, и остальные заботы отодвинулись на второй план. Когда она справилась со своей задачей, солнце уже опустилось за горизонт, ливень превратился в крупную морось, а потом все и вовсе прекратилось. В гнезде Одакса в драконятне самку дождутся десять отменных яиц – на два больше, чем в прошлом году.
Оставалась лишь Грюс. Она была крупнее и Эйтис, и Колувер, поэтому всегда разрешалась от бремени последней. Отец с Томаном по очереди мерили шагами стойло. Дариан спал на койке, а я не могла и глаз сомкнуть. Я, конечно же, наблюдала за родами и раньше, но ведь Ару и Кейрр уже в следующем году будут готовы к размножению, поэтому происходящее вызывало у меня особенный интерес. Я сидела, обхватив руками спинку стула, и смотрела, как Джем взвешивает последнее яйцо Колувер.
Меня окутало умиротворение, и все мои тревоги, пусть на мгновение, исчезли. Грюс что-то глухо пророкотала. Отец замурлыкал себе под нос. Томан подошел к Джем и, обняв со спины, поцеловал в щеку, когда она повернула голову.
С некоторых пор Томан стал более терпеливым и любящим.
Вот где я хотела быть – в своем гнездовье, и помогать дитям рождаться на свет. Наш новый выводок – родные братья и сестры Ару. Это теперь семья Кейрр. Мои губы впервые за несколько дней тронула улыбка. Я цеплялась за свою фантазию изо всех сил, стараясь не думать о плохом.
Уставшая, но довольная Джем подвинула стул и, усевшись, потянулась.
– Знаешь, сейчас наступило, наверное, мое самое любимое время – когда яйца отложены и гнездовье наполнено спокойным ожиданием. Мне нравится здешний уклад, но вот такие деньки особенно.
Несмотря на всклокоченные, спутанные волосы и темные
