— Поцелуй истинной любви! — выкрикнули из зала.
— Хм… — Грин потер переносицу. — Вообще-то я говорил об антидоте, нейтрализующем приворот. Если такого средства нет, следует изолировать раздражающий объект до окончания действия препарата. А что до волшебной силы истинных чувств в данной ситуации, то мой товарищ проверил и это. Начиная с третьего часа он изменил условия протекания эксперимента, пригласив в лабораторное помещение девушку, которая ему нравится. Без приворотов нравится, как вы понимаете.
Хоть бы улыбался, когда шутит.
— Или даже больше чем нравится, — растянул задумчиво, взглядом обводя аудиторию.
— Элси, ты чего? — зашипела на меня Мэг, когда я спряталась за раскрытой тетрадью для конспектов.
— Голова, — ткнулась лбом в столешницу, борясь с желанием об нее побиться. — Разболелась.
Если бы подо мной разверзлась бездна, было бы весьма кстати. Но бездны по вторникам не разверзались. Пришлось дослушивать лекцию из укрытия.
— Опровержение еще одного мифа: истинные чувства — плохая защита от правильно приготовленного приворота. Но их наличие вызывает резкий эмоциональный диссонанс, повышение артериального давления, тахикардию…
Я думала о том, способен ли нормальный человек фиксировать медицинские показатели в таких условиях, а студенты вокруг хохотали: доктор зачитывал им мои заметки. Я была уверена, что он выбросил их в тот же день. Тогда столько всего случилось: пожар в библиотеке, Рысь, Оливер, Крейг… надкушенный сэндвич и разговор о магии…
— И у нас остался еще один миф, — Грин подошел к финальной стадии испытаний. — Поцелуй истинной любви, о котором тут упомянули.
— Она его поцеловала?! — воскликнула какая-то девушка.
Я осторожно выглянула из-за тетради. Если бы он сказал, что да, — смеялась бы дальше вместе со всеми…
— Нет. Ударила. Но, думаю, поцелуй тоже сработал бы. Суть реабилитационных мероприятий в подобных случаях — в том, чтобы сделать нечто неожиданное, переключить внимание попавшего под приворот человека, заставить его усомниться в реальности происходящего. Так что поцелуй — это тоже было бы достаточно неожиданно. И приятнее… Поэтому окончательно разрушать данный миф мы не будем.
Он ответил еще на несколько вопросов. Вежливо отшил девиц, пытавшихся выведать рецепт чудо-средства. Согласился с восторженной «заучкой», что истинная любовь — она, несомненно, лучше и менее травмоопасна…
— Скажите, доктор, в чем смысл описанного эксперимента? — спросил какой-то парень. — Только в том, чтобы в очередной раз подтвердить, что использование приворотов есть насилие над личностью?
— Нет, конечно, — ответил Грин. — Целью было испытать действенность препарата. После внесения в рецептуру изменений, которые сделают его непригодным для людей, средство можно будет применять в животноводстве для лучших результатов скрещивания пород и увеличения поголовья племенного скота.
Трепетные девы дружно возмутились столь пошлому завершению лекции… наверное… Я не видела, потому как из-под тетрадки выбралась, когда аудитория уже опустела.
— Болит? — поинтересовалась сочувственно Мэг, пока я ощупывала отдавленный о стол лоб. — А выглядишь здоровой. Даже румянец появился.
Еще бы ему не появиться.
— Мэгги, ты не против, если я посижу тут еще немного? Не пойду на… что там дальше?
— А, ерунда, — махнула рукой подруга. — Я тоже могу пропустить. Хочешь, с тобой останусь? Или… О! Нужно было Грину сказать, что тебе нехорошо. Он же тебя знает, вот и вылечил бы. Давай посмотрю, может, он еще не ушел? Или кого-нибудь из преподавателей спрошу? В общежитии я бы тебе что-нибудь из лекарств подобрала бы…
— Пойдем в общежитие? — предложила я. — Не будем отвлекать преподавателей. Только подождем еще немножко, хорошо?
…В общежитии меня ждала посылка: маленькая картонная коробочка и записка от милорда ректора, предупреждавшего, что сегодня наша встреча откладывается, так как он вынужден срочно выехать в Ньюсби. А в коробочке лежало пирожное: песочная корзиночка, наполненная сливочно-шоколадным кремом.
Это было так мило, что я тут же забыла обо всем остальном. Минуты на три. Потом еще час, после того как Мэг напоила меня настойкой от мигреней, я медитировала на пирожное, пытаясь вызвать перед мысленным взором образ приславшего сладкий подарок мужчины. Когда мне это надоело, слопала пирожное, вспомнила, что мне еще сдавать экзамен профессору Эррори, и достала учебник. Лучше читать о плоских червях, чем бороться с мозговыми тараканами, от которых даже паразитологи не придумали защиты.
О том, что меня ждут на ужин, вспомнила только чудом.
Дорогу к дому мисс Милс я знала.
Открыла мне хозяйка. Сообщила, как рада, что я пришла. Извинилась, что не подумала, каково мне будет добираться, не имея возможности воспользоваться портальной сетью, а то обязательно бы попросила Саймона меня встретить и провести. Сам Саймон кивал и улыбался.
Затем, пока в духовке доходил гусь, меня пригласили в кабинет посмотреть что-то, что мне непременно понравится. По канону это должен был быть альбом с младенческими фотографиями: «Саймон в чепчике», «Саймон с погремушкой» и — мамина радость — «Саймон, сияющий беззубой улыбкой и голыми ягодицами». Но оказалось, профессорша хотела похвастать домашней библиотекой. Книги на полках стояли в основном по ее специальности — мистические существа. Драконы меня после божьих откровений не интересовали, а вот двухтомное издание, посвященное единорогам, любопытно было бы почитать. Я как раз думала, насколько удобно просить книги у преподавательницы, по всему, метящей мне в свекрови, когда в дверь позвонили.
— Кто бы это мог быть? — проворчала хозяйка.
— Наверное, доктор Грин, — с наигранной беспечностью отозвался Саймон. — Мы сегодня случайно столкнулись, и я пригласил его на ужин. Ты же давно собиралась…
Если бы мисс Милс решила прибить сына за подобное самоуправство, я с радостью помогла бы ей спрятать труп.
— Не волнуйтесь, — прошептал мне Саймон, когда его мать пошла открывать. — Не прогонит же она его? Грин — ее доктор и наш сосед, друг семьи, можно сказать. И ужин у нас будет дружеский. Я же обещал избавить вас от двусмысленных ситуаций?
— Спасибо, мистер Вульф, —
