Мосс услышала в палате телевизор, запись смеха. Ей не терпелось познакомиться с девушкой. Мосс постучала.
– Входите.
Мариан сидела в постели. Выглядела она неплохо, несмотря на торчащие из рук трубки капельницы и трубку подачи кислорода из ноздрей, а также тянущиеся провода аппаратов, замеряющих ее жизненные показатели. Она не спала, но была бледной и изнуренной. Волосы откинуты назад, подчеркивая овал лица. Пусть Мосс и знала о существовании дублей, но никогда их не видела. Она считала дублей копиями, но это было не совсем так, и только теперь она это поняла. Эта девушка – Мариан Мерсалт.
Мариан повернулась к Мосс.
– Что со мной не так? Все так пялятся, прямо с порога.
Ее запястья были замотаны бинтами. Какие-то ссадины? Попытка самоубийства? Никто ничего такого не упоминал. На прикрепленном к потолку телевизоре шел телесериал «Сайнфелд».
– Ничего такого, – ответила Мосс, понимая, что примерно с тем же раздражением она реагирует на неуверенность, с которой ведут себя люди, впервые заметившие ее протез. – Ты ведь Мариан? – спросила она, ощутив укол вины за то, что притворилась, будто все в порядке. – Меня зовут Шэннон. Я из Следственного управления Военно-морского флота. Мы можем поговорить о том, что с тобой произошло?
– Я не все помню, – сказала Мариан.
– Это естественно. Не возражаешь, если я присяду?
В палате был только один стул, уже стоящий возле кровати. Звонкий писк кардиомонитора и приглушенные звуки аппаратов, чье назначение Мосс не определила, вносили ощущение хрупкости. Утром Мосс присутствовала на похоронах Мариан и смотрела, как священник произносит молитву над ее закрытой урной и брызгает святой водой.
– Я знаю, ты уже все рассказывала, – сказала Мосс. – Моему коллеге Уильяму Броку. Наверное, ты удивляешься, почему бы нам просто не поговорить друг с другом, почему я спрашиваю тебя о том, что ты уже ему рассказала.
Мосс заметила, что Мариан дрожит. От холода? Или от ужаса при воспоминаниях?
– С тобой все в порядке? – спросила Мосс.
– Не знаю.
Мосс нажала на кнопку вызова, и тут же пришла медсестра и помогла накинуть одеяло Мариан на плечи, не задев трубки и провода. Мариан попросила чашку чая, и медсестра вернулась с пластиковой чашкой горячей воды и несколькими пакетиками «Липтона».
– Да, ничего, я понимаю, – сказала Мариан. – Мне кажется, тот человек, Брок… Мне кажется, он мне не поверил. Так вы хотите сами все услышать, да?
– Дело не в том, верить тебе или не верить. Но я хочу услышать все от тебя. Мне не хотелось бы выслушивать твою историю от кого-то другого.
– Я видела саму себя, он вам не сказал? Я видела себя в лесу. Думаю, они хотели убить меня, но вместо меня убили ее.
Странное чувство дежавю. Я видела себя в лесу. Боковой ветер со снегом, к ней тянет руки женщина в оранжевом скафандре.
– Я тебе верю, – сказала Мосс. – Расскажи мне все. Как ты там очутилась?
– У папы был друг, его звали Флис. Товарищ по войне. Папа о нем заботился, он вроде как не мог сам о себе позаботиться, что-то с ним было не так, он был… Думаю, у него было повреждение мозга. Они вместе катались на мотоциклах. Он встретил меня после школы и сказал, что я должна поехать с ним, что-то случилось с моей семьей.
– А почему ты не села в свою машину? Она же стояла на парковке.
– Он сказал, случилось что-то ужасное, сказал, мне не стоит вести машину, когда я все узнаю. Я так испугалась…
Ее дыхание стало судорожным. Мосс взяла Мариан за руку.
– Если хочешь поплакать, так поплачь, – сказала она. – Передохни.
– Это он убил маму? Вся моя семья убита, это правда? Почему?
Мосс не выпускала ее руку.
– Мне так жаль. Я не знаю, почему это случилось. Но хочу это выяснить. – Она хотела утешить Мариан, но понимала, что та никогда не оправится после этих смертей. – Расскажи мне о Флисе. Куда он тебя отвез?
– Он так и не рассказал о том, что случилось. Сказал, что везет меня домой. Но мы поехали по другой дороге, и когда я спросила, куда мы едем, он затормозил и связал мне руки. И посадил на заднее сиденье.
– Он тебя там привязал?
– Он связал мне руки веревкой. И заткнул рот… Все это… Все это какая-то бессмыслица.
– Я тебе верю. Расскажи, что было дальше.
– Тот человек из ФБР, который приходил до вас, он мне не поверил. Пытался поймать меня на лжи, задавал такого типа вопросы, одни и те же вопросы снова и снова, но я не вру, клянусь. Богом клянусь, я не вру. Просто ничего не понимаю.
– Мариан, куда тебя отвез Флис?
– Есть одно место, куда меня возил папа, – сказала Мариан. – Для семейного отдыха, но пока брат с сестрой были слишком маленькие, папа брал только меня. Он называл это место Вардогер[11]. Наверное, выдуманное слово. Вроде Нетландии.
– Вардогер. И где же это?
– Я же тогда была ребенком, так что не знаю. Это в лесу, но там был дом, где он встречался с друзьями, иногда и с их семьями. Хвойные деревья, которые папа называл тсугами. А еще там была река. Он любил рыбачить. И водопад. Разные пещеры и трещины в скалах, куда я могла пролезть и спрятаться.
– Гостиница «Блэкуотер»? – спросила Мосс.
– Да, возможно. Он много лет нас туда не возил. А мне бы хотелось туда поехать, потому что иногда я думала, что зеркало в главном здании вот-вот оживет. Иногда я смотрела на свое отражение в реке и называла себя зеркальной девочкой. И отражение следовало за мной. Знаете, как Питер Пен и его тень? Я видела зеркальную девочку всего несколько раз, она стояла за рекой. Папа сказал, что она ненастоящая, просто мой воображаемый друг, всего лишь грезы наяву, потому что мне скучно без друзей.
– Это туда тебя отвез Флис? В ту гостиницу?
– Не в гостиницу, но в то же место, в тот лес. Не знаю, сколько времени мы ехали. В дороге меня растрясло, я ударилась. Поездка казалась нескончаемой, но когда мы остановились и он открыл заднюю дверь, я увидела, что еще темно и до утра далеко. Флис вытащил меня из машины и повел в лес. Он все повторял «Прости, прости», говорил, что хотел меня защитить, но уже слишком поздно, и ему придется делать то, что велено. Он сказал, что завтра вся моя семья умрет, но он не хотел моей смерти, просто должен делать, что ему велели.
– Кто? – спросила Мосс.
– Я не знаю. Голоса? Он был напуган. Я бы даже сказала, просто в ужасе. А потом он швырнул меня на землю, совершенно внезапно, и тут я
