Тогда подобного шлака выпускали предостаточно. Находились разные мутные (или тщеславные) спонсоры, решавшие свои специфические бизнес вопросы посредством «финансирования фильмов». Под сценарии, преимущественно юмористические, уровня «Смехопанорамы», набирались приличные, даже маститые актеры, готовые повалять дурака за деньги, которые тогда не предлагали ни в одном театре. Имелись и другие приятные опции, например, средиземноморские круизы, становившиеся «частью съемочного процесса». В такую «экспедицию» по приглашению режиссера Романа Гая вписался и Гарик. Ему нашли роль капитана с балалайкой в комедии про «одесского мафиози», где его партнерами стали Виктор Авилов, Михаил Светин, Александр Кавалеров. «Да все мы в этом говне играли. Но нет худа без добра. Помимо Турции доплыли тогда и до Египта. Посмотрели знаменитые пирамиды. К тому же дело происходило в разгар экономического кризиса, сразу после развала Союза. Тяжелые времена, пустые магазинные полки, резкий взлет цен, почти полное отсутствие денег, концертов у нас было очень мало. И тут мне словно Бог помог с этими «Тараканьими бегами». Получил колоссальный по тем временам гонорар».
Помимо материальной выгоды Сукачев обрел в том плавании и одного из своих ближайших друзей – Дмитрия Харатьяна, также снимавшегося в этом фильме. Ключевой их сценой в «Тараканьих бегах» стал диалог, в котором выяснялось – уж не гермафродит ли, перевозящий пустой гроб, затесался к ним на борт? А еще Гарик блеснул сольно, спев под балалайку, не снимая капитанской фуражки, известную песню Юлия Кима «Губы окаянные». Короче, бредили в кадре активно, ради содержательного закадрового общения. «В том плавании мы с Димкой и начали плотно общаться. С нами еще его будущая жена Маруся (Марина Майко) снималась. Мы много времени проводили вместе и на корабле, и в городах, где швартовались. А вообще моя первая встреча с Димой состоялась раньше – в гостинице какого-то провинциального города, где гастролировала «Бригада С». Мне сказали, что здесь сейчас остановился и артист Харатьян. Я вспомнил, что один мой знакомый врач незадолго до этой поездки рассказывал, что его дочка обожает Харатьяна. Я попросил Диму Гройсмана, чтобы он разыскал своего тезку и уговорил зайти ко мне в номер. Харатьян пришел вечером и ужаснулся. Сам понимаешь, что у нас творилось: секс, наркотики, рок-н-ролл. Но он все-таки принес свою фотографию и расписался на ней. Правда, имя адресата я перепутал. На фото было написано «Маше на память», а дочь врача звали Галя». В том же 1992 году в другой роли – прапорщика советской армии – Сукачев сыграл в фильме режиссера Сергея Русакова «Пустельга». Кроме того, что и здесь с ним снимался Александр Кавалеров (к сожалению, сейчас уже ушедший из жизни), ничего общего у этой картины с «Тараканьими бегами» не было. Из кооперативного кинематографа Гарик попал в авторский. Недаром через двадцать пять лет после премьеры «Пустельга», получившая несколько фестивальных премий, демонстрировалась по российскому телевидению в рубрике «Особый взгляд». Минорная лента о мальчике, тщетно мечтающем вырваться из захолустного кузбасского поселка в нормальную жизнь, коммерческого потенциала, конечно, не имела, но позволила Сукачеву поработать в тандеме с Сергеем Гармашем. Типажно они в этом фильме очень подходили друг другу, особенно в сцене совместного распития алкоголя и сопутствовавшей такому процессу искренней беседы. Хотя роль у Гарика, как всегда, была странноватая и почти эпизодическая, ему удалось проявить в ней ту природную органику, за которую его, собственно, режиссеры ценили и ценят. Русаков рассказывал, что «перехватил» Сукачева в Питере после концерта «Бригады С». Зазвал на пробы на «Ленфильм», попросил надеть армейский китель и «что-нибудь рассказать о жизни в маленьком городке». Для импровизации Гарику «обязательно понадобился значок об окончании техникума». Затем он изобразил некий этюд, «в котором его никто не узнал», и был тут же утвержден на роль.
Двадцать первая серия
Прощание с «Бригадой» в соборе
На исходе апреля 1993 года в течение трех вечеров в столичной «Горбушке» при большом скоплении разгоряченной публики фактически завершилась бурная и непродолжительная история «Бригады С». Были, правда, потом еще несколько летних выступлений. Ее прощальным приветом стал «великий» (по оценке Гарика) альбом «Реки». Пластинку ждали долго. Записана она была еще летом 1992-го. Почти все песни из нее уже исполнялись на концертах, а на две («Дорожная» и «Белый колпак») начинающий в ту пору клипмейкер Гриша Константинопольский снял видео, похожее, скорее, на мини-фильмы. «Дорожная» за счет своей баянно-плясовой лихости сразу превратилась в хит, а клип на нее – с венчающимся Гариком в косоворотке – не раз показывали по ТВ, в частности в мегапопулярной тогда программе «МузОбоз». В «Дорожной» у Сукачева сложилось все. Именно таких песен (как показала дальнейшая история) от него прежде всего и ждали широкие народные массы. И в таком образе – казака с бутылью самогона, попавшего с невестой-ведьмой к персонажам гоголевских «страшилок», – он легко воспринимался любыми зрителями. Но здесь же таился подвох. «Дорожная» стилистически абсолютно выпадала из последнего «бригадовского» альбома. Судить по ней о тогдашнем музыканте Сукачеве – все равно что рассказывать об Игги Попе на основе песни «In The Dead Car» или о Нике Кейве по хиту «Where The Wild Roses Grow».
Диск «Реки» соединил то, к чему пришел, что любил, от чего маялся, чем грезил Игорь, «достигнув возраста Христа». На него накатывала не то чтобы депрессия в чистом виде, а некое смятение. Почила в бозе страна, откуда он родом. На ходу, где-то неуклюже, вокруг возникал новый мир, строилась иная система отношений между людьми. Считаные месяцы оставались до начала первой масштабной («чеченской») войны в современной России. И совсем чуть-чуть до коды его «оркестра пролетарского джаза», который отправлялся в историю вслед за эпохой, в которой он появился. «Земную жизнь пройдя до половины» (кстати, дантовская «Божественная комедия» сейчас есть у Игоря в телефоне – «лет пять назад закачал»), основатель «Бригады С» сделал «Реки» посвящением, даже, если хотите, эпитафией, пройденному. Символично вышло, что в закрывавшем альбом и дискографию группы длинном признании в любви к своей молодости, своему городу («Вальс «Москва») Гарику аккомпанировал на тубе его отец (о чем уже упоминалось в этой книге). А предваряла «Реки» цитата из святого Франциска Ассизского: «Все святейшие добродетели, храни вас Господь, проистекающих и идущих от Него. В целом мире не наказан ни один человек, кто одною из вас мог бы обладать, если не умрет он прежде того. Обладающий одною и не повредивший другие, всеми обладает; и повредивший одну, не обладает ни одной и все повреждает».
Последняя пластинка «Бригады С» вообще прошита экзистенциальными и апокалиптическими вскриками. Здесь с заглавной буквы пишутся понятия: Душа, Рок, Смерть, Рай. Первая строфа, которой Гарик открывает альбом: «Наш
