Былая атмосфера ненарочитой, не мотивированной стратегически или коммерчески музыкантской солидарности ушла давно. Каждый объясняет сей факт по-своему. Сукачев, например, вполне прозаично и рассудительно. «Мы часто в то время виделись с Костей Кинчевым и даже выпивали у него дома. Его жена Сашка, довольно строгий человек, нам это позволяла. И у нас с Ольгой на «Войковской» тоже выпивали. Не могу назвать это тесной дружбой, скорее искренним общением. Саня Скляр к нам приезжал, Димка Ревякин… Каким-то странным образом мы сблизились. Возможно, еще и потому, что жили все недалеко друг от друга. Сколь творческим было такое сближение – не знаю, но необходимость в нем, видимо, была. И впоследствии я ни от кого внутренне не отдалился. Просто у всех дети, свои дела. Чем старше становишься, тем больше посвящаешь себя дому».
И все-таки некоторые участники «Рока против террора», «Рока на баррикадах», концерта «Все это рок-н-ролл» с возрастом отдалились от своих прежних соратников не только «по семейным обстоятельствам». Тут речь о куда более глубинном размежевании (перечитайте еще раз вышеприведенное высказывание Сукачева о Шевчуке). Но в 1992-м они еще гребли сообща в одну сторону. Поэтому заглавную вещь «бригадовского» альбома, написанную Кинчевым, они спели на диске вместе: Гарик, Костя, Юра, Слава Бутусов, Володя Шахрин, Саня Скляр… Она ведь была о каждом из них и в «соборном» исполнении выглядела гимном.
Другие семь треков пластинки, которую командир «Бригады С» считает «великолепной», сложились в довольно причудливый узор из гариковских предпочтений. Особенно выделялись две композиции: «Банька по-белому» и «Telephone Call from Istanbul». В первом случае Игорь взялся за сложную для интерпретации и переложения в ансамблевое исполнение песню Владимира Высоцкого. Вышел арт-хаус чистой воды. Тяжелая длинная исповедь сталинского «лагерника» обрела рок-аранжировку и предлагалась преимущественно молодой «бригадовской» публике, привыкшей танцевать под «Бродягу» и «Эксгибициониста». Фетишизация Высоцкого в России, когда каждый второй музыкант или актер берется за исполнение его сочинений, в тот момент еще не началась. Гарик и тут оказался фактически первопроходцем, которого не все сразу поняли. Помнится, ортодоксальных почитателей Владимира Семеновича раздражало, что Сукачев пытается «косить» под их кумира. А на рок-сейшенах «Банька по-белому» некоторых слишком «грузила» (рефлексивная композиция длилась почти восемь с половиной минут). Но торные пути Гарика никогда не привлекали. К тому же его любви «к Семенычу» требовался выход. Начав с «Баньки…», он через двадцать с лишним лет пришел к полноценному трибьюту «Мой Высоцкий», где с ним опять играли Галанин, Паля, Скляр…
Завершавшая пластинку «Все это рок-н-ролл» тема «Telephone Call from Istanbul» являлась для Игоря не менее сакраментальным номером, чем песня Высоцкого, и опять же выглядела андеграундным жестом. Это был кавер на пятилетней давности композицию Тома Уэйтса из его девятого студийного альбома «Franks Wild Years». Культовый ныне, «грэмминосный», смурной американский хрипловатый рок-бард, актер, эксцентрик, Уэйтс выпускал свои первые диски, когда Игорь еще учился в школе и ничего о нем не знал. И когда в 1987-м вышел «Franks Wild Years», бывший тушинский железнодорожник тоже слабо представлял, who is mister Waits? Однако, как сказал поэт Пушкин, «бывают странные сближенья». Сам того не ведая, со второй половины 1980-х фронтмен Сукачев развивался так, словно именно Том был для него «ролевой моделью». А дальше произошло вот что. «Однажды в 1989-м после одного из выступлений «Бригады С» в США состоялась вечеринка. Я сидел за столиком в компании нашего американского продюсера Кэтрин Пэри, и к нам подошла милая брюнетка. Она внимательно, с каким-то удивлением на меня посмотрела и поинтересовалась: «Вам кто-нибудь говорил, что вы очень похожи на Тома Уэйтса?» Я ответил, что от некоторых российских хиппи что-то подобное слышал. Но я никогда Уэйтса не видел и только недавно послушал его записи. Девушка продолжила: «Вы даже говорите как он». Оказалось, что она его ближайшая подруга-журналистка. «Хотите, я ему сейчас позвоню?» Я согласился. Мы уже выпили к тому моменту. И она на моих глазах подошла к стоявшему рядом таксофону, дозвонилась Уэйтсу в Лос-Анджелес и сообщила: «Здесь русская группа «Бригада С». Отличные ребята. Том, приезжай. У них будет еще концерт в Нью-Йорке. Тебе понравится». И передала трубку мне. Я сказал: «Привет, Том». Он мне: «Привет, Игорь. К сожалению, не могу к вам приехать, у меня в эти дни свои спектакли». А потом прислал мне в Москву видеокассету со своим концертным фильмом «Big Time», подписанную: «Гарику Сукачеву от Тома Уэйтса». Я включил видеомагнитофон и ужаснулся нашему сходству. На какой-то момент я вообще перестал себя осознавать, ибо у меня складывалось ощущение, что я – там, на экране».
В «Big Time» Гарик как раз и увидел авторское исполнение «Telephone Call from Istanbul» и оттуда выудил ее для «бригадовского» альбома. Надо же было как-то официально отметить его «родство» с Томом. Хотя на презентации диска «Все это рок-н-ролл» об этом догадывались считаные зрители. Большинство отечественных меломанов тогда еще не «подсели на Уэйтса» и воспринимали данный опус как эксперимент «Бригады С» с какой-то малознакомой англоязычной песней. В определенной степени так и было.
«В нашей версии «Telephone Call from Istanbul» – собирательный текст. Когда я захотел ее записать, то обратился к своему американскому приятелю Эрику, находившемуся в то время в Москве. Попросил его сделать перевод, поскольку сам английский знал плохо. Он послушал эту вещь на «Big Time» и сказал: «Я – американец, но ничего не понимаю! Он поет крайне странно, глотает и путает слова, окончания сливает с началом следующего слова». Пришлось искать другие варианты. Нашли такой, где Уэйтс исполнял «Telephone Call from Istanbul» как длинную нудную балладу. На избранную нами ритмику она совершенно не ложилась. В итоге я подключил Серегу Воронова, который великолепно говорит и на немецком, и на английском, и мы написали свою версию текста. Вернее, в нашей «Telephone Call from Istanbul» половина слов Уэйтса, а другая половина нашего сочинения».
Забавно, что, завершив альбом «телефонным звонком из Стамбула», именно в этом крупнейшем турецком городе Сукачев вскоре и очутился. Приплыл он туда на белом корабле и в веселой компании, соединенной жутким кооперативным кино «Тараканьи бега». Настолько жутким (не верите – посмотрите), что сегодня упоминания о нем нет практически ни в одной сукачевской «кинографии», а сам он этот фильм так и не
