Она вытащила из кармана телефон.
– Не звоните никуда, – неожиданно твердым голосом сказала Кира. – Я должна вам кое-что показать.
Теперь уже она взяла директрису под руку, провела к окну и силой усадила за стол. Вера Павловна удивленно хмыкнула.
– Дайте лист бумаги, – приказала Кира. – Дайте лист, не мне же рыскать по вашим ящикам!
– Вы, милая моя, по-моему, пьяны, – пробормотала Шишигина, но подчинилась.
– Теперь смотрите. Двадцать пятого июля две тысячи первого года исчезла Нина Куренная.
– Уехала, – поправила Шишигина.
– Двенадцатого июля две тысячи второго – Лиза Хохлова, – продолжала Кира, будто не слыша. Она быстро записывала даты в столбик.
– И вы проявили удивительное рвение, пытаясь убедить наших держиморд провести расследование. Я была уверена тогда и повторю вам снова: в отличие от вас, не всем по душе Беловодье. Люди сбегали отсюда, сколько я себя помню, и нет ничего удивительного в том, что…
– Восемнадцатого июля две тысячи третьего года, – перебила Кира, – восьмилетний Иосиф Леви.
– Мальчик утонул!
– Второго июля две тысячи пятого года – Алина Кущенко, семь лет.
– Кира Михайловна…
– А теперь посмотрите на их фотографии. – Кира положила перед Шишигиной свой телефон. – Смотрите, черт вас возьми! Глаза раскройте, вы же не слепая!
– Вы, знаете, переходите всякие границы!
– Нина Куренная! – Фото рыжеволосой женщины с густо подведенными глазами. – Иосиф Леви! – Стриженый конопатый мальчишка с рыжей челкой. – Алина Кущенко! – Девочка с косичками медного оттенка. – Лиза Хохлова!
Весь экран занял снимок девушки с огненно-рыжей косой.
– Как – Хохлова? – хрипло спросила Шишигина. – Это же…
– Да, Лиза Хохлова! Перекрасилась в блондинку, подстриглась, стала обычной девчонкой, каких сотни… Но вы-то должны были ее помнить! Она же внучка Валентины Симоновой!
– Детей так много… – пробормотала Шишигина и вскинула ладонь, словно закрываясь от взгляда Киры. – Я забыла, какой она была!
– А кто-то не забыл! Двадцать пятое июля, двенадцатое июля, восемнадцатое июля, второе июля. Кто-то знал, что она рыжая, – такая же ярко-рыжая, как Ося, как Алина, как Нина Куренная, и для него это было важно. Нина бросила дом открытым. Лиза взяла с собой только спортивную сумку. Ни той, ни другой не видели на автобусной станции. От детей не нашли никаких следов, кроме одежды Алины на берегу реки. Нет ни одного доказательства – ни одного! – что они отправились купаться. Алина была пугливая девочка, Ося – тихий послушный мальчик. Четверо пропавших, все четверо – рыжие, все исчезли в июле. Дошло до вас, Вера Павловна, что происходит?
Шишигина молчала. Первый раз за все время знакомства Кира увидела ужас в ее глазах.
– Тогда придется мне, – тихо сказала она. – У нас в городе серийный убийца.
– Простить себе не могу, – глухо сказала Шишигина.
– Перестаньте, Вера Павловна. Сходства у жертв действительно на первый взгляд практически нет.
– Я даже не помнила, что Куренная пропала в июле!
Она обхватила голову руками.
– Допустим, вы бы знали, – пожала плечами Кира. – Что бы это изменило?
– Вы же догадались…
– Ни о чем я не догадалась, – с досадой сказала Кира. – Мне трудно было поверить, что две женщины уехали из города, никого не предупредив и бросив свои вещи. Я думала: может быть, тайная любовная связь, убийство по неосторожности… Но про детей у меня не было сомнений. Все твердили об опасной реке, и я поверила… Пока не увидела, как выглядела три года назад Лиза Хохлова…
Они помолчали. Бесшумно пришел кот, поставил передние лапы на стул, посмотрел на них умными совиными глазами.
– Беда у нас, голубчик, – сказала ему Шишигина.
Кира, не спрашивая разрешения, ушла на кухню и заварила кофе.
– Кира Михайловна, вы там сами сориентируйтесь в моем бардаке… – донеслось из комнаты.
– Я уже. Только откройте секрет: где у вас лекарства?
– Лекарства предлагайте своей бабушке, – немедленно отозвалась Шишигина. – А я пока в здравом уме и с нормальным давлением.
Кира выглянула из кухни.
– Вера Павловна, – очень серьезно сказала она. – У меня больше никого нет, кроме вас. Я имею в виду, из тех, с кем я могу разделить новое… знание. Вряд ли вы хотите, чтобы я осталась с убийцей один на один. Считайте, что я берегу не вас, а себя.
– В верхнем левом ящике комода, – неохотно призналась старуха. – Тащите весь пакет.
После кофе Кира помыла чашки, протерла стол. Рутинные действия не успокаивали, но возвращали ощущение твердой земли под ногами. Где-то рядом с ними по этой земле ходил убийца.
– Судя по тому, что вы пришли ко мне, а не в полицию, вы решили не сообщать им о своих догадках. Павлюченко, конечно, кристальный идиот и мерзавец, однако…
– Дело не в том, что он идиот. Убийцей может оказаться кто угодно. Случаев, когда это был человек, близкий к расследованию, предостаточно. К тому же он сделал все, чтобы не принять у меня заявление, когда пропала Куренная…
Под локоть Шишигиной толкнулся кот, но старуха даже не взглянула на него.
– В таком случае необходимо объявить о ваших выводах публично. Напечатать статью в листке, оповестить каждого… слава богу, город не настолько велик… Мы остановим убийцу. Когда поднимется шум, Павлюченко вынужден будет возбудить дело, начнется следствие… рано или поздно его поймают. Что такое? – встревожилась она, глядя на молчащую Киру. – Что вы так смотрите?
– Вера Павловна, вы читали о серийных убийцах? Многих из них подстегивает расследование. Если полиция бездействует, они провоцируют ее, присылая письма. Это в лучшем случае, а в худшем – отрубленные части тел.
– Я полагала, это преувеличение из художественных фильмов…
Кира покачала головой.
– Может случиться так, что он не перестанет убивать. К тому же он способен перебраться в другое место и продолжить там. Мы даже не сможем вычислить его, потому что после шумихи люди начнут уезжать отсюда. И есть последняя возможность: он затаится и через несколько лет вернется к своему… занятию.
– Вы, Кира Михайловна, безвыходную ситуацию рисуете…
– Учтите вот что: он может быть кем угодно. Серийные убийцы среди женщин встречаются редко, но они все равно есть. И возраст, в общем, тоже не ограничение.
– Вам подозрительно много известно, – пробормотала Шишигина.
– Практически ничего. Про нашего убийцу мы знаем только, что сам он не остановится.
– С чего вы взяли?
– Четыре смерти в июле неизбежно должны были привлечь к себе внимание, этого не произошло по чистой случайности. Он пошел на этот риск. Что-то заставляет его убивать именно в середине лета.
– Или, повторяя ваши же аргументы, он осознанно привлекает к себе внимание.
– Да, – сказала Кира. – Или так.
Повисло тяжелое молчание.
– Знаете, что такое старость? – вдруг спросила Шишигина. – Помимо износа тела, внутри, так сказать, в центре управления полетами? Люди в массе своей не стареют, они просто устают. Сначала устаешь от путешествий, о которых мечтал в молодости. Затем от людей. Лишь от вещей не устаешь долго, ведь они молчаливы. Но случается, что вещи говорят, и тогда устаешь и от них.
– К чему вы это, Вера Павловна? – осторожно спросила Кира.
– Я слишком стара для того, что вы затеяли.
– Не понимаю…
– Все вы понимаете! Признать,
