выглядел озабоченным.
– А ты чего? Тоже здесь будешь ждать?
– Ну-у… – проблеял Антон, робко поглядывая в отверстие. – А вдруг там какая-нибудь радиация?
– Ой ли, Тоха? – всплеснул руками Тима. – Какая, на хрен, радиация? И от кого я это слышу, неужто от тебя? Ты, который на спор пил одеколон в общаге, ехал на санках за «КамАЗом»? Пердел на дне рождения Яны и под аплодисменты поджигал спичками свой выхлоп?
– Это было давно, – защищаясь, оправдывался Тоха, но лицо его залила краска – он тогда немного переборщил со спиртным и решил показать фокус, который видел в какой-то глупой американской комедии.
– Как хотите, – с этими словами Тима спустился вниз, зажег фонарь, и его накрыла ночь. Лаз был пологим и постепенно углублялся вниз. Ему даже показалось, что руками и коленями он чувствует что-то вроде стершихся ступеней. Вскоре проход немного расширился, превратившись в необычайной красоты туннель, окруженный голубоватыми сияющими стенками. Ниже голубизна темнела, плавно переходя в синий, а затем и вовсе в темно-фиолетовый цвет. Перед собой он видел спину Антона и старался не отстать от него.
Через некоторое время Тима услышал за спиной быстрое дыхание – значит, не выдержала душа поэта, и Костя с Яной все же решились спуститься.
– Дильс! – раздался впереди голос Тух-Туха, и Тима вздрогнул. В подземном туннеле (интересно, насколько глубоко они находятся?) он совершенно не был похожим на его голос, он был каким-то низким, утробным, мрачным, эхом разлетающимся по всему проходу. Может, дело в особенной акустике подземелья?
– Ну? – послышался голос Дильса, тоже искаженный до неузнаваемости.
– Ты не поверишь, но впереди светлеет.
– Ага, и сейчас мы увидим несущийся на нас поезд, – пыхтя, сказал ползущий за Тимой Костя. – Радует, что хоть не первым под колеса попаду.
Тима, усмехнувшись про себя, продолжал ползти, вместе с тем с изумлением обнаруживая, что вокруг действительно становится светлей, и фонарь можно было выключить. Свечение было успокаивающего василькового цвета, так светится уютный ночник в темной комнате. И, странное дело, этот свет как бы пульсировал. Лаз продолжал неуклонно расширяться, и скоро путники могли спокойно встать на корточки, правда, ползти на четвереньках было все-таки намного удобнее.
– Будет весело, если мы сейчас выползем с другой стороны скалы, – задыхаясь, проговорил Антон. Он тоже выключил фонарь.
Наконец туннель стал настолько просторным, что все без труда поднялись на ноги. Правда, голова немного цепляла потолок, но в остальном проход стал похож на обычный коридор (если бывают коридоры, от которых исходит неземное свечение непонятно из каких источников), разве что очень узким – пройти можно было только по одному.
– Так, стоп! – донесся голос Тух-Туха. – Передо мной большое помещение, оно чуть ниже. Можно спрыгнуть, тут невысоко. Метра два.
– Ты видишь что-нибудь? – осведомился Дильс.
– Да, тут еще светлее. Вот, смотри, за этот камень можно привязать веревку, когда будем вылезать обратно. Так, на всякий случай.
Все остановились в ожидании, пока Дильс с Тух-Тухом возились с веревкой.
– Давай, пошел, – донесся приглушенный голос Дильса.
Впереди началось какое-то движение, и вскоре Антон снова пошел вперед. Слева стал виден небольшой выступ, который был обмотан веревкой, Тух-Туха с Дильсом уже не было.
– Так, все, кто меня слышит, прыгайте сюда! – крикнул Дильс.
– Уда-а-а… уда-а-а… да-а-а-а… да-а-а-а… а-а-а… – кривляясь, выкрикнуло следом за ним эхо.
Туннель закончился, впереди распростерлась большая пещера, освещаемая тем же голубоватым свечением. Антон спрыгнул вниз, Тима за ним. Отряхнувшись, он оглянулся и обмер, будто оглушенный. Некоторое время (он даже затруднялся сказать, сколько) он стоял в полной неподвижности, не в силах вымолвить и слова. Хотя слов и не требовалось.
Пещера представляла собой прямоугольное помещение, размером приблизительно как волейбольное поле. Свод пещеры постепенно поднимался к центру, как конус, навевая ассоциации с цирковым куполом. И повсюду росли сталактиты и сталагмиты, но какие! Тиме доводилось видеть этот феномен природы, но то, что он увидел здесь, не вписывалось ни в одно мало-мальски схожее определение «сталактиты», которое дает энциклопедический словарь. Они были прозрачные как стекло. Причем прозрачность была такой высокой, что зачастую были видны лишь поблескивающие контуры наростов (природного или еще неизвестно какого происхождения). Они были похожи на огромные волшебные сосульки, только даже сосульки не могли бы сравниться своей прозрачностью с тем, что было здесь. У самого основания того или иного сталактита трепетал клубок нежнейшего голубого цвета, и именно от этого в пещере было светло как днем. Глядя на эти крошечные голубые язычки, цвета умытого ливнем неба, Тима вспомнил про наматывающуюся на палочку сахарную вату, эти язычки также крутились и вертелись в стороны, как шаловливые ежики, излучая божественный свет.
– Что из них что? – размышлял вслух Аммонит. – Кажется, сталактиты – это то, что растет с потолка, а сталагмиты – с пола. Так, Дильс?
– Верно, – сказал Дильс – А когда они соединяются между собой, то их называют сталагнаты или сталоктоны.
Стены и потолок были фиолетового оттенка, пронизанные золотистой сетью мельчайших трещинок, и оттуда сочился едва видимый глазом дым, медленно развеивающийся в воздухе. Как если бы кто-то, замурованный в стене, курил сквозь эти трещинки. Но только это был не дым и даже не пар…
– Раздери меня на части, если это не кислород, – пробормотал обалдевший Дильс, следя, как беловатые колечки растворяются в воздухе. Действительно, только сейчас стало ясно, как здесь хорошо дышится, что уж совсем было невообразимо для пещеры, которая в обывательском понимании всегда ассоциируется с затхлым, сырым воздухом и плесенью.
На землю всех вернул деловитый голос Тух-Туха:
– Не забывайте, зачем мы сюда пришли. Я уже вижу, что работы здесь по горло.
Путники осмотрелись внимательнее и поняли, что он имел в виду – по всему периметру помещения располагались симметрично вырезанные лазы, в общей сложности их было штук восемь. Одни были громадные, туда даже можно было въехать на велосипеде, другие, наоборот, едва превышающие размером лисьи норы, но в любом случае позволяющие протиснуться туда человеку.
– Это невероятно, – продолжал бормотать Дильс.
Он подошел к одному из сталактитов и осторожно коснулся рукой. Крошечный перекатывающийся вокруг своей оси клубок внизу стеклянной «сосульки» неожиданно вспыхнул желтым, на миг превратившись в огромный огненный столб. Свет был таким ослепительным, что он невольно зажмурился, как от вспышки молнии. Через минуту свет стал бледнеть и вскоре исчез, лишь маленькие голубые язычки как ни в чем не бывало продолжали плясать.
– Этого не может быть, – громче сказал Дильс.
Он снова протянул руку к сталактиту, и Тиме почудилось, что сейчас он попытается отломать кусок, и он хотел уже крикнуть, чтобы тот не делал этого, вдруг там внутри какой-нибудь яд, но Дильс, видимо, решил не экспериментировать и убрал руку.
– Это что, лед? – ни к кому конкретно не обращаясь, задала вопрос Яна, присев на корточки. Она с недоверием смотрела на пол – он был мутнее стен и потолка, но все равно прозрачный, и под ним происходил какой-то процесс – то менялся цвет, от темно-синего до черного, то появлялись сероватые вкрапления, которые тут же испарялись.
– Похоже на подземную реку, – присел рядом с ней Артур.
– Ну мы идем? – спросил Тух-Тух, и в голосе проскальзывали нетерпеливые нотки. – Нужна еще веревка, иначе мы можем запросто заблудиться.
С этим были согласны все. Только возникал вопрос, с какого лаза начинать. После недолгих дебатов единогласно сошлись во мнении, что начинать нужно с тех, где удобнее проходить. Дильс пометил мелом
