Но Хуммель был плох… Лежал на камнях, не в силах подняться, на груди – глубокая кровоточащая рана. Чуть в стороне виднелось нечто вроде раздавленной палатки… А больше ничего, голый камень.
– Будить тебя в нашем мире бесполезно? – спросил я, почти не сомневаясь в ответе.
– Б-б-е… – он начал и не договорил, на губах запузырилась кровь, и закончил Хуммель мысленно:
«Бесполезно. Не проснусь».
Дальнейшее общение так и проходило: я говорил вслух, Хуммель отвечал мысленно; моих скромных телепатических способностей на долгие беседы не хватает, устаю.
Уточнять, в Истинном ли Мире мы находимся, я не стал. И без того ясно: в своем собственном сновидении Хуммель быстро и бесследно залатал бы полученную рану, разогнал бы агрессивную фауну… Вернее, попросту не оказался бы в такой ситуации.
– Это тот самый Мир? – спросил я. – Откуда открывался путь в наш?
«Да».
– Мелковаты страшилища… Я по твоим словам вообразил нечто громадное и запредельно кошмарное.
«Это здешние не чудовища… Это что-то вроде здешнего зоопланктона, самое начало пищевой цепочки».
И тут меня осенило… Ну конечно же! Мог бы и сразу сообразить, да сбила с толку разница масштабов. Хотя даже завзятые аквариумисты затруднились бы опознать в членистоногих монстрах, штурмующих островок, – рачков-циклопов, используемых для выкармливания рыбьей мелочи… Но это они и есть, характерный глаз-прожектор ни с чем не спутаешь. Вон те червеобразные не просто похожи на нематод, – натуральные нематоды, многократно увеличенные в размере. А вон те… ну конечно же, дафнии!
Призадуматься над вопросом, что образец, а что копия: наша фауна смоделирована здесь в увеличенном масштабе, либо наоборот, можно потом, на досуге.
Сейчас главное – вытащить отсюда Хуммеля и убраться самому.
– Как будем уходить? – поинтересовался я, закончив бинтовать грудь Хуммеля его же разорванной рубашкой: повязка получилась так себе, но все же лучше, чем ничего.
«Надо добраться до той дыры, через которую я попал сюда».
– Она далеко?
«Километров семь по земным меркам… Но здесь неэвклидова метрика, поэтому…»
– Минуточку! – я оборвал его мысль.
Наверное, этот циклоп, родись он человеком, стал бы чемпионом по скалолазанию. Сумел-таки, вскарабкался, и на мгновение застыл на гребне, не в силах поверить этакому счастью.
Жизнь часто бывает несправедливой, сны тоже – вместо кубка или медали наградой чемпиону стал здоровенный каменный обломок, который я метнул прямо в глаз-прожектор, мне он казался единственным уязвимым местом членистоногого.
Метнул-то прямо, да полетел тот криво, по дуге… И далеко разминулся с глазом.
«НЕЭВКЛИДОВА!!! – мысленно завопил Хуммель. – Целься в сторону!»
Циклоп двинулся на нас. Я подхватил второй обломок, швырнул его, взяв поправку, казавшуюся несуразно большой на трехметровом расстоянии.
Есть! Попал!
Фасеточный глаз циклопа, в упор уставившегося своим паровозным прожектором, взорвался, разлетелся на куски. Закованное в хитин тело еще шевелилось, но до нас добраться уже не пыталось.
– Нам надо поторапливаться, скоро их здесь будет много, – сказал я. – Как ты попал сюда от дыры? Неужто плыл среди всей этой живности?
«Наснил себе дельтаплан…»
А-а-а, так там валяется не палатка… но этот летательный аппарат в воздух уже не поднимется, по крайней мере, без серьезного ремонта.
– И как ты планируешь добираться обратно к дыре?
«Спрыгнем в воду и поплывем… Я сам бы не сумел, но у тебя, Дарк, должно получиться».
Я с сомнением посмотрел вниз. Море напоминало суп с фрикадельками, которых повар по рассеянности насыпал в кастрюлю на порядок больше, чем нужно, а те взбесились и обрели хищные наклонности…
– Уверен, что я сумею трансформироваться во сне?
«Я трансформируюсь».
– Так то ты… Ладно, попробуем. Ну как, набрался сил для прорыва?
«Какой прорыв?! Сожрут нахрен! Спрыгнем со скалы, с другой стороны острова. Там море почище… надеюсь… Подтащи меня туда, мне не встать».
Потащил его, приподняв за плечи… И не дотащил – через гребень начали переваливать новые штурмующие, по счастью, не самые крупные и опасные. Но и на них пришлось отвлекаться, вновь швырять каменные обломки.
Бросок! – и коловратка-переросток, пытавшаяся натянуться на ногу Хуммеля на манер чулка или сапога, превратилась в липкую лужицу.
Протащил еще, затем вынужден был снова отвлечься – изничтожил гигантскую дафнию, пытавшуюся зацепить меня жгутиками за бедро и подтянуть к своей пасти. Больше подходящих обломков под рукой не осталось – либо неподъемные, либо мелкие, несерьезные.
А тут на помощь к вражеской легкой пехоте подтянулись танковые войска: наползал, перевалив через гребень, новый циклоп – он давил всякую мелочь, не обращая на нее внимания, и явно нацеливался закусить именно нами.
Плюнув на бережную и аккуратную транспортировку Хуммеля, я без деликатности подхватил его на руки, игнорируя акустический стон и мысленную ругань. Спотыкаясь на неровных камнях, пару раз чуть не упав, кое-как добежал до края, взглянул вниз: вроде ни за что не зацепимся, не расшибемся…
И прыгнул.
Вместе с Хуммелем, разумеется.
* * *Мир мерзкий, и море в нем мерзкое. Одна вода чего стоила… Полное ощущение, что дышишь густым наваристым бульоном.
И все же я был счастлив. Обернулся кархародоном, не потеряв нисколько из умственных способностей человека… Благодать. «Сила есть, ума не надо» – гласит народная мудрость. Надо, еще как надо… Жаль, что сочетать эти два качества мне пока удается только в чужом сновидении.
Я сделал два стремительных круга вокруг острова. Живность, только что пытавшаяся нами подкрепиться, как-то сумела понять своими надглоточными ганглиями (мозгов у этой братии наверняка не имелось), что явился настоящий хозяин вод, и торопливо убиралась с моего пути. Нескольких замешкавшихся циклопов я мстительно прикончил, и теперь их хитин, казавшийся на берегу прочной броней, легко кололся на клыках кархародона.
«Не увлекайся, – попросил Хуммель, привычно прилепившийся у моего правого грудного плавника. – Я с трудом удерживаюсь при твоих резких движениях…»
«Всё, всё, заканчиваю…» – телепатировал в ответ я, нацеливаясь вскрыть панцирь еще одного циклопа. Ладно, пусть станет последней жертвой моей маленькой мести…
И тут мне наглядно растолковали, что не стоит задерживаться в этом Мире, а уж тем более мстить его микрофауне («микро-» исключительно по здешним меркам). Незачем привлекать внимание кого-нибудь более крупного.
Я почувствовал резкую боль. Словно аркан из раскаленного металлического троса стянул тело в районе брюшных плавников. И поволок куда-то.
Мгновением спустя я обнаружил врага… Полупрозрачная, едва заметная туша не уступала размерами мне-кархародону, но была студенистой, состоящей почти из одной воды. Щупальца же, в воде вовсе незаметные, раскинулись на большее расстояние. Их буквально нашпиговывали стрекательные клетки – в человеческой ипостаси я уже подыхал бы от дикой боли, но у акул болевой порог
