– Почему? – спросила тихо, даже не надеясь быть услышанной. Ошиблась, ибо мне ответили. Совсем не по-детски серьезно, даже зло.
– Потому что от любви все беды.
– Неправда, – возразила я, тихо радуясь возникшему диалогу. – Любовь – это счастье.
– Любовь – это смерть. Они же умерли.
Страшно, когда испачканный кровью рот ребенка кривится в полной сарказма ухмылке, реально страшно. Но не настолько, чтобы отступать.
– Это твои родственники?
– Да, – не вдаваясь в подробности, ответил мальчик.
– Их не любовь убила, – проговорила я после короткой паузы, – а дурь и ревность. – Маленький собеседник никак не прокомментировал мое заявление, и я продолжила: – Ты вырастешь и все поймешь сам. Встретишь девушку, полюбишь…
– И убью, – хмыкнул юный аше-ар.
– И не убьешь! – уверенно сказала я. – Потому что ты видел, как это было…
Взрыв, грянувший над нами, заставил меня повалить мальчишку на землю, накрыв собой. Нас не снесло взрывной волной, лишь осыпало сверху пеплом. Подняв голову, когда все утихло, поняла, что шарту больше нет.
– Это был мой дом, – продолжая лежать подо мной, пробормотал малыш, – и мои родители.
Признаться, я не нашлась, что ответить. Перекатилась в сторону, встала, подняла на ноги ребенка, подумав, что он весит еще меньше, чем я в этом теневом теле. Присмотрелась к нему внимательней и увидела, что в нем тоже нет внутреннего света, как в том теле Кир-Кули за стеклом. И в сражавшихся аше-арах не было энергии жизни… Что же получается – они все изначально… мертвецы?
– Призраки, – ответил мальчик на мою невысказанную вслух мысль и, посмотрев на меня, грустно улыбнулся. – Мы в Бездне, айка. А сюда попадают только души, и то не все.
И такие знакомые интонации прозвучали в этом детском голосе…
– К-кир? – спросила, запинаясь.
– Я, – тряхнул рваной челкой взрослеющий на глазах парень, – и моя семья – главный кошмар далекого детства. – Он болезненно скривился. – Вот уж не думал, что знакомство с проклятой Бездной начнется с многократной прокрутки этого воспоминания. Если бы ты не вмешалась, неизвестно, как долго я переживал бы его вновь и вновь.
– Это зал со скелетами в шкафу, Кир из рода Кули, – донеслось из темноты, и на освещенное пространство, с которого сами собой исчезли трупы, ступили длинные серые лапы большой собаки. – Учитывая, сколько у тебя этих самых скелетов, нет ничего удивительного, что ты здесь застрял, – заявила Красотка, явив себя полностью.
«А вдруг я все-таки сплю? Ведь это двухвостое создание раньше разговаривало со мной только во сне», – подумалось мне, а собака, как и призрак азора, прочла мои мысли и с готовностью ответила:
– Для тебя – почти сон, а для него, – морда дога повернулась к моему спутнику, – почти смерть. И радуйтесь, что ключевое слово здесь «почти».
Я радовалась, да. Не забывая при этом крепче сжимать ладонь вернувшего свой взрослый облик аше-ара. Может, мы с ним и были привидениями, но друг для друга вполне осязаемыми. Проверить же способность хождения сквозь стены за неимением этих самых стен пока возможности не представилось. А красноглазая псина тем временем продолжала:
– С какого перепуга вы оба так рано помереть решили, а? – В голосе ее звучало явное недовольство. – Всю игру портите, идиоты!
– Так выведи нас отсюда, и мы не будем тебе ничего портить, – спокойно проговорил азор, по-прежнему не отпуская мою ладонь. – Воскреснем или как минимум переродимся заново. – Теперь не я, а он обнимал меня рукой за плечи… за черные узкие плечи… бр-р-р. Интересно, как же я выгляжу-то? – Необычно, – ответил мне блондин, чуть улыбнувшись.
А вместе с ним высказалась и Красотка:
– Вывела бы. Ее – хоть сейчас! Но вы же с ней связаны Эо, а для проклятых душ аше-аров Бездна – своего рода магнит, значит, без помощи извне мне вас из этого мира не вытолкать.
– И что делать? – спросила я собаку, пытаясь не думать о том, что кто-то тут нагло читает мои мысли. А я – нет. Что за вселенская несправедливость?
– Потому что ты не принадлежишь Бездне, как мы с Кир-Кули, – вздохнув, ответила Красотка на то, о чем я подумала, а не о чем спросила. – Говорю же, ты пока еще не умерла, сейлин. Тело погружено в глубокий сон, но оно живо. Все процессы идут своим чередом, ребенок в чреве растет… в то время как душа твоя болтается тут вместе с призраком Эо. Правда, если Бездна окончательно признает аше-ара своим, это временное очень скоро может стать постоянным, и вот тогда тебе будут слышны наши мысли и мы с тобой сможем общаться без слов.
– Так что же делать? – повторила вопрос.
– Что-что… помощи ждать, – сказала собака и, призывно махнув хвостами, радостно предложила: – Хотите, экскурсию проведу? А то в следующий раз вам будет не до осмотра окрестностей.
– В следующий? – пробормотала я, направляясь за ней.
Но Красотка не ответила. В темноте ее чуть подсвеченная фигура казалась путеводной звездой, за которой мы шли. Молча. И сама того не желая, я все время пыталась понять, какие именно мысли смог подслушать у меня тот белобрысый мальчик.
– Все, – раздалось над ухом, и даже не видя, я знала, что азор улыбается.
Странная у нас с ним все-таки жизнь после смерти. Тела изменились, а эмоции нет. Кстати о телах… На вопрос, что за манекен с внешностью Кира я видела за стеклом, полосатая псина отвечать тоже не стала, но взглядом меня одарила таким… нехорошим, особенно когда узнала о моей спонтанной трапезе светящимися нитями. А когда и азор заинтересовался этой историей, Красотка демонстративно сменила тему, предложив нам делать ставки на то, через сколько минут до сильнейшего дойдет, что нас пора вытаскивать из Бездны. О том, что минуты здесь равны часам, если не дням, а то и неделям в других мирах, эта хитрая бестия упомянуть забыла.
В нижнем городе Неронга…
– А можно еще раз? Медленно, подробно и аргументированно: что от меня требуется и почему именно от меня, а не от кого-нибудь другого! – Длинная тонкая сигарета слегка дрожала в пальцах, ничуть не уступавших ей в этих двух характеристиках, но голос женщины звучал спокойно и уверенно.
– От тебя требуется всего лишь обеспечить уход. Как «королеве клиники» тебе это будет несложно.
Ангелина затянулась, медленно выдохнула. Облачко табачного дыма мгновенно впитала в себя небольшая полупрозрачная сфера. Этой колобкообразной штуковине только зубов в три ряда не хватало для сходства с лангольерами. Последняя сигарета отправилась на место прогоревшей до фильтра товарки, а смятая пачка из-под «Парламента» – в пасть прожорливому колобку. Зажигалка никак не хотела срабатывать.
– Помочь? – осведомился собеседник.
– Не надо! – отрезала Гелла, наконец поджигая сигарету,
