– Заткнись!
– Мля, Иголка, Жуций за такой кадр кучу бабла отвалит.
Иголка всхлипнул:
– И ты прославишься.
– Бабам нравятся ноги, – подтвердил Контейнер.
– Бабы – дуры! – просвистело мимо, и Шибзичи дружно проводили взглядами переброшенного через них Гнилича. Сражение постепенно затухало, но в воздушном пространстве «Средства от перхоти» ещё перемещались опознанные и неопознанные тела.
– Какой подвиг тебе нужен? – угрюмо спросил Иголка, вытерев под носом.
– И зачем? – поинтересовался любопытный Контейнер.
– Затем, что от баб житья не стало, а сделать с ними ничего нельзя, – объяснил Копыто, надеясь заткнуть здоровенного подчинённого, но не получилось.
– Это точно, – согласно кивнул Контейнер и быстро, чтобы не успели перебить, продолжил: – Меня вчера Заноза в коридоре пихнула. Я иду, а она тоже, я мимо, а она в меня такая, как будто лестница узкая, и в бочину мне. Я ей такой: сдурела, дура? А она такая: скоро будете нам педикюр по утрам в постель приносить. Узнаете, каково это – быть женщиной! Мля, куда только Сантьяга смотрит?
– А куда он смотрит? – машинально осведомился Копыто.
– Вот и я говорю, – развёл руками боец.
– Ну, точно не на Занозу, – хихикнул Иголка.
– Пусть только попробует.
Дикари помолчали, представляя, что именно сделает Контейнер с Сантьягой, если тот «попробует», ничего хорошего не надумали, и Копыто продолжил:
– Короче, пацаны, подвиг нужен, как виски. А самое крутое – это отыскать грузовик с запчастями, который ты, Иголка, сюда приволок, а потом потерял.
– Я не знал, что там запчасти.
– Теперь лучше молчи.
– И я его не терял – его кровососы забрали!
– Ты притащил, значит, за него отвечаешь, – резонно заметил Копыто. – А раз грузовика теперь нет, значит, ты его потерял.
– Мля, уйбуй, ты меня реально выводишь своими придирками! – не выдержал Иголка. – Если ты такой умный, то почему сам его не защитил?
– Ты грузовик притащил.
– А ты его продавать полез, – парировал Иголка.
Копыто прищурился, соображая, не дать ли зарвавшемуся бойцу в ухо, и Контейнер, воспользовавшись короткой паузой, разрядил обстановку.
– Почему грузовик – самое крутое? – спросил он, непонимающе глядя на уйбуя.
– Потому что он всем Великим Домам нужен, и если мы его им дадим, то это будет такой подвиг, после которого мы Маманю с Соплёй повесим, на фиг, и никто не вякнет, – отрывисто сообщил Копыто. – И снова в семье будут грабежи и великий фюрер.
– А как ты его вернёшь, если фургон в портал провалился, и теперь его уже, наверное, давно продали?
– Никак, – вздохнул Копыто и покосился на Иголку: – Ты когда с девкой той общался, она тебе что говорила?
– Она Урбека искала, – поднатужившись, припомнил боец. – Тоже продать фургон хотела.
– Это понятно.
– Она воровка? – вдруг заинтересовался Контейнер.
– Не похоже… Ведьма вроде.
– Почему ты спросил? – насторожился Копыто.
– Зачем ведьма грузовик украла?
Несколько секунд дикари пытались поставить себя на место неведомой человской дуры, которая дура и где-то прихватила наполненный подозрительными «запчастями» фургон, но у них не получилось. Итог попыткам подвёл Контейнер: развёл руками и со вздохом произнёс:
– Кто их, ведьм, разберёт.
– Жаль, что она погибла, – пробубнил уйбуй.
– А точно погибла?
– Точно погибла, – тут же ответил Иголка. – Кабину взорвало, и её небось изнутри размазало тонким слоем.
– Жаль.
– Жаль.
– Жаль…
Прекрасная идея рассыпалась на глазах, и даже следующая порция виски, которую Копыто торопливо разлил по стаканам, на первый взгляд не сумела выправить положение.
– Что делать будем? – тоскливо спросил Контейнер. – Другой подвиг замутим?
– Если её размазало, то это получается, что она в кабине осталась, – протянул Иголка. – Ведь так?
– Ну, в общем, да, – поразмыслив, отозвался Контейнер. – В кабине ведьма точно осталась, хоть и частями.
– Тонким слоем.
– Ага.
– Почему спрашиваешь? – задал сакраментальный вопрос Копыто.
– Ну, потому что я… в общем… – Иголка помялся, но все-таки доложил: – Я сумочку у неё подрезал.
– Молодец! – одобрил уйбуй.
– Красава! – поддержал начальство Контейнер. – А нам какая разница, что ты у взорванной ведьмы сумочку стащил?
– А такая, что в ней расчёска была, – объяснил Иголка, глядя на уйбуя.
– И что?
– Щётка для волос, – добавил боец.
– Мля… зачем?
Волосы у Шапок не росли, в магии они не разбирались, и потому Иголка в очередной раз почувствовал себя гением в окружении идиотов. Такое с ним случалось, но потом он начинал пить, и всё возвращалось в норму.
– Расчёска нужна, потому что…
– Волосы! – сообразил умный Копыто.
– Да! – радостно подтвердил боец.
– Генетический поиск!
– Да!
– Давай, – уйбуй протянул руку.
– Не могу, – вздохнул Иголка.
– Почему?
– Я кошелёк забрал, а сумочку Буженине подарил, – рассказал боец. – Понравилась она мне.
– Раз понравилась, почему себе не оставил? – рассудительно спросил Контейнер.
– Буженина мне понравилась, а не сумочка, – уточнил Иголка.
– Буженина местами кругленькая, – осклабился здоровяк.
– Пошли к ней, – решительно произнес уйбуй. – Надо этой дуре объяснить, что сумочка нам нужна для подвига.
* * *Ирак, Багдад,7 июля, четверг, 21:01 (время местное)В отличие от Ортеги, у Кортеса выбора не было. Наёмник не обладал магическими способностями, поэтому следы таинственной Дагни ему пришлось искать заурядными человскими методами: через полицию, контрразведку, службу безопасности, пограничников, таможенников и сотрудников других учреждений, в ведении которых находился надзор за прибывающими в страну и город иностранцами.
Работать в послевоенном, очень подозрительном и постоянно ожидающем удара Багдаде было, с одной стороны, трудно, поскольку никто никому не доверял и все друг за другом следили, а с другой – легче, поскольку никто никому не доверял и все друг за другом следили. В подобных обстоятельствах Кортес, некогда служивший нелегалом в имперской военной разведке, чувствовал себя, как рыба в воде, а учитывая, что теперь за его спиной стояли мастера Тайного Города, способные создать поддельные документы невероятного уровня достоверности, наёмник был абсолютно спокоен и не сомневался, что сумеет заполучить нужную информацию. К сожалению, процесс получения требовал времени, поскольку в каждое ведомство Кортесу приходилось являться лично, жёстко давить на нужных людей, кому надо – улыбаться, кому надо – мягко и ненавязчиво вкладывать в карман мундира немного шелестящих наличных, кому надо – уверенно обещать то, что никогда не будет исполнено. На общение с военными и военизированными организациями Кортес потратил весь день, но усилия не были напрасными.
Дагни в Багдаде появлялась.
Но что она в Багдаде делала, никто не знал: ни полиция, ни контрразведка, ни какая-либо иная организация. Девчонка возникла внезапно, с мощным сопровождением из частной военной компании и с «железными» документами, обеспечившими ей беспрепятственное передвижение по всей стране. Дагни побывала в нескольких древних мечетях, поговорила с несколькими уважаемыми людьми – с имамами и учёными, осмотрела неразграбленные музейные фонды и вскоре исчезла.
«Какие именно фонды? В первую очередь мадам интересовали старинные книги. Нет, ничего сверхсложного, мадам интересовалась прижизненными подлинниками великого Насира ад-Дина ат-Туси. Нет, не только его работы, мадам просмотрела все книги того периода…»
Услышав эти ответы, Кортес поздравил себя с правильным решением: его ставка на ат-Туси сыграла на сто процентов, и теперь он действительно шёл по следам Дагни. И тот факт, что девчонка изучала все книги того периода, объяснялся тем, что ат-Туси замаскировал книгу Саббаха под заумный религиозный трактат и спрятал
