— Послушай, — яростно бросив свою зубную щетку в стаканчик, жестко произнесла Ава, — я не собираюсь оправдываться за то, что у меня в последнее время много работы. Я тебя предупредила с самого начала, что на новом месте мне придется пахать за пятерых. А ты, между прочим, первый пообещал, что не будешь делать из моей занятности трагедию.
— Если бы только все было так просто, — уперев руки в край раковины, зло ответил Чарльз. — Но ты ведь на работу всю свою жизнь променяла. Ты только о ней и говоришь. О ней и своем начальнике. «Симмонс то, Симмонс се». Знаешь, как бесит?
— Я что тебе мало внимания уделяю? — возмутилась Ава. — Мы ужинаем вместе…
— Если только ты не приходишь ближе к ночи, — закатил глаза Чарльз. Хейз хотела бы вновь напомнить ему про свой жесткий график, но удержалась и продолжила гнуть свою линию.
— Мы завтракаем вместе, — загибая пальцы, попыталась перечислить она, но Линн снова ее перебил.
— Пять минут с утра, а потом ты на всех парах бежишь пить кофе со своими новыми «подружками» Бекки и Блэком, — напомнил он.
— Можно подумать, что у нас когда-то было иначе, — вспылила Хейз. — Сколько живем вместе, но каждое утро по будням омлет на скорую руку и кофе с собой. А ведь именно ты первый задал такой тон, потому что любишь пораньше в офис приходить, и нечего на меня пенять! К тому же вечера мы все равно вместе проводим.
— То есть разойтись по разным углам с компьютерами у нас теперь «совместным вечером» называется, — передразнил Чарльз. — Да дай бог, если с книгой на одном диване окажемся.
— По крайней мере у нас до сих пор есть секс, — не на шутку разозлилась Ава. — И даже, кто бы мог подумать, сессии по выходным! Если бы мне действительно было наплевать на наши отношения, то эти два пункта в первую очередь бы выпали из списка приоритетов.
— Ну, конечно, какая же мазохистка откажется от вибратора с функцией «садиста и доминанта»? Особенно после долго тяжелого дня в офисе, — вновь закатив глаза, язвительно поинтересовался Линн, что для Авы стало последней каплей.
— Да ты издеваешься что ли?! — заорала она в приступе гнева и тут же резко замолчала, когда Чарльз предостерегающе выставил перед ее носом указательный палец и прожег насквозь злым взглядом темных глаз.
— Не смей орать на меня, — пригрозил он и демонстративно вернулся в гостиную. Ава на минуту замерла, но быстро опомнилась, нервно потерла шею и, вновь воспылав праведным гневом, стремительно вышла из ванной. Чарльз уже успел устроиться в большом кресле с плеером в руках и, вальяжно сложив ноги на журнальном столике, выбирал песню. Весь его вид демонстрировал обиду, которая его охватила, и стойкое намерение с Авой больше не разговаривать. Но меньше всего Хейз хотелось идти спать одной будучи в соре с любимым, поэтому она через силу взяла себя в руки и попыталась достучаться до Линна.
— Чарли, пожалуйста, пойми, — более мягко, чем раньше начала она. — Да, чувства со временем становятся не такими яркими, как прежде, но ведь это нормально. Мы давно уже не влюбленная парочка. Мы живем вместе, и я очень тебя люблю. И да, я не думаю, что сейчас над нашими отношениями как-то особенно усердно нужно работать, достаточно их поддерживать. А вот моя карьера действительно требует огромной отдачи.
— Заладила ты со своей карьерой, — скривился Чарльз, скрестив руки на груди. — Пока за ней бегать будешь, все остальное в жизни потеряешь.
— Ну извини, если для меня действительно важно реализовать свои амбиции! — вновь не сдержавшись, выпалила Ава.
— А если у нас дети будут, что ты тогда делать станешь? — ядовито предположил Линн.
— Моя мама, будучи в разводе, умудрилась совмещать работу и воспитание двух дочерей, да еще и параллельно с адаптацией в другой стране, — не без гордости напомнила Хейз.
— Тот-то у вас с ней такие «замечательные» отношения, — едко подколол ее Чарльз.
— Допустим, — с большим трудом сумев удержаться от ответного оскорбления, процедила Ава. — Но от конфликтов в семье никто не застрахован. Зато с Эммой они прекрасно ладят, чем не могут похвастаться иные родители и дети. Не обязательно отдавать всего себя, все свои силы и время другому человеку, чтобы поддерживать с ним хорошие отношения. У каждого должна быть своя собственная жизнь тоже!
Почти выкрикнув последнюю фразу, Ава глубоко вздохнула и в порыве чувств села рядом с Чарльзом на колени, прижала к его животу руки и с надеждой на понимание заглянула ему в глаза.
— Чарли, пожалуйста, — взмолилась она. — Я люблю тебя, но мне очень важно хотя бы попытаться реализоваться как архитектор. Как бы сильно я ни работала, меньше я тебя любить никогда не перестану. Так почему же ты меня заставляешь вставать перед выбором и не можешь просто поддержать?
Чарльз ничего ей не ответил, только вставил в уши наушники, включил плеер и с подчеркнутым раздражением отвернулся. Минуту Ава с мольбой смотрела на него снизу вверх, но поняв, что разговор окончен, снова дала волю гневу.
— Отлично! — оскалилась она, резко поднявшись на ноги. — Вот только потом не пеняй на меня, коль сам ни на какой компромисс идти не желаешь.
С этими словами она подобрала полы домашнего халата, громкой поступью ушла в спальню и демонстративно захлопнула за собой дверь.
Полночи она не спала, прислушиваясь к звукам в квартире, но Чарльз к ней так и не пришел. Он спал в гостиной на диване, а Ава едва сдерживалась от того, чтобы не заплакать или еще хуже, пойти к нему мириться. Не она была виновата в их ссоре. Она и так многое делала для их отношений, несмотря на работу. Честно выполняла свою часть домашних хлопот, слушала Чарльза, обсуждала с ним его проблемы и делилась своими. Но разве кто-то виноват, что нынче все, что происходило нового в ее жизни так или иначе было тесно связанно с карьерой? Ничего удивительно, что Ава только о ней и говорила, потому что всем остальным ее интересам и впрямь пришлось потесниться.
Кроме, пожалуй, Темы. И нет, Хейз никогда не воспринимала Чарльза как объект для любовных утех. Она любила своего Господина. Она многое для него делала, а не только лежала на постели связанная по рукам и ногам, принимая внимание Хозяина и ничего не отдавая взамен, хотя часто ей приходилось собирать последние остатки растраченных в офисе и на стройке сил, чтобы держаться под его натиском. Вот и получалась, что она хотела играть, но слишком уставала, и только любовь к Господину, к Чарльзу, помогала ей не расклеиваться. Поэтому все его претензии звучали для нее вдвойне
