Было видно, что третий в строю японский бронепалубник также находится под частыми накрытиями. Но кто по нему стрелял, поначалу видно не было. Однако вскоре с «Бородино» разглядели в дыму «Донского», вставшего на пути адмиралу Уриу и медленно двигавшегося навстречу. Он-то и бил так часто по третьему из шедших ему в правый борт японских легких крейсеров.
К 12:00 броненосцы почти нагнали головного «Якумо», вынужденного еще больше сбавить ход, чтобы не выскочить на мины. Не успевая обогнуть заграждение, не подставив свой борт под таранный удар, Номото был вынужден почти совсем застопорить машину, собираясь затем принять влево и проскочить у Рожественского под кормой.
Дистанция в этот момент не превышала семи кабельтовых, и все пушки с обеих сторон работали на пределе своих возможностей. Когда «Якумо» оказался на траверзе «Бородино», он наконец начал ворочать на запад, чтобы обойти заграждение. В этот момент японский флагман получил несколько особенно удачных продольных залпов, плотно легших в носовую часть. После яркой вспышки, отлетел в море ствол левого орудия его первой башни, вероятно, перебитый прямым попаданием, после чего она больше не стреляла.
Одновременно с этим с наших и японских главных сил увидели, как после очередного попадания с одного из русских броненосцев на приближавшемся к ним с запада «Касаги», головном в отряде контр-адмирала Уриу, начался мощный пожар в районе командирского мостика. В первые секунды крейсер буквально потонул в дыму, но вскоре показался вновь, истекая паром из первой трубы. С него продолжали стрелять только пара орудий на корме, но явно не прицельно. Почти сразу после этого он резко отвернул на северо-запад, уводя весь свой отряд от Цусимы.
Тем временем, перетерпев несколько неприятных минут, стоя носом к противнику почти без возможности маневра, японская колонна снова начала ускоряться, идя теперь строго на запад и обстреляв оба русских броненосца вдогонку полными бортовыми залпами из орудий непострадавшего в бою правого борта продольным огнем.
Разворот главных японских сил к западу и начатый ими отход открыл скрывавшиеся в их тени истребители третьего отряда и миноносцы из девятого. Вырвавшиеся вперед больше чем на полмили четырехтрубные истребители уже обогнули мыс Гоосаки, быстро нырнув в дым и благополучно избежав обстрела. Под огонь попали только четыре миноносца. Но несколько залпов, в спешке выпушенных по ним, также не дали никакого видимого результата.
С наших броненосцев казалось, что оба эти японских минных отряда благополучно проскочили в пролив, откуда легко теперь могли добраться до рейда Озаки. Дальше их мог задержать только «Мономах», но насколько он сейчас боеспособен, было неизвестно. К тому же эти два отряда были не единственными, кому удалось пройти сквозь русские заслоны. О том, что части миноносцев с севера также удалось прорваться в Цусима-зунд, сообщили фонарем с «Донского».
Поскольку японские крейсера явно отступали, освобождая поле боя своим легким силам, других целей поблизости не оказалось. В то же время из-за дыма доносилась частая стрельба, свидетельствовавшая о накале шедшего там боя, и Рожественский решил оказать поддержку вспомогательным крейсерам, которые должны были охранять стоянки во внутренней акватории. Повинуясь сигналу с флагмана, готовились преследовать прорвавшиеся миноносцы всеми наличными силами.
В 12:06 оба русских эскадренных броненосца, соединившись с подошедшим с севера «Донским», снизили ход, начав маневрировать, чтобы встать на курс, ведущий в средний фарватер, намереваясь идти в Цусима-зунд. Они продолжали часто стрелять на оба борта по отходившим японским крейсерам. К этому времени их уже почти не было видно за дымом.
Но, как почти сразу выяснилось, это еще совершенно не гарантировало безопасность. Попадание, полученное «Бородино» именно в этот момент, едва полностью не лишило броненосец хода. Рыскнув в сторону, он перегородил фарватер, вынудив застопорить ход шедшего следом «Орла». Скучившиеся у среднего прохода между минными полями броненосцы не дали возможности войти в Цусима-зунд и «Донскому».
* * *Из-за густого шлейфа дыма от горевших фортов с «Мономаха» не видели ничего западнее мыса Гоосаки. Вход в Цусима-зунд также был почти наглухо закрыт дымом с угольных складов. Только иногда в нем открывались небольшие просветы. Зато с приткнувшегося к скалам крейсера прекрасно слышали грохот канонады, накатывавшейся с юго-запада, и частое тукание скорострелок с севера.
Затем где-то на севере, в сплошном дыму, трижды взвыла корабельная сирена, предупреждая об опасности минной атаки, но никого по-прежнему не было видно. Затем оттуда же донеслись три коротких гудка, обозначавшие: «Я свой! По мне не стрелять!» По приказу старшего офицера кормовые плутонги держали под прицелом северные румбы, а все остальные орудия развернули на запад, ожидая появления противника из-за ближайшего мыса.
Когда из серой мути у Гоосаки начали проступать неясные контуры быстро приближавшихся истребителей, оставалось лишь немного довернуть орудия и поймать их в прицелы. Дальнейшее было делом техники. Опытные артиллеристы старого крейсера из учебного артиллерийского отряда кинжальным огнем всего за минуту остановили «Инадзумо» и «Синономе», добившись по нескольку попаданий в каждого, в том числе и шестидюймовыми снарядами. Истребители выбросили пар и лишились хода. Но остальные два на большой скорости проскочили севернее, обстреляв сидевший на отмели крейсер из пушек.
В 12:03 они уже огибали мыс Эбошизаки и какой-то горящий пароход под ним, готовясь выбирать цели для своих торпед среди уже видимых на рейде Озаки русских транспортов. Но в этот момент слева их внезапно атаковали пять владивостокских номерных миноносцев, а восточнее мыса Эбошизаки, прямо из дыма с минимальной дистанции, часто засверкали вспышки скорострелок. Этот огонь из дыма был очень точным. При этом было не видно, кто стреляет. А с рейда Озаки начали бить «Кубань» и «Урал», бывшие ближе всех ко входу.
Оказавшись вновь под кинжальным и перекрестным огнем, японцы растерялись. Головной «Акебоно» сразу получил несколько снарядов и потерял управление, покатившись вправо с боевого курса. Боевая рубка была разбита прямым попаданием, и все, кто там был, вероятно, погибли.
Шедший следом последний истребитель отряда «Усугумо» развернулся под обстрелом со всех сторон и скрылся в дыму, также не избежав новых повреждений. После этого продолжать атаку в одиночку, имея разбитые минные аппараты с так и не израсходованными торпедами, почти все выведенные из строя орудия и большие потери в людях, смысла уже не было.
Поскольку машины не пострадали, он смог выскочить обратно, уклоняясь от любой тени, появлявшейся поблизости. При этом, не имея ни одного целого компаса и не видя берега, он потерял ориентировку и благополучно прошел через минное поле, даже не зная об этом.
Уже после войны, сопоставляя наши и японские документы, выяснилось, что примерно в это время с воздушного шара «Уссури» видели двухтрубный истребитель на северном минном заграждении, отходивший большим ходом на северо-запад. Других кораблей – ни наших, ни японских – поблизости видно не было.
Выкатившиеся из-за Гоосаки следом за истребителями миноносцы девятого отряда слышали стрельбу впереди и приготовили к выстрелу минные аппараты. Но с них все еще не видели за дымом ни своего противника, ни что стало с первой четверкой, ворвавшейся в пролив. Ориентируясь по едва видимому справа берегу, они шли вперед, развернув аппараты на оба борта.
Видимость улучшилась внезапно, и сразу же с миноносцев разглядели
