У его партнерши сейчас в глазах читалось только одно: «Не сделаешь, как я говорю, — пришибу». Эрика это впечатлило — настолько, что он позволил девице себя вести, и она делала это так, будто ничем другим в жизни не занималась. Напористую особу узнаешь за версту…
Правда, танцевать она не умела совершенно. Эрик это понял, еще когда она первый раз наступила ему на ногу, а уж после третьего раза наваждение совсем схлынуло. «Да в самом деле! — досадливо подумал он. — Растекся тут, как подросток».
Он аккуратно, но настойчиво привлек девушку к себе и заставил сделать следующее, правильное движение танца.
Девица в ответ осклабилась и уже прицельно наступила ему каблуком на ногу.
Эрик стойко вытерпел и снова повторил маневр. Девица только что не зарычала и снова поставила каблук не туда.
«Да кто тебя манерам учи-и-ил?! — мысленно провыл Эрик от боли. И тут же удивленно подумал: — Ну совсем как танцующая кикимора». Красивее, конечно, но… кикиморы танцы любили, а избавиться от них только заклинанием было невозможно — навсегда то есть. Разово магия, конечно, действовала. Но потом кикимора обязательно возвращалась и лютовала пуще прежнего. Даже матерые боевики учили, что магия магией, сила силой, а с кикиморой лучше договориться: здоровей будешь и ты, и твой заказчик.
Эрик частенько танцевал с кикиморами, пока еще был зеленым студентом. Эти стервы бородавчатые очень любили «мальчика-одуванчика»…
Хмыкнув, Эрик подхватил девицу, подкинул в воздух, поймал и закружил — быстро-быстро. Она опомниться не успела, как он уже поставил ее, притянул к себе и снова завертел. И еще. И еще.
Девица вырвалась, схватила его за руки, попыталась наступить снова, но Эрик был наготове. В итоге они топтались в центре площади в каком-то совершенно бешеном ритме, изображая, на сторонний взгляд, заморский островной танец. Шаг влево, отскок, вправо, резкий выпад, отскок, снова влево…
А потом музыка кончилась, и Эрик с девушкой остановились — одновременно. Рядом пары кланялись друг другу, а красавица Эрика вдруг хитро улыбнулась.
— Спасибо. Было весело.
— Да, — отозвался Эрик, но, когда девушка повернулась было уйти, не пустил. Наоборот, притянул к себе, прижал, как в танце, только музыки не было. Что это на него нашло?
Девушка подняла голову, улыбнулась. А потом пальчиком осторожно провела по его губам. И сама потянулась к ним, а Эрик, кажется, тоже…
Но поцеловал лишь палец. Длинный, сухой и весь в бородавках.
— Ай-ай-ай, красавчик, что ж ты делаешь? Девочке всего-то шестнадцать, — проскрипела смутно знакомая Эрику старуха. В руке она держала зеленую жирную лягушку. — Даже думать не смей!
Эрик отшатнулся, а старуха, погрозив ему поцелованным пальцем, очень быстро растворилась в толпе.
* * *— Мам, я уже большая, взрослая женщина! — возмущенно квакала Вася.
Ядвига так в руке и несла ее обратно в общежитие. Позади них горел в небе салют, но ни мать, ни дочь это не волновало.
— Да-а-а, конечно, — прошамкала Ядвига. — Но целоваться я тебе запрещаю. Ты еще маленькая.
— Ма-а-ам! А… а вот папа считает, что мне уже детей рожать можно!
— Твой папа идиот, — отозвалась старуха. — И что, милая, ты уже знаешь, откуда дети берутся?
Вася возмущенно расквакалась.
— Конечно! Они вылезают из-под земли, как умертвил, а потом гонятся за приглянувшимися им родителями. Если догонят, то все — придется воспитывать. — И, помолчав, выдохнула: — Что? Мне папа так говорил! Круговорот вещества в природе. А то, что ты про аиста рассказывала, — так это бред, ясно?
— Это тебе тоже папа рассказал? — хмыкнула Ядвига.
— Нет, сама догадалась.
Ядвига расхохоталась. Надувшаяся Вася то и дело обиженно квакала.
— Значит, дочь, сегодня у нас будет до-о-олгий разговор, — подытожила старуха. — О детях, поцелуях и выборе спутника жизни. Можешь мысленно готовиться.
— Мам!
— Надо, Вася, надо.
* * *А следующее утро выдалось хмурым и скучным. А еще холодным и туманным — самое то для утра на кладбище.
— М-м-мам, ты не права, — пробормотала Вася, не открывая глаз. — Я вот думаю… Пфе!
Она сплюнула листья и только сейчас поняла, почему так сильно пахнет гнилью: она лежала на прелом подлеске, рядом валялась чья-то рука, и в ней кишели черви. Вася сонно понаблюдала за ними, потом свернулась клубочком, зевнула и попробовала снова уснуть. Ну не получалось у Васи вставать рано поутру — никогда.
Рядом зарычали.
— Отвали, — пробормотала Вася, отчаянно зевая.
Рычание стало громче.
— А ну цыц! Я сплю! — шикнула Вася.
Рычание и правда стихло.
А через пару мгновений вспыхнуло, бухнуло, и Вася, ругаясь, резко села, схватившись за шею. Подвеска-череп раскалилась, как всегда бывало после сильного выброса магической силы.
В паре шагов от нее вертел головой здоровенный волк. Из ушей у него сыпались звездочки, в основном синие. Вася отрешенно подумала, что выглядит это ничего так, но волку, наверное, не понравилось. Когда он поднял голову, взгляд у него был совершенно дикий — как у бешеной псины. Вася оценила и его, и пену у рта, и зубы, как кинжалы. Поняла, что с таким не договоришься (да с животными у нее и раньше как-то не ладилось). И еле успела отскочить за могильную плиту, когда волк прыгнул.
Щелкнув вхолостую зубами, он повернулся вокруг своей оси, вперился в Васю безумным взглядом и снова присел, пружиня на лапах. А Вася одновременно поняла две вещи: во-первых, нагревшийся череп вряд ли защитит ее от всех клыков этой твари, во-вторых, сковороды под рукой нет, кинжала тоже, даже хоть какой-то завалящей палки!..
Волк прыгнул, и с его клыков капала пенящаяся слюна, а растопыренные когти могли бы, без сомнения, вспороть камень, а не только безоружную, невыспавшуюся первокурсницу…
Вася врезала ему
