— Учитывая то, что теперь я знаю о Родиче Огня, императрица не такая уж и большая беда, правда?
Люция только опустила шар обратно в карман.
— Амара — угроза, она уже не раз продемонстрировала это. Вот только Каян куда хуже. Думаю, в сто раз хуже, чем я, мятежник. Видишь ли, кто-то должен умереть за мои проступки. Я согласна. Но я должна попытаться исправить то, что натворила, по крайней мере, теперь, когда я всё-таки могу думать ясно. Во-первых, я должна увидеть свою семью и… — Люция резко умолкла и согнулась пополам, издав мучительный крик.
— Что случилось? — бросился к ней Йонас.
— Болит! — выдохнула она. — Как часто… Ох… О, Богиня, как же я устала… — она рухнула на колени, схватившись за живот.
Йонас чувствовал себя совершенно беспомощным.
— Что я могу сделать? Может… Может ты рожаешь? Только не говори, что ты рожаешь!
— Не рожаю, ещё не время. Но… — она закричала, и этот звук будто бы обжёг сознание Йонаса. — Отведи меня к моей семье! Прошу!
Лицо принцессы побелело — такой отвратительный контраст на фоне её иссиня-чёрных волос. Она закатила глаза и свалилась без сознания.
— Принцесса, — встряхнул он её. — Принцесса… На это нет времени!
Люция так и не очнулась.
Йонас обернулся, бросил взгляд на дымящуюся вдалеке деревушку. Пелсийцы скоро найдут оружие и пойдут искать его и колдунью.
Тихо выругавшись себе под нос, он присел, осторожно поднял её на руки — и осознал, что она куда легче, чем он ожидал, пусть даже и с ребёнком под сердцем.
— Нет времени отводить тебя к твоей семьи, — прошептал Йонас. — Придётся относить к своей, поближе будет.
* * *Дверь открыла сестра Йонаса, Фелиция — и уставилась на парня в полной тишине. И только спустя несколько минут наконец-то заметила бессознательную беременную девушку у него на руках.
— Я всё тебе объясню! — быстро выдохнул он. — Ну, надеюсь, у меня выйдет. Только пусти!
Она открыла дверь пошире, позволив Йонасу войти, не ударившись ни ногами, ни головой Люции о косяк.
— Положи её на кровать, — скомандовала девушка, и он выполнил приказание, прежде чем повернуться к своей сестре, но та так и не обняла его. Лицо её было мрачным, руки — скрещены на груди… А ведь он ожидал, что она обрадуется, увидев его.
— Прости, что я не приходил… — начал он.
— Я год не видела и не слышала тебя, а теперь ты являешься, даже и не предупредив!
— Мне нужна была твоя помощь относительно… девушки.
— О! — она фыркнула. — Я заметила. Это твой ребёнок?
— Нет.
Она, кажется, не поверила.
— И что я должна, по-твоему, сделать для неё?
— Не знаю, — он утёр лоб рукою и принялся ходить взад-вперёд, удивляясь тому, как мал дом его сестры. — Ей плохо, потеряла сознание от боли, и я даже не знал, что с этим вообще можно сделать…
— И ты привёл её сюда.
— Я знал, что ты поможешь, — он шумно выпустил воздух. — Знаю, ты сердишься, что меня не было, но возвращаться опасно, и…
— Да, я видела плакаты. Десять тысяч за тебя живым или мёртвым. Или больше?
— Около того.
— Ты убил королеву Альтию.
— Не я. И это длинная история.
— Разумеется.
Он огляделся, пытаясь отыскать мужа своей сестры.
— Где Паоло?
— Мёртв.
— Как? — ошеломлённо прошептал он.
— Его забрали на Имперскую дорогу. И отца тоже хотели, но он стар и хромает, так что был для них бесполезным. Даже когда рабочих всех освободили, Паоло не вернулся. Ну, что мне ещё думать, если не считать его расстрелянным с другими несчастными, с которыми обращались, будто с рабами?
Йонас шокировано смотрел на неё. Паоло был такой славной опорой, когда жизнь была такой трудной, но такой понятной.
— Мне так жаль… Я даже и не догадывался…
— Да я в этом просто уверена! И принцессу эту золотую до смерти ты держать в подвале тоже не собирался…
— Но ведь я не знал, что так будет! — он уставился в пол. — И… Ты говоришь, папу не забрали?
— Нет. Но как только он узнал, что вождь умер, он заболел от горя, большего, чем от смерти мамы и Томаса. У него будто бы пропала воля к жизни! Два месяца назад он оставил меня, и теперь виноградник в моих руках. Знаешь, как длинны дни без помощи?
Его отец умер, а Йонас даже не знал, когда это случилось.
— Мне так жаль… — повторил он в который раз, тяжело опустившись на стул. — Я даже не знаю, что сказать…
— Тебе нечего говорить.
— Когда всё закончится, когда королевство станет таким, к какому мы привыкли, я вернусь и помогу тебе с виноградником…
— Не нужна мне твоя помощь! — выплюнула она с таким гневом, что это невозможно было даже передать словами. — Я и сама могу всё сделать! Теперь я вижу, что ждать ничего и не стоило. Давай, решай свои проблемы и уходи отсюда как можно скорее. Я, конечно, не целительница, но многим беременным помогала. Жаль, конечно, что это бедное дитя оказалось именно на твоём пути!
— Если ты сможешь что-то сделать, я буду очень благодарен… Надеюсь, мы сможем победить боль.
— Некоторые беременности труднее, чем другие. Кто она? — он не ответил, а взгляд её стал холоднее. — Говори, Йонас, а то я выставлю тебя за дверь!
Его сестра стала намного злее. И её слова заставили его поёжиться. Как глупо было думать о том, что он мог сюда вернуться и увидеть прежний мир, в котором совершенно ничего не изменилось! А ведь он хотел отправить сообщение, спросить, как они, вот только время, подходящее для этого, уже прошло…
— Это Люция Дамора, — честно признался он, понимая, что многому обязан сестре.
Глаза Фелиции расширились от шока.
— О чём ты думал, приволочив сюда злую ведьму?! Нет, в моём доме ей не место. Знаешь, что она натворила? Деревня в паре часов ходьбы отсюда была выжжена дотла, и там погибли все люди — из-за неё! Она заслуживает смерти за то, что она сотворила!
Каждое слово казалось ударом, и он даже не мог этого отрицать.
— Может быть, она многое натворила, но её магия необходима для спасения Митики. Нашего мира. И ты не позволишь невинному ребёнку страдать из-за выбора его матери, правда ведь?
Она сухо рассмеялась.
— Ты защищаешь лимерийскую принцессу… Кто ты, Йонас? Кем стал мой брат?
— Амара не имеет права захватить Митику, — проронил он. — И я должен сделать всё, чтобы остановить её.
— Ты слеп и глуп, мой брат. Императрица — это единственный шанс Пелсии на жизнь. Или ты забыл прошлое так легко, раз уж надеешься спасти зло, спящее сейчас на моей кровати?
— Я ничего не забыл, — прорычал он. — Но я знаю, что должен делать.
— Тогда очнись. Императрица — лучшее, что за долгие годы случилось с Пелсией.
— Ты ошибаешься.
— Ошибаюсь… — гнев в её голосе теперь сменился усталостью. — Я не могу убедить в
