— Меня вот что больше всего интересует, — заметил Стас. — Целых две вещи. Первое: сможем ли мы доказать, что за всеми этими подстроенными случайностями стоит одно и то же лицо?
— Уверен, сможем, — сказал Митька. — Мы точно знаем, что хоть раз у клуба перекрывали вход по заказу некоей уже несуществующей фирмы. Это же агентство делало флаеры для клуба. Как раз для привлечения людей на вечеринки. Вот уже логическая цепочка. И это же агентство проплатило статью о нас. А еще… Мы с Владимиром Яковлевичем все-таки проверили все списки гостей на том Губернаторском балу. И да, там был некий генеральный директор того же агентства! Вот только он как-то умудрился не засветиться ни на одном фото.
— Или мы его не признали, — неохотно признал Быстров. — Но теперь у нас есть хоть какое-то его описание. Эта Лиза просто молодец. Столько деталей запомнила! Митька прав. Мы сможем доказать. А еще мы знаем, какие случайности рассматривать внимательнее. И почерк его мы тоже знаем.
— Тогда второй мой вопрос, — продолжил Стас. — В чем смысл? Для него. Для этого незнакомца, как его Лиза назвала. Вот он создал призраков. Вот они убили людей. Но эти же люди призраками не стали! Или просто важно само убийство таким изощренным способом? Но даже эти самые вероятности созданы по принципу: заманить в ловушку с привидением хоть кого-нибудь. Где логика?
— Смысл во всем этом должен быть, — заметила долго молчавшая Полина. — Я думала над этим. Может, дело вообще в понятии некоей власти над душами? Он создает цепочки случайностей, играет с жизнями совершенно незнакомых ему людей…
— С жизнями и смертями, — дополнила Ксюша. — Власть над миром живых и мертвых? Для меня это звучит как безумие. Но в этом есть какой-то такой подтекст… мистический.
— Мы ловим маньяка, — напомнил ей Быстров. — И подтекст у него и должен быть полубезумным. Но власть над душами… Это сильно. В этом что-то есть. Знаете, у меня есть знакомый психолог-криминалист. Не здесь, в Москве. Я с ним спишусь. Может, он как-то с психологическим портретом поможет.
— Я переслал вам и запись разговора с Лизой, и фоторобот того ее клиента, — напомнил Митька журналисту.
В тот вечер, когда Стас отвез Лизу обратно в монастырь, Митька уже в машине уговорил ее составить описание клиента. А программку для создания фоторобота скачал заранее где-то в Сети.
— Фоторобот и ее рассказ уже в полиции, — напомнил Быстров. — Я знакомому следователю это отволок. Вообще, вы как себе все это видите? Если мы этого маньяка найдем. Что дальше-то? «Здравствуйте» пойдем сказать? Нет, его сажать надо. Вот я все в полицию и передал. Вообще там есть, за что его посадить. И мы еще нароем.
— Так вот откуда вы узнали, что бывший клиент Лизы безработный актер, — заметила Полина. — Они его нашли по фотороботу?
— Кто он, узнали, — кивнул Быстров. — А вот найти… Он как в воду канул. Объявили в розыск.
— Там, в словах Лизы, что-то еще странное было, — хмурясь, стал вспоминать Стас. — Еще какая-то деталь… Тоже мистическая, что ли? Я тогда обратил внимание. Но информации много, сейчас никак вспомнить не могу.
— Кстати, — оживился журналист. — Вот на тему мистического и всего этого нашего дела. Вы же профессионалы. Если у нас маньяк с навязчивой идеей власти над душами… У него должен быть ритуал какой-то. Или идея. Теория. Что-то, связанное с каким-нибудь культом смерти. Вы такие теории наверняка пачками читали.
— Ну, не пачками, — иронично возразила Ксюша. — Но когда-то я мистикой увлекалась. Естественно, таких теорий много. В каждой религии.
— А еще больше в языческих культах, — поддержал ее Стас. — У славян культ мертвых есть. Вот только… Наверное, это не подойдет. Наши предки верили, что Мара, богиня смерти, и Жива, богиня жизни, — это целое, единое. Смерть и жизнь связаны. Отсюда в нашем язычестве есть некое свое видение реинкарнации.
— Согласна, — кивнула Полина. — У скандинавов тоже есть мифы о загробной жизни. И даже греки верили в возможность возрождения или перерождения души. Хотя мифы о неупокоенных душах есть везде. И у славян, и на севере, и на юге.
— Вообще, — подумав, заметила Ксюша. — Самые мрачные мифы о загробной жизни были у египтян. Там интересная теория о душе в целом. Я, когда мы начали работать с призраками, часто использую именно египетское понимание души для объяснений возможного появления привидений. Ну, если кому-то это объяснять приходится.
— Египет! — Быстров живо отреагировал на ее слова. — Мне кто-то уже что-то такое рассказывал. Там, типа, несколько составляющих души. Она как-то там зачем-то делится.
— Помните фильм «Мумия»? — улыбаясь, спросила Ксюша. — Старый, где Брендан Фрезер играет? Там такая фраза была: «Смерть — это только начало». Египтяне верили в возрождение. Возможно, даже больше других. Но дело не в этом. Они так же верили, что у человека есть семь составляющих личности. Смертное материальное тело — это первое.
— Они называли его Сах, — Митька уже нашел нужную информацию в Интернете и теперь помогал рассказывать. — Еще шесть частей продолжают существовать, даже когда тело умирает. Есть некая ментальная оболочка тела. Ну это…
— То, что многие называют аурой, — подсказал Стас.
— Вот! Потом еще тень. Это низменные пороки человека.
— Про тень многие писали, — напомнила Ксюша. — Тот же Шварц. Это темное «я» человека. Дальше идет часть, отвечающая за чувства и силу. Она изображалась в виде птицы с женским лицом. Потом часть личности, отвечающая за его настоящее имя. Это чисто египетская магическая такая тема.
— Это и в других религиях встречается, — напомнил Стас. — Знание настоящего имени дает власть над самим человеком или объектом. Это вообще считается одним из законов магии.
— Ну да, — подтвердил Митька, продолжая получать информацию в планшете. — К египтянам вернемся. Есть еще часть, которая уйдет в рай, и есть, которая пойдет в ад. То есть хорошие и плохие поступки и помыслы человека.
— Все верно, — перехватила Ксюша инициативу. — После смерти физического тела шесть составляющих продолжали астральную жизнь. И египтяне верили, что, если сохранить еще и тело, все шесть частей личности могут в него вернуться. Потому они делали мумии. Но для нас важно, что Ка, то есть тень, всегда оставляли охранять мумию. Она и была страшным духом гробницы. То есть…
— Призраком, — понял ее Быстров. — Оставь Ка на земле, получи призрака. Разозли Ка, будет тебе агрессивный призрак. Весело… Вот сейчас у меня такое странное чувство, что однажды я это все уже слышал. Прямо весь вот этот рассказ….
— Наверняка это у вас со студенческой поры осталось, — предположила Полина. — В университете вы же проходили историю Древнего мира? Да и историю религий тоже наверняка.
— Проходил, — согласился журналист. — Но не то. Я слышал эту историю не так давно. Почему-то мне кажется, что это связано с моей работой… А где я мог это слышать?..
Он помолчал,
