– Ну что, не получается, дядь Макар? – белобрысая макушка, подсвеченная солнцем, свесилась с края.
– Да, Паш. Фигня какая-то.
– Может, мне? У меня пальцы тоньше будут.
– Пробуй, – согласился Макар, пропуская пацана в закуток между радиатором и стальной стенкой.
– Там железку в дырку сунуть надо. Ребристая железка.
– Ага, ощущаю.
Макару надоела мазутно-дизельная вонь, проигнорировав лесенку он, подтянувшись на руках, вылез из отсека на палубу. Из-за пригорка показалась коренастая фигура с дробовиком.
– Что, оболтусы, фигней страдаем? – прохрипел Дед поставив ногу на борт.
– Типа того, Дед. Ты тоже?
– Чего? – вскинул кустистые брови Васильев.
– Ну это, фигней страдаешь? – улыбнулся в бороду Макар.
А Пашка хихикнул из моторного нутра.
– Гуляю я. Чего там с машиной?
– Собираем, – пожал плечами Макар. – Колян, сгоняй аккумуляторы привези, и канистры с охлаждающей жидкостью. Какие надо, у Семецкого спросишь.
– Нету его, с Манькой ушел, – отозвался Васильев.
Макар почесал затылок, вспомнив, что сам отправил Юрия сопровождать Машку:
– Тогда сам. Они такие черные, по двадцать литров. С оранжевой наклейкой. Пять штук. Сможешь?
– А то, конечно! – выпятил узкую грудь Николай.
– Я тоже хочу на ровере, – послышалось из моторного. – Я уже закончил!
– Тогда вдвоем. И, это, пожрать там у матери возьмите. Задержимся, работы еще много.
Пашка выскочил из моторного отсека и припустил с братом наперегонки, споря, кто поведет первым.
– Балбесы, машину только не угробьте! – крикнул Дед вдогонку.
– Мы аккуратно! – донеслось уже от ровера.
Выиграл, судя по всему, Пашка.
Васильев, усевшись на борт, задумчиво уставился вдаль. Океан был на редкость спокойным, водную гладь лишь изредка беспокоила небольшая рябь да легкие почти незаметные волны.
– Отлив что ли начинается…
– Наверное, – донеслось снизу.
Макар проверял, что там накрутил Павел, и подкручивал за ним гайки. Он еще раз прошелся по патрубкам, притягивая соединения как можно плотнее.
– Скажи честно, ты на большую землю собрался? – Дед все так же сидел вполоборота. – Рыба, другие острова, спору нет, нужны… Думал, я не замечу, как ты с картами таскаешься, пацан? – единственный глаз уставился на Макара.
– Да, Дед. Сдохнем мы здесь. Не сегодня, так через десять-двадцать лет. На сколько еще нефти и горючки хватит?
– Нефти в танкере лет на сто с нашими потребностями. И Юрка обещал, что наладит перегонку сырца в керосин, – Васильев протяжно вздохнул. – Я тоже думал об этом, Макар. С первого дня, как ты здесь оказался. Думал бросить все и до Большой земли, к дочкам. Хоть на лодке, хоть на плоту из бочек. Да, даже вплавь.
Макар слушал и молчал. Да и что тут скажешь? Он помнил, как Васильев скрипел зубами, думая о чем-то своем, бродил по станции мрачнее тучи. Как запирался один в своей комнате и днями не выходил. Видел, что Васильев боролся с собой и своим личным горем, грызшим его изнутри. Боролся в одиночку, ни с кем так и не поделившись.
– А знаешь, почему не бросил все и не уплыл?
– Из-за нас? – предположил Макар.
– И это тоже. Маша, Иваныч, они люди головастые, но к жизни вот нихера не приспособленные. Одно слово – ученые. Ашот даром что дзюдоист, но насквозь интеллигент. Юра, конечно, пожестче будет. Хитрее. И ты еще свалился на мою голову, оболтус.
– Да-а, Дед. Вали все на меня, – зная своеобразный Васильевский юмор, Макар, копавшийся с мотором, решил его поддержать.
– Но не только, – продолжил Васильев. – Бывшая жена… Я ж в разводе. Не говорил?
– Не-а.
– Я же все по командировкам – долг, Родина… Короче, она с дочками и новым мужем в Москву перебрались. А что такое Москва? Стратегический объект, столица, цель номер один. Вообще, сомневаюсь, что там хоть что-то уцелело. Наверняка утюжили, суки, как следует, от души.
Макар слушал все так же смотрящего куда-то в прошлое Васильева и думал:
«Почему открылся именно сейчас?»
– Что, думаешь, чего ждал старый пердун двадцать лет, чтобы рассказать про семью?
– Ну, вроде как, да. Про семью, ну, что она есть, я и так знал. Без подробностей только.
Вдалеке послышался треск приближавшейся мотоповозки. Васильев повернул голову к берегу, на звук.
– Знаешь, я старость ощущать стал. Вот прям встаю утром и чую – старый. Вроде бы всего пятьдесят шесть, но уже и глаз не тот и рука. Понимаю, что пора на покой. Прям как Дерсу Узала. Тот ведь тоже, поняв, что нихрена не видит и с полста шагов в дерево попасть не может, решил что все, амба.
Макар совершенно по-другому посмотрел на Васильева. Ведь фээсбэшник для него всегда был сталь и кремень. А тут вдруг оказывается вовсе даже и человек, со слабостями. Лихо подъехавший ровер прервал рассуждения. Братья тащили вдвоем черный и продолговатый короб аккумулятора.
– Ну, пойдем разгружать, – Васильев спрыгнул с борта ловко, по-молодецки.
Заправка двигателя охлаждающей жидкостью, установка и подсоединение аккумуляторов и езда за топливом заняли еще несколько часов. Баки катера заполнили смесью солярки и керосина, чтобы не подмерзала. Потом долго отогревали моторный отсек горелками. Дело осталось за малым.
Макар первым вошел в рубку, щелкнул тумблером, подавая питание на панель. Как и двадцать лет назад, зажглись огоньки. Только некоторые индикаторы на приборной доске оживить так и не удалось, постарались время и морская вода. Пришлось ставить с тягача. Макар вдавил кнопку стартера. Из-под пола послышалось протяжное «в-во, в-во, в-во», двигатель чихнул в выхлопную трубу, но не завелся.
– Погоди, – Васильев остановил руку Макара над стартером. – Дай ему время.
С протяжным писком на панели зажглась лампочка «свечи накала» и потухла.
– Жми!
Под палубой снова завыл стартер, раскручивавший коленвал и разгонявший поршни. Оглушительно выстрелив в небо струей копоти, двигатель завелся.
«Все как тогда», – подумал Северов, кладя руку на рычаги оборотов двигателя.
Макар вывел басовито клокочущий дизелем катер в море, управляя на малых оборотах, прислушиваясь к работе механики. Но, в конце концов, осмелев, раскрутил турбированный дизель на всю катушку. Катер рванул вперед, рассекая покатым носом маслянистую гладь, махом отойдя от берега минимум на километр. Макара переполняли эмоции. Потрескавшийся от времени штурвал так и гулял в руках, перекладывая судно, то на левый, то на правый борт. Хотелось кричать, танцевать. Близнецы, впрочем, так и делали. Для них скорость, рев мотора, хлещущий через край адреналин от летевших в лицо морских брызг, – все это было в страшную диковинку. Дед тоже радовался, но более сдержанно и, как всегда, скептически:
– Макар, ты от берега-то не уходи. Вот заглохнет, не дай бог, ты к земле как добираться думаешь, на веслах? Лодку ведь не взяли.
Прислушавшись к Васильеву, Макар сбавил обороты и, заложив широкую дугу, направился к причалу.
Пашка первым спрыгнул на понтон и, подтянув катер за швартовочный трос, привязал его к причалу.
Оказавшись на суше, Макар никак не мог успокоиться. Он будто бы встретил друга, которого не видел
