— Что ж, хорошо. — Луис повернулся на бок, пытаясь притвориться спящим.
Очнувшись несколько часов спустя, он понял, что все-таки заснул, то есть подсознательно полностью поверил словам Говорящего. Если кзин сказал, что умрет от голода, — значит так и будет.
Ему страшно хотелось опорожнить мочевой пузырь, в ноздрях стояла отвратительная вонь, все мышцы сводило от боли. Первую проблему решила простиравшаяся внизу бездна, а в скутере кукольника нашлась вода, чтобы смыть блевотину с рукава. Затем Луис захромал вниз по лестнице, к своему скутеру и аптечке первой помощи.
Но аптечка представляла собой не просто коробочку с лекарствами — она смешивала дозы по команде и сама ставила диагноз. Весьма сложное устройство, которое было испорчено.
Становилось все темнее.
В крышах камер имелись люки, окруженные маленькими прозрачными панелями. Опустившись на живот, Луис заглянул в одну из камер. Койка, странного вида туалет и... дневной свет, лившийся в большое окно.
— Говорящий! — позвал Луис.
С помощью дезинтегратора они вскрыли вход в камеру. В стене ее действительно было большое прямоугольное окно — странная роскошь для тюремной камеры. Стекло отсутствовало, лишь по краям торчали несколько острых прозрачных осколков.
Зачем эти окна? Чтобы поиздеваться над пленником, показать ему свободу?
Окно выходило на левую сторону кольца. Со стороны по вращению, подобно черной завесе, наползала тень терминатора. Впереди виднелся порт — кубические складские сооружения, прогнившие причалы, изящные в своей простоте краны и один громадный корабль в сухом доке. Все это давно превратилось в ржавые скелеты.
Слева и справа на многие мили тянулась извилистая береговая линия. Полоса пляжа, затем ряд причалов, снова полоса пляжа... Подобную структуру имел сам берег — полоса мелководья, как на Вайкики, потом крутой обрыв, идеально подходящий для гавани, потом снова мелководье и пляж.
Дальше простирался океан. Казалось, будто он тянется бесконечно, сливаясь с бескрайним горизонтом, подобно водам Атлантики...
Справа налево надвигались сумерки. Уцелевшие огни административного центра стали ярче, в то время как город, причал и океан погрузились в темноту. В стороне против вращения все еще светилось золотое сияние дня.
Тем временем Говорящий удобно устроился на стоявшей в камере овальной койке.
Луис улыбнулся, глядя на мирно спящего воина-кзина. Возможно, ослабев от ожогов, он рассчитывал, что сон залечит его раны — или поможет справиться с неумолимым чувством голода?
Оставив кзина, Луис вышел.
В окутавшей тюрьму полутьме он нашел скутер Несса. Не в силах справиться с голодом, проглотил рассчитанный на желудок кукольника пищевой брикет, не обращая внимания на своеобразный вкус. Мрак начал действовать угнетающе, и Луис включил фары на скутере кукольника, а затем отыскал другие скутеры и тоже включил фары. Стало достаточно светло, и тени обрели замысловатый, странный облик.
Что там так долго делает Несс?
Древняя летающая тюрьма не предоставляла особых развлечений. Выспаться Луис уже успел, и ему ничего больше не оставалось, кроме как размышлять, что, во имя Финейгла, делает там кукольник. Не решил ли он всех их предать?
В конце концов, Несс был не просто инопланетянином. Он был кукольником Пирсона, представителем расы, в течение многих лет манипулировавшей людьми ради своих собственных целей. Если он сумел договориться с предполагаемым строителем кольца, он мог, не колеблясь, бросить Луиса и Говорящего на произвол судьбы. Никаких причин не поступать так у кукольника не было.
Зато имелись два хороших повода именно так и поступить.
Говорящий-с-Животными почти наверняка попытался бы совершить последнюю отчаянную попытку отобрать у Луиса Ву «Рискованную ставку», чтобы квантовый гиперпривод второго рода не достался никому, кроме кзинов. В последующей схватке кукольник мог пострадать, так что безопаснее было сейчас избавиться от Говорящего — и заодно от Луиса Ву, поскольку тот не потерпел бы предательства.
К тому же они слишком много знали. После гибели Тилы лишь Говорящему и Луису было известно об экспериментах кукольников по управлению эволюцией. Приманка для звездных сеятелей, Законы о рождаемости — если Нессу приказали раскрыть данную информацию, чтобы оценить реакцию его товарищей по команде, то, вероятно, ему точно так же приказали бросить их где-нибудь по дороге.
Мысли эти были далеко не новыми — Луис догадывался о чем-то подобном, еще когда Несс признался, что направил корабль Посторонних к Проциону с помощью приманки для сеятелей. Отчасти его паранойя оправдалась, но, невмирс, он не мог ничего с этим поделать.
Чтобы не сойти окончательно с ума, Луис решил вломиться еще в одну камеру. Переключив лазерный фонарь в режим узконаправленного луча, он с четвертой попытки сумел вскрыть замок.
В нос ему ударил жуткий смрад. Затаив дыхание, Луис посветил фонарем и понял, что тому причиной. Кто-то умер в камере после того, как перестала работать вентиляция. Труп сгорбился возле окна, держа в руке тяжелый кувшин. Кувшин был разбит, но окно не пострадало.
Соседняя камера оказалась пустой, и Луис завладел ею.
До этого он обошел тюрьму кругом, чтобы добраться до камеры с видом на правую сторону. Прямо впереди виднелся бушующий ураган, весьма внушительный, учитывая, что они оставили его в двух с половиной тысячах миль позади, — большой задумчивый синий глаз.
В стороне по вращению парило высокое узкое здание размером с пассажирский космический лайнер. На мгновение Луис представил, будто это действительно хитроумно спрятанный космический корабль, и чтобы покинуть этот мир, им требуется лишь...
Но фантазия оставалась фантазией.
Луис попытался запомнить расположение города. Это могло оказаться важным — именно здесь они впервые обнаружили хоть какие-то следы действующей цивилизации.
Примерно через час, решив передохнуть, он сидел на овальной койке, глядя на глаз бури... и вдруг заметил в стороне от него крошечный яркий серо-коричневый треугольник.
— Что за... — пробормотал Луис.
Несмотря на маленькие размеры, треугольник отчетливо выделялся на фоне серо-белого хаоса на бесконечном горизонте, а это означало, что там все еще день... хотя Луис смотрел почти точно направо...
Он пошел за биноклем.
В бинокль все детали вырисовывались четко и ясно, словно кратеры на Луне. Неправильный треугольник, красно-коричневый у основания, яркий, словно грязный снег у вершины... Кулак Бога. Гора оказалась намного больше, чем они думали. Если она была видна даже отсюда, большая ее часть должна была выступать за пределы атмосферы.
С момента катастрофы флотилия скутеров пролетела около ста пятидесяти тысяч миль. Высота Кулака Бога составляла не меньше тысячи.
Присвистнув, Луис снова поднял бинокль.
Сидя в полутьме, он услышал сверху какие-то звуки и высунул голову из камеры.
— Привет, Луис! — прорычал Говорящий-с-Животными, взмахнув полусъеденной окровавленной тушей какого-то существа величиной с козла.
Откусив солидных размеров шмат, он тут же оторвал еще один и еще. Зубы его были рассчитаны на то, чтобы раздирать мясо, а не жевать.
Кзин поднял
