Одно только предположение союза с Гаем Дамора казалось Йонасу чем-то кошмарным. И Ник, и Оливия, и все прочие не проронили и слова, но было видно, что и они шокированы.
— Да? — голос Феликса больше походил на сухой рык — будто загнанный зверь внезапно решил порвать тишину в клочья. — Это вы решили после того, как позволили Амаре свалить на меня вину в убийстве её семьи?
Король изогнул тёмную бровь и бросил взгляд на Феликса.
— О, я никогда не позволял Амаре ничего, всё, что она натворила — её решение. К тому же, слишком поздно было вмешиваться, когда всё случилось. Мне сообщили, что ты мёртв, иначе, думаю, я бы сделал всё возможное, чтобы смягчить твою участь.
Феликс упрямо смотрел на него, а в его единственном глазе пылала лютая, холодная злоба.
— Разумеется, Ваше Величество! Как жаль, что я привык сомневаться в вас.
Король устало вздохнул и вновь обратился к Йонасу:
— Вот у тебя-то и есть причины меня ненавидеть. Но стоит выслушать меня и понять, что вместе мы — сила, а враг у нас нынче общий. И это Амара Кортас.
— О, вы о вашей несравненной супруге, — выдавил из себя Йонас.
— Это просто необходимость. Не сомневаюсь, что она уже планирует меня убить, учитывая то, что она уже контролирует Митику, да и солдат у неё куда больше. Посему мне придётся исправлять некоторые свои ошибки, пока есть силы — например, выдворить отсюда Амару.
— Неплохое начало, — позволил себе отметить Йонас.
Король медленно шагнул вперёд, поморщился, будто бы движение вызывало у него жуткую боль, и протянул руку.
— Ну так что же, отложим наши разногласия, пока не достигнем цели?
Если бы Йонас не был столь шокирован, он бы рассмеялся. Кровавый король — тот самый, что обвинил его в убийстве Альтии! — предлагал ему союз.
Йонас обернулся на остальных, что всё так же глядели на короля. Лица Ника и Клео были бледны, Феликс скривился от отвращения. Оливия оставалась бесстрастной, как и всегда, а Энцо, страж Клео, положил руку на рукоять меча. И только Магнус откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, склонил голову набок, будто созерцая, что ж будет дальше.
Йонас наконец-то сжал руку короля и посмотрел ему в глаза.
— Ну что же, Ваше Величество? — он поднялся — и вонзил драгоценный кинжал в его сердце. — Ты, лживая тварь, наконец-то доберёшься до Тёмных Земель…
Король слабо хмыкнул, преодолевая мучительную боль, но Йонас вжимал нож всё глубже и глубже, пока Гай не отшатнулся.
Йонас услышал тихое, торжествующее восклицание Ника, прежде чем Энцо рухнул на него, толкая на пол — а через мгновение Феликс потянулся к королевскому стражу. Кто-то ещё потянул Йонаса на себя, заставляя его встать, вспыхнули светлые волосы Клео — она бросилась на защиту Йонаса. И только Магнус просто стоял и смотрел на своего отца, и Оливия созерцала, что же будет с Йонасом — она никогда не вмешивалась, пока ему не грозила смертельная опасность.
Ярость Йонаса, его ненависть к королю пылали в его жилах. И он не чувствовал и капли сожаления, глядя на лежащего на полу мужчину.
У него появился шанс — и он воспользовался им.
— Видишь, — он бросил взгляд на Магнуса. — Я всегда сдерживаю свои обещания!
— Да, я вижу, — Магнус вновь посмотрел на своего отца, но скорее с любопытством, чем с удовлетворением. — Позор, что ты до сих пор этого не сделал.
— Что ж ты имеешь в виду? — Йонас не понимал, почему же принц был столь разочарован. Он выполнял, в конце концов, его заказ, наконец-то сделал то, за что Магнус отпустил его в Крешию.
— Мило, уведи Йонаса наверх, — проронила Клео, обращаясь к незнакомому стражнику.
— Он убил короля! — прошипел тот.
— Нет, — отмахнулся Магнус. — Смерть всегда занята, стоит только ей приняться за моего отца!
— Йонас… Ты только посмотри на него! — прошептал Феликс.
Король Гай уже не лежал, окровавленный, на полу. Он уже стоял на коленях, и кровь стекала по рукояти кинжала, торчавшей из его груди.
И он смотрел на Йонаса.
— Он не мёртв, — прошептал Ник, недоверчиво мотая головой. — Но почему?!
Как-то неожиданно, до неестественности быстро король Гай сжал рукоятку кинжала. Все ещё глядя на Йонаса, он выдернул лезвие из своей груди, заревев от боли и своих сил, и то рухнуло на пол — король лишь прижал ладонь к своей ране.
— Чары… — прошептал Йонас.
— О, какая проницательность! — закатил глаза Магнус. — Как ты мог это заметить?
— Но что происходит?!
— Отпусти мятежника, — бросил Магнус Мило. — Не могу говорит с тем, кто валяется на земле.
Мило наконец-то отпустил его руку — и Йонас моментально вскочил на ноги, бросил на Магнуса осуждающий взгляд, а после непонимающе воззрился на Клео. Но та была холодна и равнодушна — не испугана и не удивлена, — а Магнус всё ещё исполнен пренебрежения.
— Замечательно, — проронил принц. — Я постараюсь говорить коротко. Много лет назад он выпил зелье, зелье, что позволяло ему пережить самые страшные роковые удары судьбы — не навсегда, но на некоторое время, чтобы продержаться до лекарства.
— Не уверена, что именно так оно работает, — терпеливо поправила его Клео.
Магнус вздохнул и лишь указал на своего отца.
— Ну, похоже, правда?
— Возможно. Пресветлая Богиня, Йонас, откуда у тебя кинжал Эрона? — ошеломлённо спросила Клео, только сейчас узревшая оружие. — Ты и вправду держал при себе это жуткое оружие всё это время?!
— Ответь на мой вопрос, — он ответил более резко, чем следовало обращаться к принцессе — ведь он так тосковал по ней… Но кем же надо быть, чтобы даже после смертельного удара не умереть?
— Ты не убил короля, — холодно ответила Клео, — потому что он уже встретил смерть несколько дней назад.
Йонас отчаянно пытался понять, что происходит — но отвлёкся на женщину, спускающуюся вниз по ступенькам. Она была достаточно стара, с морщинами вокруг глаз, в тёмно-сером плаще, того же цвета, что и её волосы. Она смотрела на всех спокойно и ровно — пока наконец-то её взгляд не скользнул по Гаю.
Она смотрела на него лишь мгновенье — прежде чем уставилась на Йонаса.
— Это ты сделал с моим сыном?!
Его руки вдруг задрожали, и всё тело будто бы содрогнулось от жуткой ярости в его голосе.
Её сын?
— Всё хорошо, — тяжело дыша, проронил король, хватаясь за руку женщины, бросившейся к нему.
— Отнюдь не хорошо! — она вновь посмотрела на Йонаса, будто бы превращала его в лёд. — Как ты смел пытаться убить своего короля?
— Он не мой король! — прорычал Йонас, отбрасывая в сторону свои слабости и сомнения. — Он убил моих друзей в своей нечестной, кровавой войне, казнил их за то, что они отказались склониться перед ним, поработил мой народ, дабы построить
