Которая перешла дорогу Всеведе…
Впрочем, до недавнего времени это обстоятельство не имело особого значения, поскольку никому не пришло бы в голову трогать престарелых родителей политического противника, однако Всеведа не постеснялась внести в традиционный уклад новые правила.
И поэтому в небольшой, но очень красивый дом, стоящий на высоком берегу Оки, приехала воевода Сияна. Инкогнито. Предприняв все возможные меры, чтобы остаться неузнанной даже после расследования, которое проведут опытнейшие маги. Существовала высокая вероятность, что она и будет возглавлять дознание по факту убийства родителей Ольги, но Сияна не собиралась рисковать: тщательно подогнанный комбинезон гарантировал, что в доме не останется не то чтобы волоса, но даже частички кожи; мощное маскировочное заклинание скрыло построенный портал; и ещё одно, весьма сложное заклятие, прятало следы ауры.
Сияна знала, что не останется не замеченной Добрыней и Ладой, поскольку дом окружало простейшее сигнальное заклинание «Серебряные колокольчики», снять или обойти которое не могли даже самые сильные маги, но это обстоятельство воеводу не смущало: переместившись на Оку, ведьма сразу же запустила искажающий артефакт, на время заблокировав создание порталов, и отключила всю возможную связь, чтобы старики не смогли подать сигнал бедствия.
Родители Ольги были обречены…
* * *– И что, много их там собралось? – осведомился Кувалда, подтягивая бронежилет. Бронежилет скрипел и подтягиваться не желал, поскольку в последний раз надевался года два назад, а с тех пор великий фюрер несколько раздобрел.
– Много, – подтвердил Заморыш, осторожно выглядывая в окно из великофюрерского кабинета.
Во дворе Форта в очередной раз собралась толпа, и тощий боец боялся, что начнется пальба и какая-нибудь случайная пуля оборвет его молодую и перспективную жизнь. И хотя знал, что окна в кабинете Кувалды защищены, не рисковал и разглядывал происходящее вполглаза, укрывая молодое тело за стеной.
– Гниличи? – уточнил великий фюрер.
– Гниличи тоже… Их ваще больше всего.
– Так я и фумал…
– Ты знал, что Абажур со Штаниной снюхается? – изумился Заморыш. Одноглазый ответил ему удивлённым взглядом, и опомнившийся боец молниеносно добавил: – Твое великофюрерство. – Выразив положенное уважение быстрой скороговоркой. Впрочем, в минуты кризиса этого было достаточно.
– Не знал, а фогадывался, – многозначительно произнёс великий фюрер. – Я потому и возглавляю семью, что могу впереф фогафываться.
Заморыш восхищённо раскрыл рот, потом вспомнил о своих обязанностях и вновь выглянул в окно.
– Начинается, кажись.
Судя по распахнутым ртам, собравшийся народ завопил, и Кувалда тяжело вздохнул: предательство Абажура ухудшило его положение.
– Что фелают? – спросил он, заканчивая прилаживать бронежилет.
– Твое великофюрерство оскорбляют, – охотно ответил боец. – Действием.
– Каким ещё фействием?
– Дерзким.
– Насколько ферзким?
– Ты разозлишься…
А придумала эту выходку, конечно же, Штанина.
– Доколе?! – завопила она, выскакивая на наспех сколоченный подиум. – Доколе, Гниличи?!
Подиум заскрипел и зашатался, но устоял даже после того, как рядом с шустрой Штаниной встал Абажур. И Жуций, и Сопля советовали использовать крепкую и привычную виселицу, но Штанина отказалась, сказав, что им нужно обязательно стоять под государственным портретом Кувалды, а для чего – выяснилось лишь сейчас.
– Доколе, Гниличи, мы будем жить, как сейчас? – с натугой продолжила Штанина, указывая на изображение великого фюрера. – Сколько мы будем терпеть этого клоуна? Как долго?
– Пока у него оружия больше, – отозвался народ, проявляя необычную для дикарей рассудительность.
– А то мы не потерпим, а он из пулемётов!
– Тебе хорошо, ты в телевизоре, а нам тут жить.
– Опять они нам врут!
Штанина сообразила, что поторопилась переходить к радикальным предложениям, и молниеносно поменяла направление:
– Да, Гниличи, они нам врут! Все они нам врут! Кто дал право Кувалде нам врать и нами править? Его власть держится на пулемётах, и пока у нас нет своих пулемётов, мы будем просто говорить, что его власть незаконна и нам не нужна! Власть Кувалды не освящена Спящим!
Народ изумлённо замолчал.
– Кувалда нам не царь! – продолжила надрываться девчонка. – Мы не должны его почитать!
На этих словах она развернулась и швырнула в парадный портрет великого фюрера заранее приготовленный пакет с жидкой краской. Ударившись о холст, он разорвался, и на физиономии Кувалды появилось зелёное пятно, начавшее медленно стекать к подбородку. Абажур последовал примеру подруги, и рядом с зелёным пятном образовалось красное.
– Десакрализация! – завопила Штанина, пытаясь подбодрить Гниличей. – Десакрализация власти!
Однако Гниличи восприняли идею прохладно.
– Зачем?
– Кто отмывать будет?
– У тебя десортиризация, а нам отвечать.
– Не бойтесь! – прокричала Штанина. – Власть не сакральна!
– Чего?
– Не бойтесь Кувалду!
– Мы не боимся!
– Тогда бросайте в него краску!
Бойцы из десятки Абажура попытались раздать сородичам разноцветные пакетики, но успеха не добились. Революция не разгоралась даже при поддержке авторитетного уйбуя.
– Мы никого не боимся!
– Так и живём!
– Если Кувалду не трогать – он нас не трогает!
– А вы его трогайте! – предложила Штанина.
– Зачем?
– Потому что можете! Потому что пока вы его не трогаете – он вами командует! Потому что нам нужна свобода! Гниличи мы или нет?
– Каждому клану нужен фюрер! – поддержал подругу до сих пор молчавший Абажур.
– Семье нужен ЖенСовет! – завизжала Штанина.
– Мы ждём перемен!
– Да здравствует свобода!
В портрет снова полетели пакеты с краской, но по-прежнему вяло. Однако Абажур и Штанина пока не унывали.
– Не бойтесь одноглазого!
– Свобода!
– Мы тут власть!
– Футболку задери! – потребовал народ.
– Потом, – попыталась отмахнуться Штанина.
– Потом Кувалда придёт.
– Не придёт.
– Откуда ты знаешь?
– А давайте выясним, придёт он или нет? – предложила распалённая Штанина. – Давайте его позовём! – И прежде, чем изумлённый народ успел ответить, она повернулась к фюрерской башне и прокричала: – Эй, фюрер, иди сюда, если не боишься! Иди, поговорим! Предстань перед народом!
Форт изумлённо затих.
* * *– Люды и навы достаточно сдержанно отреагировали на арест Артёма Головина. И те, и другие заявили о разочаровании тем фактом, что столь известный в Тайном Городе чел оказался втянут в серьёзное преступление, и выразили уверенность, что приговор Головину будет вынесен на основании неопровержимых доказательств. Либо наши эксперты правы, и Тёмный Двор предпочел дистанцироваться от ставшего «токсичным» наёмника, либо началась активная подковёрная возня по его освобождению. А теперь поговорим о выборах, которые пройдут в Зелёном Доме…
Дагни, которая смотрела новости «Тиградком» по смартфону, убрала звук, вызвала на экран фото Артёма и негромко, но в чувством произнесла:
– Какой же ты идиот.
Наёмник промолчал.
Фотографию для публикации редакторы «Тиградком» подобрали «почти официальную»: Артём предстал на ней облачённым в тёмный пиджак и белую сорочку, девушка поймала себя на мысли, что фотография не столько официальная, сколько траурная, и, чтобы сбить накатившую грусть, повторила:
– Идиот.
Потому что не была уверена в том, что нужно делать дальше. Потому что простейшая, из трёх частей, операция, которую она рассматривала как мелкое, побочное мероприятие, вдруг стала для неё тяжким грузом.
Нет, не операция, а молодой
