– Тоже так подумал, потому согласился.
Бедренец кивнул.
– Тогда откуда ссадина? Или не сразу согласился?
– Это куда веселее, – признался я. – После этих бюрократических масонов ко мне подошла Маша Белинская.
И я коротко пересказал ему разговор.
Михаил нахмурился.
– Странно. Ты ей веришь?
– Она сказала, что не собиралась меня убивать. И при этом подтвердила, что знает, кто я такой. Даже некую личную заинтересованность обозначила. Но тогда выходит, что её целью были ребята-курсанты? Зачем? При этом я случайно оказался в соседнем вагоне? Михаил, не верю я в такие совпадения!
– Могла соврать? – по-деловому спросил Бедренец.
– Даже кваzи ухитряются, – глядя ему в глаза, сказал я. – А она человек.
Бедренец кивнул:
– Согласен. В убийстве курсантов я никакого смысла не вижу. Не исключал бы всё-таки версию, что покушались на тебя.
– Может, кто-то решил пополнить ряды кваzи хорошими военными? – спросил я небрежно.
Бедренец замотал головой.
– Нет. Я обдумывал эту версию, но… это же курсанты. Молодые ребята со всем максимализмом юности в голове. Даже если их возвысить ускоренно, они останутся идеалистами, из таких формировать армию против людей, да ещё таким путём – опасно.
Мне понравилось то, что Бедренец не стал с порога отрицать саму возможность такой принудительной «вербовки» или утверждать, что у кваzи нет собственной армии. Ну да, нет. Как и полиции, и спецслужб. Сплошь резервисты.
Но довод был убедительный. Курсанты – не тот контингент.
– Ты не понял, кого она представляет и чего хочет? – спросил Михаил.
Я развёл руками.
– Она лишь сказала, что не имеет отношения к «Кругу».
– Плохо то, что ты не смог объяснить посетителям происходящее и она ушла.
– Нет, Михаил, ты не понял, что на самом деле плохо.
– Объясни.
– Она им велела меня остановить. Они подчинились. Мария управляла кваzи – точно так же, как вы управляете восставшими.
Бедренец заёрзал на стуле.
– Денис, такого быть не может.
– Почему?
– Никогда такого не случалось.
– Раньше и мертвецы не вставали. В вас есть какая-то способность подчинять себе восставших. Ты знаешь, в чём она заключается? Телепатия?
– Да нет же… Не знаю. Есть версия, что это феромоны.
– Тахионы! Ну как можно феромонами передать осмысленный приказ? Есть у вас что-то, какой-то передатчик внутренний. У кого слабее, у кого сильнее. А если есть передатчик, то и приёмник должен быть.
– Одно из другого не следует… – упрямо сказал Михаил.
– Я тебе ещё раз говорю – кваzи ей подчинились. Не раздумывая. Не реагируя на мои слова и документы. Кинулись на меня – и, если бы Мария не ушла или не отдала приказа остановиться, разорвали бы на куски. Ты же видишь, что происходит? Встал древний мертвец, пролежавший десяток лет во льду. Восставшие не подчиняются приказам кваzи. Ну, вот и следующий этап – появились люди, которые могут приказывать вам. Наверняка это связанные события.
Михаил встал, прошёлся по кухне. Поглядел в окно. Налил себе ещё воды. Посмотрел на меня.
– Хорошо, допустим. Что ещё?
– Этот господин, из «Круга»… Он мне объяснил, почему начали восставать мёртвые. И я думаю, ты тоже это знаешь.
– Я знаком с теорией, что потенциальная возможность имелась в нашем ДНК изначально, – после секундной паузы признался Михаил.
– Ну, спасибо за доверие, спасибо, что объяснил это раньше и я не выглядел идиотом.
– Извини. Ты прав, я должен был тебе это рассказать. Раньше.
Бедренец склонил голову. Я некоторое время на него смотрел, потом кивнул:
– Хорошо, извинения приняты. Михаил, ты хочешь знать моё мнение о происходящем?
– Для того и позвал.
– Всё снова возвращается к одному. К тому дню, когда мёртвые стали восставать. Если мы поймём, из-за чего всё началось – сумеем понять, к чему всё движется. Мария говорит, что кризис может усугубиться, и в этом я ей верю.
– Мы с тобой уже ловили женщину в огромном городе.
– И поймали чудом. К тому же там была женщина-кваzи в городе людей. И у неё были связи, зацепки, история – мы знали, куда пойти и кого о ней расспросить. А сейчас нам надо найти живую женщину, которая считалась погибшей. Женщину в городе кваzи, которыми она может повелевать. Да она в любой дом войдёт и велит её прятать! И её будут прятать. Не забывай и про то, что кто-то пытался меня убить. Если это всё-таки не Мария, то кто?
– Хорошо, что предлагаешь?
– Марию пусть ловят ваши спецы. Сообщи всё, что я рассказал, своему начальству. Может из немилости выйдешь.
Михаил неохотно кивнул.
– Что Мария может управлять вами – тоже расскажи. Тебе вряд ли сразу поверят, но когда убедятся – твои акции резко возрастут.
Теперь Бедренец болезненно поморщился, но снова кивнул.
– А потом веди меня к тем, кто занимается историей Катастрофы. У вас наверняка есть такие специалисты.
– Это непросто, – сказал Михаил.
– Что поделать.
Бедренец выключил свою «глушилку», спрятал в карман. Достал телефон, вздохнул. Набрал какой-то номер. Голос его оставался ровным и спокойным.
– Это Михаил Бедренец, семьдесят три – красный – восемь. Соедините меня с Представителем.
Ого…
– Да. Не терпит. Да, я настаиваю. Хорошо, объясню суть вопроса. Мне с напарником нужен допуск…
Я подошёл к окну, посмотрел в серое небо. Лил довольно сильный дождь. Редкие прохожие, кстати, относились к этому вполне философски. Пооткрывали зонты, натянули капюшоны – и продолжали двигаться своей дорогой. Прокатила девчонка на моноколесе, одной рукой махающая в воздухе, другой прижимающая к уху телефон. Дождь серой пылью оседал на её пышных курчавых волосах и наверняка уже заливал за шиворот, но ей будто было всё равно.
– Обещают перезвонить через несколько часов, – мрачно сказал Бедренец, подходя ко мне. Телефон он сжимал в руке. – До Представителя не дозвонился, но они решат вопрос… Ты не думай, это ничего не значит. Представитель – очень занятой человек. А сейчас, в период кризиса…
– Понимаю, – сказал я.
– И вряд ли визит к учёным что-то тебе даст, – продолжил Михаил.
– Тоже верю. Но не могу я сидеть на месте. А болтаться по городу вслепую – глупость.
Михаил кивнул. Лицо у него было мрачное, происходящее жгло его ещё сильнее, чем меня. Тяжело, наверное, когда горячо любимый руководитель на тебя сердит и ты в опале. От этого есть только два лекарства – никогда не огорчать начальство или никогда его не любить.
Телефон у Михаила внезапно заиграл весёленькую мелодию, напоминающую о старых детских песнях. Голос певца, впрочем, был вполне взрослым, но удивительно мягким и лиричным:
Травы, травы, травы не успелиОт росы серебряной согнуться…[3]Впрочем, реакция Михаила на эту милую ностальгическую песню оказалась неожиданной. Он вскинул руку с трубкой, рявкнул:
– У аппарата!
Несколько секунд слушал бормочущий голос. Потом отрывисто сказал:
– Придержи информацию, сколько можешь.
Спрятал телефон и посмотрел на меня.
– Поехали, Денис.
– Представитель? – уточнил я.
– Нет. Мой человек в полиции. Учёных пока оставим в покое, Денис. Ещё один из наших начал кусаться.
Я посмотрел в окно. Дождь продолжал идти, медленно и упорно, будто вознамерился вернуть эту
