— Какое место ты называешь домом? Когда ты не в рядах армии вторжения. — Фэллон отступил от зубчатой стены и повернулся к сержанту. — Месяц назад я потерял на этом дворе весь отряд и хотел бы лучше узнать своих новых людей.
Омс криво улыбнулся и слегка кивнул, посмотрев вниз на залитый дождем двор. Они удерживали крепость больше месяца, но немало людей полегло, пытаясь отбить ее у Отряда Призраков.
Сержант снова повернулся к Фэллону.
— Местечко под названием Мост Старого Омса, рядом с Дю Баном.
— Хорошее место, да? — спросил капитан.
Омс скривился и покачал головой.
— Нет — если только вы не любите оливки. Там очень много оливок.
— Ненавижу оливки, — улыбаясь, произнес Фэллон.
— Я тоже… вот потому–то я и уехал. — Сержант повернулся и медленно пошел к каменным ступеням, спускавшимся во внутренний двор.
Под ними раскинулись великие силы Красных рыцарей. Большинство были в полном облачении и при оружии, но уже несколько недель они маялись бездельем. Знамена Красных рыцарей, два скрещенных длинных меча над рукой, сжатой в кулак, реяли над сотнями шатров. И хотя пурпурный скипетр, символ аристократии, висел на видном месте над шатром командующего, армия была полностью Красной.
Отряд Призраков уходил все дальше и дальше, и ожидание становилось невыносимым. Мобиус произнес перед войсками всего пару слов, уступив командующему Тристраму обязанность произнести приличествующую случаю речь о долге перед Одним Богом. Фэллон почти не слушал, но подозревал, что Тристрам — всего лишь марионетка в руках кардинала, который, в свою очередь, слепо выполняет приказы короля. С тех пор как его две недели назад вернули от фьорландцев, Фэллон видел короля всего однажды.
— По крайней мере, мы избавились от колдуньи, — тихо произнес Фэллон, спускаясь по ступеням следом за сержантом.
Он читал несколько донесений о том, что месяц назад произошло в Ро Канарне, и каждое из последующих было еще более сомнительным, чем предыдущее. Если отбросить все загадочные предположения, которыми было насыщено каждое донесение, суть заключалась в следующем: похоже, что Бромви Черный Страж вернулся домой и убил командующего Риллиона. Как именно прикончили колдунью — оставалось неясным, но Фэллон уверился в смерти Амейры Повелительницы Пауков. И Уильям из Вереллиана, и Фэллон видели, какое странное влияние колдунья оказывала на Риллиона и, что беспокоило еще больше, — на короля. Поэтому Фэллон был рад, что она умерла. В числе других новостей из Ро Тириса было то, что беглый Черный священник убил принца Кристофа, из–за чего уединение короля вызывало еще большую тревогу.
— Капитан рыцарей Фэллон! — Громкий голос принадлежал одному из адъютантов Тристрама, капитану–подхалиму из Тириса по имени Тауфель.
— Люди готовы, — тихо ответил Фэллон, даже не повернувшись.
— Это потом… сейчас с вами хочет говорить кардинал, капитан. — Тауфель был моложе Фэллона и, судя по всему, никогда не видел боя.
— Я Красный рыцарь, как и ты, — ответил Фэллон, голос лишь слегка выдавал его раздражение. — Пусть Пурпурные приказывают Пурпурным, а я не подчиняюсь кардиналу… и ты не обязан бегать по его поручениям.
Фэллон гневно уставился на неопытного рыцаря и знал, что сержант Омс смотрит таким же взглядом.
— Если командующий рыцарей хочет говорить со мной, все, что ему нужно, — отдать приказ… Но Мобиус — не рыцарь.
Капитан Тауфель, казалось, оскорбился — еще один признак того, что он совсем не представлял, насколько напряженными были отношения между Красными и Пурпурными сторонами сущности Одного Бога. Рыцари выполняли приказы только в том случае, когда Мобиус адресовал их через командующего Тристрама.
— Хорошо, капитан… полагаю, вашего присутствия ждет командующий Тристрам. — Тауфель слабо улыбнулся, пытаясь одновременно показать и уверенность в себе, и знание своего дела.
— Так–то лучше, — пророкотал Омс.
Фэллон стукнул кулаком в нагрудник, отдавая честь, и двинулся через внутренний двор. Сержант шел на шаг позади него, а Тауфель секунду спустя присоединился к ним. Они миновали рыцарей и слуг, сгрудившихся вокруг неяркого пламени лагерных костров. Какой бы ни была причина, по которой Тристрам, Мобиус и король затягивали преследование Отряда Призраков, ожидание становилось утомительным.
На внутреннем дворе Ро Хейла снесли несколько старых каменных зданий, и теперь он выглядел как море военных палаток, а в красных шатрах покрупнее жили командиры и главные рыцари армии короля. Фэллон предпочитал оставаться в северной части двора, где обитали рядовые рыцари, и заходил на королевские земли, только когда получал нагоняй от командующего или участвовал в совещаниях. За месяц, прошедший с тех пор, как Фэллон стал капитаном, он несколько раз дал командующему повод устроить разнос, и Тристрам, похоже, уже жалел о том, что повысил его в звании. Но Фэллон знал: у них не хватало опытных рыцарей, и после гибели Уильяма из Вереллиана на счету был каждый толковый командир.
— Я не уверен, что должен сопровождать вас, сэр, — сказал Омс, пока они шли между красными шатрами. — Мне не нравится, как офицеры на меня смотрят.
Фэллон обернулся к сержанту с теплой улыбкой.
— Офицеры могут смотреть на тебя как им угодно, сержант. Просто следи за тем, чтобы не отвечать на их взгляды.
— Все равно, если я вам не буду нужен, я вернусь к остальным. — Видно было, что ему неуютно на земле короля.
— Очень хорошо. Мы должны будем выступить через час. Скажи Терону подготовиться, — ответил Фэллон, официально отдав честь.
Омс повторил его жест и быстро зашагал обратно к северному двору, а Фэллон и капитан Тауфель пошли дальше до шатра командующего.
— Вы служили под началом капитана из Вереллиана, верно? — спросил Тауфель, направляясь к ряду гвардейцев в церемониальной одежде.
— Да, я был его адъютантом. — Фэллону не хотелось обсуждать друга, и ему не нравилось, что его постоянно сравнивают со старым капитаном рыцарей с хищным, как у ястреба, лицом.
— А правда, что он отнял жизнь у десятка воинов из Отряда Призраков, прежде чем они одержали над ним верх? — Тауфель походил на восторженного ребенка, который в своем воображении представляет героическую картину битвы.
— Боюсь, в этом не было ничего грандиозного, — ответил Фэллон. — Нас превосходили числом, и все люди из нашего отряда, кроме меня, полегли на мокром от дождя внутреннем дворе, далеко от дома. Когда я сбежал, Уильям был еще жив.
— Но это действительно была героическая последняя битва? — настаивал юный капитан.
Фэллон остановился и посмотрел на него.
— Ты когда–нибудь обнажал меч с целью погрузить его в человеческую плоть? — спросил он
