— Оу, лабиринты, — заметила она, рассматривая черно-белую замысловатую схему, имевшую форму восьмиугольника с шестиугольными бастионами.
— Это схема лабиринта Рейнского собора. От него Умберт Эко отталкивался, создавая свою таинственную библиотеку для «Имя розы», — пояснила Ава и, погрузившись в воспоминания, с любовью посмотрела на изображение лабиринта. — Сэм каждый учебный год начинал с цитаты из этого романа о важности архитектуры…
Она хотела продолжить свою мысль, возможно даже вспомнить и процитировать строки из романа, но непроизнесенные слова ни с того ни с сего так и не сорвались с губ и мгновенно растворились, потонув в вырвавшихся из глубин затаенных чувствах.
Ава очень не хотела вспоминать о Сэме, тем более под Рождество, и гнала от себя все мысли о нем, воспоминания о предыдущих проведенных вместе праздниках и осознание того, что больше таких счастливых моментов с ним и с Мартой у нее больше не будет никогда.
А ведь полиция так не нашла виновного, и чем больше времени проходило, тем серьезнее Ава задумывалась о том, не ошиблись ли они сами в своих предположениях? И без того с огромным трудом удавалось поверить в то, что Сэма — старого доброго и всегда понимающего Сэма — кто-то мог убить, и особенно тяжело из-за того, что полицейские не нашли даже подозреваемых. От того с каждым днем все правдоподобнее становилась мысль, что, возможно, не было никакого убийства и улики поняли не так, как совсем неправильно интерпретировали обстоятельства преступлений в аббатстве герои «Имени розы», по ошибке приняв их за знамения Апокалипсиса. Ведь и их домыслы в конечном итоге казались весьма правдоподобными и реалистичными до самого последнего момента, пока не открылась куда более приземлённая и прозаичная причина творящегося вокруг зла.
К тому же убийство — это что-то, что происходит в книгах и кино, о чем пишут в газетах и рассказывают в новостях, но никак не стыкуется с объективной реальностью. А когда-то нечто подобное происходит взаправду, разум до последнего не готов принять случившееся, тем более без веских доказательств. Без виновных, на которых показали перстом.
Заметив, как погрустнела и помрачнела Ава, Эмма неловко замялась и попыталась отвлечь сестру на что-нибудь позитивное. С преувеличенной бодростью она принялась перебирать другие книги на стеллаже, выбирая самые на свой взгляд интересные.
— Может быть, ты подаришь мистеру Риду что-нибудь про архитектуру или дизайн? Чью-нибудь биографию или альбом работ? — предложила она. — Уверена, каким бы начитанным он ни был, в этом ты точно разбираешься лучше него и сможешь чем-нибудь удивить.
— Мысль, конечно, дельная, — старательно отвлекшись от тяжелых мыслей, протянула Ава и окинула новым взглядом полки с книгами. — Но мне бы все-таки хотелось подарить что-то более значимое для него…
«Для нас», — мелькнуло у нее в голове, но, к счастью, не сорвалось с языка. Хоть и неприятно напомнило о том, что рано или поздно, так или иначе Эмме придется обо всем узнать. Но не сегодня и даже не в ближайшее время. Рождество не время для конфликтов, которые, наверняка, последуют.
Потратив время на то, чтобы найти что-то подходящее в подарок для Роберта, Ава так и не отыскала ничего толкового. Она выбрала несколько книг, но все никак не могла решить, подходят ли они в качестве подарка, тем более на первое Рождество любимому человеку. Она совсем опустила руки и в отчаянии углубилась дальше в магазин, пытаясь найти хоть что-нибудь, как взгляд ее наткнулся на неприметный стеллаж со старыми потрепанными книгами — те из букинистических изданий, которые сохранились не в самом лучшем виде, и раздавались почти даром. На самой нижней полке стеллажа стояла пара картонных коробок с совсем уж плохими и разваливающимися экземплярами. Заметив имена авторов на обложках, Ава заинтересованно присела на корточки и принялась копаться в распустившихся едва ли не на отдельные пожелтевшие от времени и порванные страницы книгах.
— Подозреваю, что у тебя, кажется, возникла какая-то интересная идея, — медленно протянула Эмма, заинтригованно наблюдая за сестрой.
— Правильно понимаешь, — с улыбкой ответила та.
— И в чем она заключается? — высоко вскинула бровь старшая.
— В цитатах, — коротко произнесла Ава и с трепетом сжала выбранные из общей кучи несколько книжек, объединенных одним автором — Фрэнсисом Скоттом Фицджеральдом.
Первым в череде праздничных вечеринок и встреч по обыкновению стоял корпоратив в «Форд и партнеры», который по традиции проходил без яркой шумихи, но душевно и почти по-семейному. Все стены украсили пышной мишурой и разноцветными гирляндами, и почти на каждом рабочем столе стояла то маленькая елочка, то фигурка Санта-Клауса, шар со снегом или иной рождественский сувенир. Под самую любимую в коллективе песню Джорджа Майкла «Last Christmas» и лично обожаемые самим Фордом хиты ABBA коллеги непринужденно болтали, потягивали пунш и шампанское и обменивались небольшими подарками. Вечер проходил в теплой и непринужденной атмосфере, хотя Ава до последнего боялась, как бы чего не случилось. А все из-за Блэка.
После неудавшегося свидания они с ним почти не разговаривали, только по работе. Единственный раза, когда Ава попыталась объясниться с Виктором и разрешить неловкую ситуацию мирно, мужчина даже не дал ей толком договорить, сказал, что все понимает и не ждет никаких извинений.
— Что было, то прошло, — подытожил он тогда, но при этом говорил и выглядел не в пример своим словам подавленно и устало. Видя, в каком он состоянии, Ава еще сильнее почувствовала себя виноватой, но больше поговорить с Блэком ей так и не удалось. Он избегал всех разговоров, которые не касались бы работы, и по возможности старался не попадаться Хейз на глаза, что довольно сильно ее беспокоило, пускай она и старалась убедить себя, что ничего в сущности ему не должна, чтобы так переживать.
Впрочем, где-то за неделю до корпоратива она заметила, что настроение его исправилось, он снова стал выглядеть бодрым и вполне довольным жизнью, и совесть с облегчением перестала ее мучить. Ровно до того момента, как в самом начале офисной вечеринки Ава не увидела Блэка с тоскливым видом стоящего в одиночестве у окна со стаканом
