Она вздрогнула.
– Миссис У’Бью приметила и вообразила себе, что мы играли в футбол в коридоре после отбоя. И вышла на тропу войны…
Руби передала ложку Артуру Халфорду.
– Не хочу никого пугать, – сказал он, – но прошлой ночью я выглянул из окошка моей комнаты над гаражами и увидел, как что-то ползло через двор мастерской. Что-то горбатое, лохматое и укутанное в шарф. Такой, как у вашего друга Сливси.
Ада приняла у Артура деревянную ложку.
– Кингсли показал мне сегодня утром следы, – сказала она, переводя взгляд с одного залитого лунным светом лица на другое. – Я полагаю, Чердачному клубу следует присмотреться к Сливси попристальнее, – закончила она тихо.
Глава девятая
Тема нашей литературно-собачьей выставки – Рождество! – провозгласил Пальц Християн Андерсен. Потом приставил руки к голове, растопырил свои длиннющие пальцы и хихикнул: «Оленьи пальцы!»
Утром беговельные механики под бдительным оком Мальзельо вынесли из библиотеки крылатые кресла. Теперь, когда все сошлись здесь в вечерних сумерках, Ада увидела, что в центре, на огромный персидский ковер, водружена большая деревянная бочка, наполненная землей, а в центре бочки высажена елочка из Грянул-Громского парка – маленькая, но идеальной формы.
– Игрушки! – воскликнул Пальц Християн. – Где мои елочные игрушки?
– Вот они, в летучем сундуке, – ответила графиня Куцци-Чуллок.
Она кивнула Артуру Халфорду и Кингсли-трубочисту (концы ее длинных кос рассекли воздух), те ухватились с двух сторон за ручки большого сундука и поставили его под дерево.
– А почему он называется летучим сундуком? – поинтересовалась Ада у стоящих рядом с ней на краешке ковра Эмили и сестер Вотте.
– Потому что он прибыл на воздушном шаре из самой Турции, – объяснил Пальц Християн Андерсен. – Потрясающая история – расскажу при случае. Ну-с, что у нас здесь…
Он открыл сундук и залез в него по плечи. Когда же он вытащил наружу свои огромные ладони, они были полны переливающимися шариками с блестками, спиралями и снежинками. Приплясывая вокруг елочки, он принялся обвешивать ее игрушками. Пальцы его так и мелькали.
– В моей стране, – пояснил он, – слишком холодно, чтобы идти из дому к елке. Так что мы приносим елку в дом!
Он снова повернулся к сундуку и вытащил из него мотки блестящих ленточек и обмотал ими маленькое деревце. Затем – полные пригоршни свечечек, которые он привязал к тоненьким веточкам.
За ними последовали маленькие пакетики, миниатюрные полосатые карамельки и сахарные фигурки в золотых фантиках.
– И мы создаем праздничное настроение, украшая это деревце, символ леса. Наступит день, когда все начнут украшать рождественскую елку подобным образом![9]
Он отступил на шаг и оглядел свою работу. Маленькое деревце полностью скрылось под напластованиями пестрых, сверкающих, переливающихся украшений. Запустив руки в сундук последний раз, Пальц Християн извлек из него куколку в бело-голубом платьице, с непропорционально большой головой на пружинке. Затем осторожно поместил ее на самую верхушку елочки и дождался, когда она перестанет качаться. Затем отступил на шаг и провозгласил:
– Эльза – снежная королева!
Участники литературно-собачьей выставки, чье внимание уже полностью переключилось на книжные полки, подняли взгляды от кожаных переплетов выбранных ими книг и вежливо поаплодировали. Собаки у их ног застучали хвостами по ковру. От дверей на украшенную елочку с интересом поглядывал Мальзельо, крепко держа за ошейники Бель и Себастиана.
– Грянул-Громская литературно-собачья выставка состоится завтра вечером здесь, в большой библиотеке, – объявил лорд Гот, наблюдавший за происходящим от каминной доски. Он выглядел необыкновенно серьезным и, как показалось Аде, избегал встречаться с ней глазами. – Графиня Пэппи Куцци-Чуллок и Пальц Християн Андерсен будут судьями, – продолжил он.
– Конкурс состоит из трех раундов, – заявила графиня Пэппи, поглаживая своего лапландского лэпдога Шмыга. – Первый раунд – но́ска, второй – музыкальный променад…
– А третий – прыжки, – радостно закончил Пальц Християн Андерсен, пошевеливая пальцами.
Эльза на верхушке елки закачала своей большой головой, и из кармана Пальца Християна показалась маленькая головка Йорика.
Сестры Вотте радостно взвизгнули и окружили его. Андерсен уселся на свой летучий сундук, и сестры принялись по очереди гладить Йорика малой датской породы.
– А известна ли вам история о том, – произнес Пальц Християн Андерсен, раскрывая пальцы в эффектном жесте, – как несдержанный молодой человек с болот сошелся с дюжей молодой квартирной хозяйкой в страстном споре о квартирной плате?
Сестры Вотте покачали головами.
– Однажды давным-давно… – начал Пальц Християн и завернул такую длинную и захватывающую историю, что сестры Вотте не могли пошевелиться от восхищения.
Мальзельо тем временем подобрался к елочке поближе, и Ада готова была поклясться, что несколько игрушек перекочевало в его карман.
Она совсем уж собиралась поинтересоваться у него, что это значит, как вдруг дверь в дальнем конце библиотеки отворилась и одна из обезьянок вошла в комнату. Ада бросила взгляд вбок – не заметил ли ее отец? Но лорд Гот был слишком увлечен беседой с графиней Пэппи Куцци-Чуллок, ласкавшей своего Шмыга. Ада подтолкнула Эмили, и обе они уставились на обезьянку, облаченную в свитер, который Ада ей связала. Она проскользнула к окну, вскарабкалась по нему и исчезла за занавеской. А через несколько мгновений снова появилась, жуя банан. Затем проскочила к двери и была такова, но в открытую ею дверь тут же ввалился Уильям Брюквидж, поддерживая растрепанного Брамбла Вотте.
– Да не собирался я в комнатный футбол играть! – оправдывался Брамбл, пока Уильям усаживал его на нижнюю ступеньку стремянки. – Сливси слишком увлекся и порвал футбольный мяч. А потом спихнул меня с лестницы.
Уильям нервно оглянулся.
– Если ты не возражаешь, я бы лучше поужинал в своей комнате, – промямлил Брамбл. – Что-то я неспокоен.
– Тебе же сказано было следить за Сливси! – накинулась Эмили на брата.
Уильям немедленно принял цвет кожаных переплетов, перед которыми стоял.
– Сказать-то легко… – ответил он.
И тут в библиотеку тихонько просочился преподобный Торвиль и двинулся к лорду Готу.
– Позвольте поблагодарить вас за приглашение на ужин… – начал он церемонно и тут же добавил другим голосом:
– Уй-й-й-я!!!
Его нога заскользила на брошенной банановой кожуре, и преподобный грохнулся оземь.
Лорд Гот, Ада, Кингсли и Артур бросились к нему и помогли подняться на ноги.
Лорд Гот поднял банановую шкурку и взглянул на Аду.
– Нет, мне все-таки придется перемолвиться словечком с добрым доктором, – сказал он с нажимом.
Глава десятая
– Милорд! Дамы, романисты и поэт! – провозгласил Мальзельо скрипучим голосом. – Ужинать подано!
Все упомянутые расселись вокруг огромного стола в паровой обеденной зале Грянул-Гром-Холла. Игрушечная железнодорожная колея вела из украшенного коринфским портиком служебного люка у дальней стены через виадук к обеденному столу. Там она делала широкую петлю и через тот же люк уходила обратно на кухню. По этой колее ездил маленький паровозик, тянувший за собой тележки, наполненные блюдами с плит и столов миссис У’Бью, так что обедающие могли сами угощаться, пока паровозик медленно проползал мимо них.
Чарльз Брюквидж, который сидел на дальнем конце
