– Но мы же… – начала принцесса, но Клер ее опередила.
– Я думала, мы выйдем за воротами, – закончила за Аду ее служанка, обращаясь к Нереиде.
– Я не волшебный кролик и по щелчку туннели не возвожу, – огрызнулась спасительница.
– Клер, ты чего? – удивленно протянул рыцарь, подойдя к ней. Она не спешила отвечать, предпочитая буравить взглядом Нереиду.
– Мы очень близко, – продолжила Нереида, не обращая внимания на странные взгляды Клер, которая, в общем-то, до пожара успела ей понравиться. – Туннелей дальше нет. Зато есть это, – сказала служанка не без удовольствия и указала куда-то левее путников.
– То что надо, – протянул Леверн.
Слева от них располагался один из горных уступов, ближайший из бесконечной гряды, обрамлявшей плато. Дорога, ведущая из Мурусвальда за пределы города, делала виток по вершине уступа. Начало ее было у торговых кварталов, вровень с верхним плато, на котором расположилась большая часть Мурусвальда. Нереида же вывела их к нижнему плато, и дорога из города теперь простиралась в сотне метров над их головами.
Леверн смутно помнил этот путь, но никогда не замечал, что подножие уступа находится в черте города. Однако его, как и командира, удивило не это. На уступе, еле заметные в темноте, прямо в толще камня были вырезаны маленькие ступеньки.
– Их сделали те же люди, что вырыли туннель, – ехидно заметила Нереида.
– Я, кажется, за последний месяц всерьез задолжал за помощь тем, кто имеет проблемы с законом, – признался Леверн, понимая, для чего на самом деле предназначены ступеньки, позволяющие добраться до неохраняемого участка дороги, минуя пункт пропуска на границе.
– Это опасно. – Клер вовсю разглядывала крутой подъем, по которому им необходимо взобраться. Руками можно было ухватиться разве что за куски породы, скрывающие где-то узкие ступеньки. Она не представляла, как принцесса, что едва справилась с небольшой пробежкой до убежища, сможет подняться по узким ступенькам, вырезанным в толще уступа.
Адалин нервно сглотнула, понимая, что это их единственный шанс.
– Ты всегда можешь остаться здесь. – Нереида неверно истолковала слова Клер и чувствовала затаенную враждебность, но не понимала ее причин.
– Я не останусь, – парировала она, не задумываясь.
Нереида недовольно сложила руки на груди.
– Я так понимаю, про этот проход никто не знает? – озвучил Винсент догадку Леверна.
Девушка кивнула, расплываясь в улыбке.
– Полезные ты знакомства завела, Нереида, – похвалил командир. – Леверн, веди всех наверх, к дороге. Найдите, где спрятаться, и ждите меня. Если не вернусь к восходу, ты за старшего.
Глаза Ады расширились от удивления.
– Как прикажете, ваше дряхлое командиршество, – упал в поклоне рыцарь, изображая слепую преданность.
– Доведешь Адалин до храма, – продолжил Винсент, подходя к другу.
– Сам доведешь, – парировал тот, похлопывая командира по плечу. Леверн подумал, что этот вечно хмурый, упрямый как древний осел командир все же выгрыз его симпатию. К Винсенту невозможно было относиться равнодушно – одна лишь возможность придумывать ему все новые и новые клички веселила Леверна. Рыцарь понял, что путешествовать без него будет намного скучнее, а потому не собирался отправляться к храму без командира.
Ада не верила своим ушам – Винсент собрался бросить ее здесь и сейчас, ради встречи с Евандером, которому хватило совести клеветать на ее отца. Злость и беспокойство желали быть высказанными, и принцесса решила вмешаться:
– Зачем встречаться с человеком, который нагло врет?
– Хотя бы для того, чтобы узнать все самому, – ответил Винсент. Ему не нравилось, что Адалин не верит ни его словам, ни словам Евандера, тогда как его друг готов на все, чтобы защитить ее. И сейчас делает невозможное, находясь в стане врага и продолжая служить настоящей принцессе.
– Ты оставляешь меня, чтобы я не узнала правду. Опять. – Адалин явно была разочарована; мольба во взгляде принцессы задела Винсента, и он вновь ощутил сожаление.
– У нас появился шанс выйти из города, и я не хочу, чтобы вы его упустили. После я расскажу вам все, что узнаю от Евандера.
Командир пошел прочь от Адалин, кивнув напоследок остальным. Альвах его полностью поддерживал, а Клер провожала растерянным взглядом – она уже какое-то время не понимала действий Винсента. Нереида, решив, что красноречивости командира вполне хватит на них двоих, поклонилась принцессе, а после подмигнула рыцарю, не сводившему с нее глаз.
– Прощай, солнце, – почти пропела Нереида. Серьезность Леверна ее смешила – скорбная мина совершенно не шла светловолосому рыцарю.
– Будь осторожна, – ответил он. – И спасибо.
Командир и Нереида ушли обратно в туннель; Адалин поймала себя на мысли, что Винсент оставляет ее в первый раз за все путешествие.
«Он обязательно вернется», – успокаивала себя принцесса, но тревога не отступала.
* * *Евандер не знал, в какую сторону смотреть. Сотни, тысячи человек пытались привлечь внимание принцессы, разве что не подпрыгивая для того, чтобы их заметили, – балаган, который он начинал ненавидеть. Как только процессия вошла в город, вокруг началось представление, по ошибке именуемое праздником. Музыка искажалась от бесконечной волны приветствий и восторга, которые мужчина воспринимал как тошнотворное эхо, сбивающее с мысли.
Евандер ехал подле Агаты в полном обмундировании личного рыцаря принцессы, выданном Феликсом несколькими часами ранее. Агату, как велел обычай, пересадили на лошадь – фальшивую королевскую дочь превратили в настоящее развлечение для народа.
Измученная девушка была в алом платье из шелка, поверх которого был накинут халат на оттенок темнее, тянущийся за ней словно хвост, и винного цвета плащ с жесткими, загибающимися вверх плечами. Многочисленные тонкие серебряные цепи свисали с пояса до края платья. Рукава его были традиционно удлинены, только скрывать им было нечего – серебряные когти, самые важные украшения для ритуала, отсутствовали. Агата сжимала поводья лошади, и ее аккуратно подстриженные ногти до боли впивались в ладони. Тяжелые волосы были собраны в высокую прическу, которую украшала массивная корона с тонкими серебряными спицами у основания, закрепленными в волосах. От спиц до самых плеч тянулись цепочки с колокольчиками, и тихий ветер играл с ними, превращая головной убор в музыкальный инструмент. Мало кто слышал издаваемый колокольчиками жалобный плач, но Евандеру удавалось выделить их мелодию из какофонии звуков. Охранник заметил, что лжепринцесса, скрытая под кружевной вуалью, достающей до спины вороного коня, зажмурила глаза. Агата могла хоть плакать, хоть проклинать весь род человеческий, но для пришедших взглянуть на нее возбужденных зрителей она оставалась бездушным символом ритуала, пустым сосудом без мыслей о собственной судьбе. Даже в красной вуали, накинутой на голову, Евандер видел тщательный расчет – едва ли кто-то испытает муки совести, не разглядев лица живого мертвеца.
– Евандер, – негромко позвала принцесса, почувствовав, что он не сводит с нее взгляда. – Долго еще до городского храма?
Ответ стража потонул в очередном крике приветствия, которое скандировала большая толпа.
– Всех благ, Ваше Высочество! Всех благ! – выкрикивал народ.
Евандер никогда так много не думал
