Странник не пришел.
Нед протянул руку и взял иномирную монетку со звездой в центре, слабо пахнувшую розами. Повертел ее в пальцах.
– Никудышный я маг, – пробормотал он.
За запертой дверью заскрипели колеса экипажа, в следующую секунду в дверь забарабанил тяжелый кулак.
– Открывай! – рявкнул чей-то голос.
Нед выпрямился, спрятал монетку в карман.
– Таверна закрыта!
– Открывай без разговоров! – приказал невидимый мужчина. – Именем Его величества короля!
Нед задержал дыхание, как будто так можно было заставить все эти несчастья задохнуться, но в дверь продолжали стучать, бесплотный голос продолжал шептать «Впусти меня», и он совершенно не понимал, что делать.
– Ломайте дверь, – приказал другой голос, менее грубый и более начальственный.
– Подождите! – крикрнул Нед, который совершенно не хотел лишиться входной двери, особенно сейчас, когда она оставалась единственной преградой между ним и темнотой снаружи.
Он отодвинул засов, приоткрыл небольшую щелку – достаточную, чтобы разглядеть на пороге мужчину с черными подкрученными кверху усами.
– Боюсь, сэр, у меня тут небольшой потоп, так что не…
Усач толчком распахнул дверь, и Нед отступил на шаг, потрясенный, когда на порог его паба ступил сам Георг IV.
Конечно, он был не в парадных королевских одеждах, но ведь не шелк или бархат делают короля королем. Достаточно было его манеры держаться, высокомерного взгляда, и, разумеется, того факта, что этот самый профиль Нед видел на новых монетках, звеневших у него в кошельке.
Но есть силы, опасные даже для королей.
– Умоляю вас, сир, – произнес Нед, – скорее покиньте это место!
Королевский слуга фыркнул, Георг усмехнулся.
– Я и впрямь только что слышал, как ты приказываешь королю Англии?
– Нет, нет, что вы, сир! Но, Ваше величество… – Нед окинул комнату встревоженным взглядом. – Здесь небезопасно.
Король скривился.
– Единственное, что в твоем заведении пугает, так это беспорядок. Итак, где Келл?
Глаза Неда расширились.
– Что, Ваше величество?
– Странник, известный как Келл. Тот, который уже семь лет каждый месяц появляется в твоем кабаке, не пропустив ни единого раза.
Тени начали сгущаться, стягиваться вокруг короля. Нед тихо пробормотал себе что-то под нос – то ли молитву, то ли ругательство.
– Что ты сказал?
– Ничего, Ваше величество, – запинаясь, выговорил Нед. – В этом месяце я еще не видел мастера Келла, клянусь вам, но я мог бы послать весточку… – У теней тем временем появились лица. Шепот становился все громче. – Мог бы оповестить вас, если он появится… Я знаю ваш адрес… – Нервный смешок. Теневые лица жадно смотрели на них. – Если вы, конечно, не предпочтете, чтобы я…
– На что ты, черт возьми, уставился? – вопросил король, оглядываясь через плечо.
Нед не видел его лица, так что не мог оценить его выражения, когда король увидел призраков с разверстыми пастями и прожигающими взглядами, губы, шевелящиеся в безмолвном приказе – «на колени», «поклонись», «умоляй».
Слышат ли они голоса, как слышу я? – подумал Нед. Но у него не было шанса спросить и узнать ответ.
Королевский слуга размашисто перекрестился, повернулся и пулей выскочил из «Пяти углов», даже не оглянувшись.
Король замер, только челюсть его ходила вверх-вниз, словно он пытался что-то выговорить и не мог произнести ни звука.
– Ваше величество! – позвал его Нед, а призраки рассыпались, превращались в дым, в пятна тумана, в ничто.
– Вот оно что, – прошептал Георг, нервно расправляя полы одежды. – Значит, так…
И, не сказав больше ни слова, король Англии стремительно вышел за дверь.
IIШел дождь, когда вернулся сокол.
Рай стоял на верхнем балконе, под прикрытием широкого карниза, глядя, как баржи тянут по реке остатки турнирных арен. Айзра ждала его внутри, сразу за дверями. Капитан городской стражи его отца, теперь она стала капитаном королевской гвардии Рая. В полных доспехах она походила на статую, а Рай был полностью одет в красное – традиционный арнезийский цвет траура.
Он читал, что вескийцы в знак траура чернят лица золой, а фароанцы красят самоцветы на коже в белый на трое суток. Но в Арнсе похороны традиционно были также прославлением жизни, отсюда и алый траур – цвета крови, рассветного солнца, цвета Айла.
Он почувствовал за спиной присутствие старого жреца, но не обернулся его поприветствовать. Рай знал, что Тирен тоже скорбит, но не мог вынести горя в его глазах, их спокойной печальной синевы. С таким взглядом он выслушал вести о гибели Эмиры и Максима – черты его лица не дрогнули, словно он заранее, еще до действия сонных чар, предвидел, что пробудится уже в изменившийся мир.
Так что юный король и старый жрец просто стояли молча, глядя на дождь, каждый – наедине со своими мыслями.
Королевская корона казалась Раю тяжелой. Она была куда крупнее, чем золотой обруч принца, который он носил большую часть своей жизни. Этот обруч рос вместе с ним – металл с каждым годом слегка растягивали, чтобы он оставался по размеру. Он мог бы прослужить Раю и следующие двадцать лет.
А вместо этого его сняли, унесли, отправили в сокровищницу ожидать нового принца.
Корона ужасно тяготила Рая. Служила постоянным напоминанием о его потере. О ране, которая не собиралась закрываться.
Остальные его раны уже исцелились – куда быстрее, чем можно было ожидать. Как будто булавку вгоняют в мягкую глину, а потом вынимают: ущерб устраняется сам собой, едва извлечено оружие. Он все еще хранил воспоминания о боли, но они уже казались далекими, увядали, оставляя после себя все тот же ужасный вопрос.
Было ли это все по-настоящему?
Настоящий ли я сам?
Достаточно настоящий, по крайней мере, чтобы чувствовать скорбь. Достаточно настоящий, чтобы протянуть руку – и ощутить на ней ледяные струи дождя. Чтобы выйти из укрытия и дать себе промокнуть до нитки.
И достаточно настоящий, чтобы сердце его забилось быстрее, едва он завидел приближавшуюся по бледному небу темную точку.
Он сразу узнал эту птицу – сокол из Веска.
Вескийская флотилия отступила из устья Айла, но королевская семья еще не ответила за преступления своих представителей. Коль был мертв, но Кора до сих пор сидела в королевской тюрьме, ожидая приговора. И вот приговор прибыл, плотно привязанный к лапе хищной птицы.
Вести о предательстве Коля и Коры распространились сразу же, когда пробудился город. Лондонцы призывали Рая к войне с Веском. Фароанцы предложили свою союзническую помощь – на его вкус, с излишним рвением и слишком быстро – в то время как Сол-ин-Ар отбыл в Фаро по дипломатическим вопросам – Рай боялся, что это означает подготовку войск.
Шестьдесят пять лет мира, мрачно подумал он, и все рушится из-за парочки амбициозных детишек, решивших от скуки поиграть в политику.
Рай обернулся и медленно пошел вниз по ступеням. Айзра и Тирен следовали за ним. Отто ожидал в вестибюле.
Вескийский маг встряхнул белокурыми волосами, мокрыми от дождя. Свиток с уже сломанной печатью был у него в руках.
– Ваше величество. Я принес известия от моей повелительницы.
– И
