— Они — не реальны, — объяснил Обрахим. — Они существуют лишь как воспоминания. То, что вы видите, произошло много тысяч лет назад, задолго до моего рождения в мире. Пилигримы вот–вот впервые встретятся с Межзвездным Ужасом.
В оживших воспоминаниях Исчезнувшие перемещались по кораблю, похожему на «Искатель», но значительно превосходившему его размерами. Неожиданно изображение замерцало и исказилось.
Когда оно наконец восстановилось, то взглядам собравшихся предстала сцена, словно из кошмарных Сашиных снов, вызванных хашкой.
У нескольких фехдов из оживших воспоминаний появились щупальца. Их руки и ноги заменили извивавшиеся отростки, которые стремительно и плавно обвивали других Исчезнувших и отрывали им конечности и головы. Невыносимо жуткое зрелище вынудило Сашу отвернуться. За свою короткую жизнь она повидала немало насилия, но от этого ужаса ее чуть не вывернуло наизнанку.
Рядом с ней переступил с ноги на ногу Танатес.
— Не могла бы ты описать, что происходит? — спросил незрячий маг.
Несмотря на тошноту, которую испытывала девушка, она уловила досаду в его голосе и чертыхнулась про себя. Так легко было забыть, что король–чародей Далашры слеп. Казалось, он «видит» все, кроме тех моментов, когда он действительно не видел. Саша принялась описывать жуткие события, которые разыгрывались на платформе. В ожившем воспоминании появились другие Исчезнувшие, вооруженные. Из их ручных пушек беззвучно вырвались вспышки пламени, и мутировавшие фехды полегли как один. По лицам сородичей, предавших их смерти, покатились слезы.
— Безымянное не принимает определенной формы, — сказал принц Обрахим. — Во всяком случае, такой, которую можно распознать. Оно не обитает в полной мере в нашей реальности. Как и почему оно напало на Пилигримов, мы никогда не узнаем. Вы считаете чужаками нас, но Безымянное — поистине за пределами понимания.
— Я слышал об этом «Безымянном», — вставил Коул. — В Тарбонне я наткнулся на компанию его почитателей. Ребята оказались не очень приятные.
Ожившее воспоминание исчезло, и его сменило другое. На земле лежал разбившийся корабль, походивший на «Искатель», из его обломков, объятых пламенем, валил дым.
— Пилигримы открыли эту землю вскоре после первого контакта с Безымянным, — продолжил Обрахим. — Их поиски нового дома длились тысячелетиями. Земли были и похожи, и все же не похожи на те, откуда бежали Пилигримы, но на лучшее и надеяться не приходилось. «Спасение» не перенесло посадки. В течение нескольких лет после поселения Пустота забрала выживших Пилигримов.
— Пустота? — эхом отозвался Коул.
Даже мы не способны противостоять старению среди звезд, — объяснил прими,. — Тела и умы Пилигримов постепенно перестали функционировать. Прежде чем окончательно покинуть нас, они произвели на свет пятьдесят детей. Чистокровных. Я был первым, Савериан — вторым. Мы — урожденные Фехдманны, отсюда — и название нашей расы.
Ожившее воспоминание снова изменилось. Исчезнувшие сражались бок о бок с остроухими представителями человекоподобного народа против кошмарной орды. Там были и Савериан, и сам Обрахим, его скипетр испускал ослепляющие лучи, которые, попадая в монстров, превращали их в тучи вздымавшегося пепла.
— Это же демоны, — заметил Кейн. — Как давно происходили события?
Три тысячи лет назад, — ответил Обрахим. — Безымянному кошмару понадобилось два тысячелетия, чтобы найти нас. Отыскать среди звезд. Те, кого вы называете демонами, — меньшие существа из той же реальности, что и Безымянное. Они появляются в этом мире в формах, имитирующих кошмары Пилигримов, которых впервые встретило Безымянное. Их принес сюда не ваш создатель. Их принесли мы.
— Вы? — эхом отозвался Танатес.
На лице принца Обрахима, вспоминавшего события, которые предшествовали началу истории человечества, было отсутствующее выражение.
— Понадобились объединенные усилия фехдов и эльфов, чтобы изолировать Безымянное. Наше передовое оружие и их магия. Семь величайших эльфийских чародеек отдали за победу свои жизни.
— Но мы победили, — сказал Савериан. — Я привел нас к победе.
К победе, которую затем погубили, поскольку человечество уничтожило богов. — Обрахим повернулся к Танатесу. — Ваши лорды–маги разрушили Структуру. Великое сдерживавшее заклинание эльфов перестало действовать, и теперь Безымянное вот–вот вернется. В тех местах, где стены между реальностями слабее всего, — в самых высоких горах и в глубочайших океанах — затворы слабеют. Скоро Межзвездный Ужас сможет войти в этот мир.
— В самых высоких горах, — повторил Кейн. — Нет гор выше Клыков.
Принц Обрахим покачал головой.
— Холмы Демонических Огней некогда назывались Огненными горами, и они вздымались выше всех остальных на Терре или в Руне. Именно там мы бились в отчаянном сражении с Безымянным. Гору сотрясло, и она разрушилась, перед тем как Безымянное было изолировано.
Насупившись, Коул смотрел на остроухих эльфов, похожих на людей. Почти столь же высокие, как Древние, но бронзовокожие, вместо ручных пушек и прозрачных мечей они сжимали деревянные луки и железные клинки.
— Вы их поубивали, — с осуждением заметил Коул. — Эльфов. Я видел, как это произошло, в развалинах к северу от Телассы. В амфитеатре. Ожившие воспоминания показывали на стене.
— Зал образования, — пробормотал Айзек. — Мы отказались от подобной практики, когда покинули этот континент.
— Эльфы стали высокомерными, — заявил Савериан. — Они угрожали будущему нашего народа. В конце концов для них наступила Расплата.
«Они стали высокомерными?» Саша чуть не рассмеялась, услышав такое обвинение из уст до жути надменного беловолосого генерала, но благоразумно сдержалась.
— По вашим стандартам эльфы были долгожителями, — сообщил принц Обрахим. — Но все же не бессмертными. Они совершали те же ошибки, что и наши предки. В конечном счете нам пришлось выступить против них. — В голосе принца звучало сожаление. — Теперь в этом мире больше не осталось высокой эльфийской магии. Больше не осталось богов, способных противостоять Безымянному, если оно вырвется. Его необходимо остановить, пока не поздно. В противном случае этот мир, как и Старая Терра, обречен.
— Как мы его убьем? — пролязгал Джерек, перейдя, по обыкновению, к сути дела.
— Его невозможно убить в нашем понимании, поскольку жизнь и смерть для него ничего не означают. Прежде чем Безымянное сможет войти в этот мир, оно сначала посылает своего герольда.
— Я знаю о Герольде, — сказал Карн. — Кошмар во плоти. Его не смог убить круг чародеек Сердечного Камня. Не смог убить Шаман.
— Мы почти покончили с ним, — с горечью проговорил Савериан. С горечью и страшной яростью. — Он удрал. Моя величайшая неудача.
— Брат, — произнес Обрахим голосом, полным печали. — Ты должен простить себя.
На платформе возникло ожившее воспоминание: огромный демон, чудовищный ящероподобный монстр с тремя злобными глазами и целым рядом крыльев, как у гигантской летучей мыши, сложенных вокруг тела.
— Трехглазый демон, — пробормотал Коул. — Один из приверженцев культа, с которым я столкнулся в Тарбонне, сказал, что он посещал его
