Неожиданно его окутало облако пара, которое пронзил маленький паровозик. Сверху у него виднелась высокая труба, с боков – быстро вращающиеся рычаги, а спереди – ограждающий щиток в форме совочка, как сиденье на «Машине различий». Чарльз Брюквидж счастливо улыбнулся, а из-под стола вынырнули три маленькие головы в красных шапочках.
– Это мое новое изобретение! – воскликнул он. – Я назвал его кексоотражатель. Уверен, вашему отцу понравится… Нет-нет, рано еще, – добавил он, обращаясь к Уильяму, Хису и Робинсону. – Я скажу, когда.
Ада перевела взгляд на другой конец стола. Ее отец смотрел прямо на доктора Брюквиджа и нимало не улыбался.
Паровозик преодолел виадук и медленно запыхтел вдоль стола. За ним ползли вагончики, на которой стояла первая перемена блюд миссис У’Бью: константинопольские артишоки, томленые рожки в соусе из нежалейки и большая супница с грянуллской болтушкой.
За столом слышался только лязг ножей и вилок, с помощью которых гости накладывали себе кушанья.
Сливси пихнул локтем Уильяма Брюквиджа в тот самый момент, когда тот накладывал себе в тарелку добрую порцию томленых рожко́в.
– А где сестры Вотте? – спросила Ада у Эмили.
– Они ужинают с братом в его комнате, – ответила та. Голос ее звучал встревоженно. – Они очень из-за него беспокоятся.
Эмили бросила взгляд на Сливси, который, хохоча, кидался ракушками-рожками в обезьянок.
– Мы обязаны помочь, – заключила она.
Паровозик скрылся в кухонном люке, и через несколько мгновений лязг на кухне возобновился с удвоенной силой.
– Скажите, доктор, – сказал лорд Гот, откидываясь на спинку кресла, – как далеко продвинулась ваша работа над вычислительной машиной?
Доктор Брюквидж сглотнул грянуллскую болтушку.
– Я назвал ее «Звездчатый разум», – сказал он с гордостью. – Но вы же знаете, как обычно движется работа над научными изобретениями: медленно и с трудом…[10]
– Право, доктор, дрессировка приматов весьма отвлекает вас от работы, – продолжал лорд Гот, не сводя строгого взгляда с обезьянок. – Не говоря уж о том, что она ставит под угрозу безопасность моих гостей.
Рядом с ним преподобный Торвиль пытался одной рукой справиться с константинопольским
артишоком, поскольку вторая рука была у него на перевязи.
– Ах да, банановая кожура… – Доктор Брюквидж покраснел. – Какое досадное недоразумение…
– Как и идея завести мою дочь на постоялый двор, – ледяным голосом продолжил лорд Гот.
– Отец, я же объясняла… – начала Ада, но лорд Гот остановил ее движением руки.
– Я не сержусь, – сказал он. – Я просто очень разочарован.
Он повернулся к графине Пэппи Куцци-Чуллок с Пальцем Християном Андерсеном и улыбнулся.
– Ну-с, как вам наши затеи сельской простоты? – спросил он, в то время как паровозик снова показался из кухонного люка. На сей раз он катился быстрее, выпускал облако пара пышнее и волочил за собой целый состав. В него входили: пирог с болотной курицей, пирог с голубями, пирог с ржанкой (каждый последующий – больше предыдущего), затем: запеченный кролик, паштет из зайца и заливное из гуся на огромных блюдах.
Уильям Проснись Теккерей учтиво помог Домили Дикинсон и Джордж Элиот, когда паровозик поравнялся с ними, но не сумел избежать того, чтобы не забрызгать Плейн Остин неловким движением ложки, полной заливной гусятины.
– Все знают, что сотрапезник с пятнами еды пребывает в поисках салфетки! – сказала она отчетливо.
Сливси радовался на всю катушку. Когда паровозик, набирая скорость, промчался мимо него, он сграбастал бо́льшую часть пирога из болотных куриц.
– Улетный хавчик! – закричал он, увлеченно осыпа́я Уильяма крошками.
Паровозик снова исчез в люке.
– Мой дорогой лорд Гот, – провозгласил доктор Брюквидж, вставая и призывая к тишине постукиванием ложечки по своему бокалу, – и многоуважаемые гости, позвольте мне продемонстрировать мое последнее изобретение…
Он повернулся к обезьянкам:
– Пора!
Уильям, Хис и Робинсон вскочили на стол и принялись расставлять на путях, напротив каждого из гостей, по маленькому кексу.
Пыхтение сделалось громче, и паровозик показался из кухонного люка. Теперь он двигался еще быстрее и тащил за собой вереницу плошек с соусами из малины, карамели и белого шоколада. Преодолев виадук, паровозик выехал на стол и поддел кексоотражателем первый кекс. Тот взмыл в воздух и плюхнулся точнехонько в горшочек. Схватив ложку, Домили Дикинсон подцепила ею пропитавшийся малиновым соусом кекс и перенесла его на свою тарелку с пудингом. Кексоотражатель подцепил второй, третий и последующие кексы, те так же планировали в соусники, и гости уже знали, как с ними поступить. Лорд Гот, похоже, был впечатлен. Паровозик бежал дальше вдоль стола. Сливси сгреб три кекса разом и со смехом запульнул ими в обезьянок.
– Восхитительно, – заявила Ада, пробуя кекс, покрытый белым шоколадом. – И так остроумно.
– Пожалуй… – сказал доктор Брюквидж задумчиво, провожая глазами паровозик, который, все убыстряясь, скрылся наконец из столовой. – Но, пожалуй, нужно еще кое-что поправить…
Издалека послышались возня, крики и грохот посуды о каменный пол. Над шумом взмыл голос миссис У’Бью:
– Живо, сырная перемена! Пошел!
Через несколько мгновений паровозик стремительно выскочил из люка, взлетел на виадук и понесся к столу, опасно раскачиваясь. В этот раз на погрузочные платформы были вперемешку уложены шарики горгондзолы, брусочки «Голубого громмера» с «Великолепным чеддером» и клинышки «Уэссекскского пикантного». Шпажки для накалывания сыров стояли отдельно позади, собранные в ко́злы.
– Остерегись! – вскричал сэр Вальтер Жжот.
На первом же повороте несколько тележек перевернулись, сырные брусочки и шарики взлетели в воздух.
– Все знают, что… оп!
Плейн Остин не успела закончить фразу, поскольку рот ей запечатал кусок мягкого «Голубого громмера».
– Сдаюсь, – пискнула Домили Дикинсон, ныряя под стол, чтобы спастись от горгондзольного дождя.
Лорд Гот учтиво прикрыл графиню Пэппи Куцци-Чуллок поднятой рукой от наполнивших воздух сырных шпажек.
Несясь слишком быстро, паровозик не вписался в следующий поворот, соскочил со стола и грохнулся об пол, укутавшись облаком пара. Тележки последовали за ним, и оставшиеся сыры расплавились в жаре парового котла.
– Фондю «Фиаско»! – провозгласил Уильям Проснись Теккерей.
Сливси ткнул палец в расплавленный сыр, с чувством облизал его и засмеялся:
– Улетная сырная авария!
Лорд Гот стряхнул сырные шпажки со своей тщательно уложенной шевелюры и поднялся из-за стола со всем достоинством, какое только смог собрать.
– Я ничего не понимаю… – бормотал доктор Брюквидж, счищая с разбившегося паровозика клейкие нити горгондзолы. – Я отчетливо помню, что установил регулятор скорости на «Обед». А кто-то, – он указал на рычажок – перевел его на «Фастфуд».
– Доктор Брюквидж, – произнес лорд Гот.
Его голос был тих и спокоен, но Ада по глазам понимала, что он в ярости. Он извлек сырную шпажку из-за уха и швырнул ее об пол.
– Это последняя шпажка.
Глава одиннадцатая
– Что это было? – спросила Эмили, поглубже забираясь под одеяла.
А было вот
